Книга Дурман - Екатерина Риз

— Позвони завтра, вместе сходим, а потом по магазинам.

Ира улыбнулась.

— Хорошо. — Повернулась, собираясь избавиться от бокала и пойти к выходу, и вдруг поняла, что Лёшка совсем рядом, только руку протяни. Стоит за её спиной, слушает суетливого здоровячка, который рассуждает о «Гере», а смотрит опять же на неё, с интересом и даже любопытством. Ира замерла с бокалом в руке, потом почувствовала замешательство и даже смутилась под пристальным взглядом, а когда уже собиралась негромко извиниться и уйти, почувствовала несильный тычок в спину, это Сьюзи решила поиграть в «судьбу». Как выяснилось здоровячок оказался её непосредственным начальником, и пообщаться с ним в неформальной обстановке было удачей. Ясно, что не Ириной, но её мнением поинтересоваться забыли, и она, совершенно того не желая, оказалась с Лёшкой лицом к лицу. Уставилась на его бабочку, не в силах поднять глаза к его лицу, но когда их начали знакомить, точнее, её представлять ему, неизвестно зачем, автоматически протянула руку.

— Ирина, Сафронова.

— Вы русская? — непонятно почему впечатлился мистер Здоровячок, точнее, Чаннинг.

— Русская, русская, — закивала Сьюзи, не спуская глаз с собеседника начальника.

— Алекс, представляете, какое совпадение!

— Да, совпадение, — произнёс он, а Ира почувствовала, что от звука его голоса у неё мурашки побежали, причём мурашки были странные, вместо того, чтобы заставить её передёрнуться, они принесли с собой странный жар, который быстро распространялся по телу и превращал её в податливую куклу. Она всё-таки подняла глаза к его лицу, и увидела, как его губы раздвинулись в знакомой улыбке. А затем Лёша спокойно произнёс: — Здравствуй, Ира.

Это было сказано по-русски, но, видимо, с особой интонацией, потому что заставило людей не на шутку заинтересоваться, а Сьюзи даже уточнила:

— Вы знакомы?

Ира кивнула. Надеялась, что вышло также спокойно, как и у Алексея. Правда, слова застряли в горле, и выручил опять же Лёшка, усмехнулся и сказал:

— Россия — страна небольшая, все друг друга знают. — А следом протянул руку Сьюзи и представился: — Алекс Вагенас, очень приятно.

Ира от изумления моргнула. Раз, другой, затем посмотрела на того, кого знала много лет назад, но который тогда на Вагенаса никак не тянул. И фамилия у него была совсем другая, по крайней мере, та, которой он ей представился — Калюжный, Алексей Калюжный. А теперь оказывается, что он сын известного скульптура, грека, и на половину русский.

— Так вы Вагенас! — воскликнула Сьюзи, а на Иру бросила взгляд, полный укора. Видимо, уже решила для себя, что та просто скрывала от неё интересующую информацию. — Все сегодня только о вас и говорят!

— Думаю, не обо мне, а о моём отце. Я, так сказать, не слишком полноценная замена на сегодняшний вечер.

Сказал, и снова бросил изучающий взгляд на Иру, а та стояла, глядя куда-то за его плечо, пытаясь свыкнуться с изменившимися обстоятельствами. Точнее, она мысленно пыталась сопоставить то, что знала о нём, с нынешней реальностью. И непонимание ясно читалось на её лице.

Алексей взял с подноса ещё один бокал шампанского и протянул Ире.

— Выпьешь?

Она машинально приняла бокал и снова поторопилась отвернуться. Сердце странно бухало в груди, и этот стук даже сотня голосов вокруг, казалось бы, не могла заглушить.

— Вообще-то, я уже собиралась уходить.

Сьюзи вцепилась в локоть.

— Ира, ну что ты, куда ты бежишь? Такой вечер!

Вечер, действительно, удивительный. Полный… да, то самое.

— Вы видели «Геру»?

— Конечно. Ира только ради неё и пришла.

— Серьёзно?

Ей пришлось согласно кивнуть.

— Да, удивительная вещь.

Алексей вдруг хмыкнул.

— Завораживает?

— А тебя нет?

Он вздохнул, оглянулся через плечо на скульптуру, и, воспользовавшись моментом, когда его ненадолго оставили в покое, негромко и по-русски проговорил:

— У меня смешанные чувства. — Наклонился к Ире и проговорил ей на ухо: — Отец лепил её с моей мамы, так что, сама понимаешь…

— Гера — это твоя мама?

— Отец никогда от излишней скромности не страдал. И раз уж он считает себя едва ли не Зевсом, то маме повезло стать на время его Герой.

Это было так странно, чувствовать его рядом. В толпе, на светской тусовке, он стоял рядом с ней и что-то шептал ей на ухо. Только ей, по-русски, никто больше в этом зале не мог их понять, а Лёшка, точнее, Алекс Вагенас, говорил, добавив в голос мёда, что было вполне узнаваемо в его исполнении, и смотрел с намёком, с намёком на прошлое, а не на настоящее. По крайней мере, Ире так казалось. От этого и стучало сердце, сохло во рту, и тряслись руки. Какой злой рок снова свёл их вместе? Если бы её спросили, чего она боится в этой жизни, одним из ответов был бы: встречи с этим человеком. Потому что глядя в его глаза, она очень ясно вспоминала своё унижение. Как однажды выяснила, какая она на самом деле дура, и что если мужчина что-то говорит тебе и даже обещает, то это совсем не значит, что он чувствует это. У него могут быть свои причины, желания, потребности и тайны, а ещё жизнь, за пределами твоей вселенной, о которой он просто забыл или не захотел тебе рассказать. Например, невеста или жена. И то, что она сегодня про него узнала, лишь углубило полученную когда-то рану, и подтвердило, что ей следует держаться от него подальше. И, вообще, про него не думать.

— Что ты делаешь в Лондоне?

— Живу. — Она старалась избегать его взгляда.

— Давно?

— Уже два года.

— Да, где бы нам встретиться…

— Предполагалось, что мы встретимся? — Ира не удержалась от лёгкой издёвки, и услышала, как Лёшка вздохнул. Чтобы направить разговор в другое русло, спросила об имени. — Так ты теперь Алекс?

— Вообще, по паспорту — Алексиус. — Ира всё же вскинула на него удивлённый взгляд. — Смешно, да? Правда, в России всё куда прозаичнее, там я Алексей Андреевич.

— Вагенас…

— Вагенас, — повторил он, подтверждая.

— Наполовину грек. — Она рискнула улыбнуться. — Звучит, как полубог.

— Ты мне льстишь, Ириска.

Услышав это давнее прозвище, поняла, что её мучает уже физическая боль. Болезненный шар поднимался от сердца к горлу, и не давал дышать.

— Как я понимаю, ты замужем? Он англичанин?

На секунду прижала бокал к губам, осторожно вдохнула, а затем расправила плечи и постаралась выглядеть чуточку безразличной к происходящему. Почему она должна волноваться из-за него? Он же не волнуется.

— Он журналист. Русский журналист, работает в международном издании.