Книга Дама сердца - Лиз Тайнер

– Я не так в этом уверена. Скорее у вас минимум обаяния, которое необходимо партнеру по танцу.

Фоксворти притих и перестал шутить, хотя остаток танца щедро одаривал Лили улыбками. Он действительно умел обворожительно смотреть в глаза, но, казалось, так и ждал от женщин восторженных обмороков. А Лили очень хотелось уйти уже в свою комнату, но она ни за что не оставила бы Эбигейл одну, в сопровождении лишь отца и тети.

По окончании танца Фокс очень точно остановил их пару рядом с Эджвортом.

– Во время танца мисс Хайтауэр довольно откровенно высказалась по поводу моего обаяния, – поведал Фокс Эджу. – Так откровенно, что мне прямо в голову ударило. Но… – Фокс выпустил ее руку. – Она была чудеснейшей партнершей, и слушать ее – одно удовольствие! – Он взглянул ей в глаза: – Благодарю вас. Я никогда-никогда не забуду мгновения, проведенные с вами. – И он обратил взор на Эбигейл, прижав руки к сердцу: – Еще одна мисс Хайтауэр! Нам несказанно повезло, что они обе присутствуют здесь. Пожалуйста, окажите мне честь потанцевать со мной.

Эбигейл приподнялась на цыпочки – увы, женщины не умеют летать, в противном случае она сейчас вспорхнула бы с пола.

– Почту за честь, лорд Фоксворти.

И он закружил ее по залу.

– Перестаньте буравить его глазами, – одернул Эдж. – Он и так слишком большого мнения о себе.

– Мне не нравится, что он так прижимается к Эбигейл.

– Совсем не прижимается.

– Он так и ест ее глазами. – Лили повернулась к Эджу: – И вы позволите, чтобы это сошло ему с рук?

Герцог не шелохнулся, лишь пренебрежительно фыркнул:

– Я настоял, чтобы он принял приглашение именно для этого.

Глаза Лили округлились. Это был не тот Эджворт, которого она знала всю жизнь.

Он взял ее под руку и повел обратно к напиткам и закускам. Потом наклонил к Лили голову, чтобы никто больше не смог его услышать:

– Когда вы сказали мне, что все считают, будто я интересуюсь вашей сестрой, мне пришлось донести до Фокса, что это не так. Я настоял на его присутствии здесь, чтобы изменить это мнение.

Она застыла на месте, в изумлении открыв рот:

– Вы, должно быть, шутите! Фоксворти?

Эдж кивнул.

– Но вы всегда… – не веря своим ушам, протянула Лили. – До меня доходили слухи, что вы предупредили всех мужчин…

– Держаться подальше от сестер Хайтауэр.

– Держаться подальше от Эбигейл.

– Скорее от Лили и ее сестры, которую она так оберегает.

– Потому что мы соседи. Потому что мы с Эбигейл часто крутились поблизости. – Она поднесла к губам бокал с лимонадом.

– Конечно, – согласился Эдж. – К тому же я не хотел, чтобы рядом с вами был другой мужчина.

Лили закашлялась, брызнув лимонадом ему на сюртук, и, задыхаясь, прикрыла рот рукой. Потом спешно сделала еще один глоток, чтобы заглушить кашель.

– Прошу прощения, – прохрипела она.

– Ничего страшного.

Эдж вытащил носовой платок и протянул ей. Лили покачала головой. Не отрывая взгляда от нее, он смахнул капли лимонада с сюртука.

– Не могли бы вы повторить то, что сейчас сказали? – попросила она.

Музыканты стали играть тише, и мелодия полилась фоном, замедляя темп вечера. Справа от Лили компания пожилых джентльменов обсуждала недавнее решение канцлерского суда по поводу опеки над каким-то ребенком.

Эджворт отвел Лили в другую сторону, почти за музыкантами, используя их как буфер, чтобы никто не мог услышать их разговор.

Лили взглянула на него. Угадывать мысли Эджворта и в ярком свете было нелегко, а в тени и вовсе не представлялось возможным, так что оставалось только улавливать его тон. Эджворт смотрел на нее не менее пристально.

– Мы ведь всегда понимали друг друга, – промолвил он. – Вот и в этот раз я считал, что мы думали об одном и том же.

– Об одном и том же? – выпалила она. – Я знала, что вы… собираетесь посвататься к Эбигейл, и должна была позаботиться о том, чтобы она избежала неверных шагов. Вы, казалось, проявляли внимание…

– Вы ведь всегда вместе. Я не мог видеть вас, не встречаясь с ней.

– Со мной? – Она недоверчиво склонила голову набок.

Он прищурился:

– Да. Конечно.

– Вы знаете, насколько мы с Эбигейл разные. Она – легкомысленная, я же более… – Лили не могла подобрать слово, чтобы не обидеть саму себя. – Прагматичная.

– Прагматичная. Благоразумная. Это одно и то же.

– Я… – Ей никак не удавалось объяснить.

Герцогине полагалось всегда быть в центре внимания. Ее жизнь была полна шумных мероприятий и людей из высшего общества. Герцогиня общалась с членами королевской семьи. Другими представителями благородных кровей. С множеством людей. Людей, которым не нужны были низкопробные сплетни.

Лили скрестила руки на груди. Он никогда бы этого не понял.

– Почему вы ждали так долго, прежде чем сказать мне? – спросила она.

– Мы говорили об этом.

– Нет. Я бы запомнила. Точно.

– Хорошо, может, я и не произносил именно эти слова, но мне казалось, что вы питаете ко мне нежные чувства. Вы всегда говорили со мной так искренне!

– Я разговариваю искренне со всеми, – с нажимом произнесла Лили.

– Нет, это не так. Я наблюдал за вами. Вы – очень любезная, милая и… – Эдж подвинулся так, что они очутились совсем рядом, лицом к залу, – самая вежливая, мисс Лили Хайтауэр. Но со мной вы другая. Помните, как в юности вы сказали мне, что мой голос вдруг стал скрипучим, как колесо кареты?

– Я не знала, что с голосами мальчиков происходит нечто подобное. – Она вздохнула и отвела взгляд. – Мне стало интересно. И, судя по выражению вашего лица в тот день, вы вряд ли питали ко мне нежные чувства.

– Я и не питал. В тот момент, – его плечи чуть-чуть дернулись, – я думал, что мой голос останется таким навсегда.

И они снова взглянули друг другу в глаза. Повисло молчание, и Лили никак не могла придумать, как заполнить эту неловкую паузу.

– А что, если бы за мной кто-то ухаживал?

– Я набросился бы на него как ястреб.

– Вы могли спохватиться слишком поздно.

– Вот что я имел в виду, когда говорил о вашей искренности, – отозвался Эдж. – И я бы не опоздал.

– Вы слишком высокого мнения о себе.

– Меня так научили, – ответил он. – Вам бы это тоже не помешало. Быть высокого мнения о себе.

Лили стиснула зубы и промолчала.

– Мы знаем друг друга с детства. – Эдж подернул плечом. – Я думал, вы были такой сдержанной… потому что ждали меня.