Книга Простая услуга - Дарси Белл

– Прошу прощения, – извинился Шон. – Я еще не отошел от смены поясов.

– Были в отъезде? – спросил сержант Моллой.

– В Лондоне, – сказал Шон.

– Навещали родных? – Блестящая дедукция, Шерлок. Акцент его выдал!

– По делам, – сказал Шон.

Полицейские обменялись долгими взглядами. Вероятно, в полицейской академии их учили, что муж всегда главный подозреваемый. Но они явно прогуляли то занятие, на котором преподаватель объяснял, что делать, если муж на момент исчезновения жены был по другую сторону Атлантики.

– Подождите еще пару дней, – сказал сержант. – Может, она просто решила развеяться. Немного отдохнуть от обычной жизни.

– Вы не понимаете, – сказала я. – Эмили оставила своего сына у меня! Она бы никогда не оставила его, не позвонив и вообще никак не давая о себе знать.

– Вот и еще причина, – заметила офицер Бланко. – У меня трое ребят, и поверьте, бывают дни, когда я мечтаю – как прекрасно было бы взять паузу и уехать в какое-нибудь приятное комфортабельное спа. Немного времени для себя.

Я на время выключилась, вспомнив свой блог. Я постоянно слышу подобные речи от мамаш. Но Эмили не такая. Как бы мне донести до этих двоих мысль, что с исчезновением Эмили что-то по-настоящему не так?

Тем временем копы перешли к вопросам о том, связывался ли Шон с кем-нибудь из подруг и родных Эмили.

– Я ее подруга, – сказала я. – Ее лучшая подруга. Я из тех, кому она сказала бы…

Сержант Моллой перебил меня:

– Семья? Близкие родственники?

– Ее мать живет в Детройте, – сказал Шон. – Но я уверен, что Эмили не поехала бы туда. Они с матерью уже много лет не слишком ладят.

Я была потрясена. Эмили внушила мне, что у них с матерью теплые – хоть и не особенно близкие – отношения. Эмили с таким сочувствием слушала, когда я рассказывала про своих маму и папу.

– Есть идеи, почему? – спросила офицер Бланко.

Ну какое отношение нелады Эмили с матерью могут иметь к ее исчезновению? Эти двое, должно быть, свято верили, что их жетоны и форма дают им право совать нос во все, что им только придет в голову.

– Моя жена не любила говорить об этом, – сказал Шон. – Какие-то разногласия из отдаленного прошлого. В любом случае, ее бедная мать страдает деменцией. По словам жены, старуха не всегда точно знает, кто она и где находится. Ее то заносит в реальность, то уносит из реальности. Она думает, что ее муж – который умер десять лет назад – все еще жив. Если бы не ее сиделка…

– Пусть так, – сказала офицер Бланко. – Когда люди попадают в беду, они часто стремятся в дом своего детства, место, где они впервые ощутили себя в безопасности.

– Могу гарантировать вам, что моей жены там нет. В том доме она определенно не чувствовала себя в безопасности. А почему вы считаете, что моя жена попала в беду?

Возможно ли, чтобы Шон лгал? Эмили никогда не упоминала, что у ее матери слабое здоровье. Она упоминала только, что ее мать терпеть не могла родинку у нее под глазом и вела кампанию за то, чтобы ее удалить. Эмили сопротивлялась – в основном чтобы продемонстрировать неповиновение, – но следствием конфликта стал пожизненный комплекс из-за этого маленького темного пятнышка.

А я всегда верила, что мы рассказываем друг другу все обо всем.

Полицейским не терпелось убраться отсюда и написать рапорт. А может, им не терпелось в патрульной машине снова приступить к делу, от которого их отвлекли. На прощание они попросили дать им знать, если Эмили объявится, и обещали, что детектив свяжется с нами через день-два, если все останется как есть. Через день-два? Серьезно?

В дверь снова позвонили. Это оказался сержант Моллой.

– И еще кое-что, – сказал он, как Питер Фальк в старой серии “Коломбо”. Я чуть не прыснула. – Надеюсь, в ближайшее время вы не планируете других поездок в Европу, – обратился он Шону.

– Я буду здесь, – холодно ответил Шон. – В смысле – у себя дома. Со своим сыном.

Услышав, что патрульная машина выехала с подъездной дорожки, я сказала:

– По-моему, нам необходимо выпить.

– Определенно, – согласился Шон.

Я налила нам по двойному бурбону, и мы сели за кухонный стол, потягивая бурбон и ничего не говоря. Почти приятное чувство – пить, ничего не говорить, чувствовать, что после столь долгого перерыва в доме снова мужчина. Но потом я вспомнила, зачем Шон здесь. И пришла в ужас – в который раз. Я сказала:

– Может, тебе стоит позвонить ее матери?

По крайней мере, мы бы что-то делали. Мне хотелось быть рядом, когда Шон станет звонить. Эмили или утаила от меня часть важной информации о себе, или лгала Шону. Или Шон лгал полиции. Все эти версии не имели смысла. Зачем ему лгать о подобных вещах? А зачем ей?

– Конечно, – ответил он. – Стоит попробовать. В крайнем случае, поговорю с ее сиделкой.

Шон набрал номер. Мне хотелось попросить его включить громкую связь. Но это выглядело бы странно.

– Здравствуйте, Бернис, – начал он. – Мне страшно не хочется беспокоить вас, но Эмили, случайно, с вами не связывалась? О, конечно. Я подумал – нет. Нет, все отлично. Думаю, она уехала в командировку. А я только что вернулся. С Ники все прекрасно, он оставался у друга. Я совсем не хочу беспокоить вас… – Пауза. Потом Шон сказал: – Конечно, я поговорю с ней, если она хочет. Рад слышать, что у нее один из хороших дней.

Еще одна пауза, потом:

– Добрый вечер, миссис Нельсон. Надеюсь, у вас все хорошо. Я хотел спросить: ваша дочь вам не звонила?

Пауза.

– Эмили. Нет-нет. Я так и думал. Пожалуйста, передайте ей от меня привет, если увидите ее. И берегите себя. До свидания.

Когда Шон положил трубку, на глазах у него были слезы. Я почувствовала себя отвратительно из-за того, что я такая мелочная и подозрительная. Какие бы смешанные чувства я ни испытывала к Шону, Эмили была его женой. Мамой Ники. Шон любил ее. В этом мы с ним были единодушны.

– Ах, бедная старуха, – сказал Шон. – Она спросила: “Дочь? Какая дочь?”

Услышав это, я почти порадовалась, что смерть моей матери была милосердно внезапной и мне не пришлось видеть, как мама исчезает по частям.

– А что насчет семейного домика на озере? – спросила я. – В Мичигане? Куда вы, ребята, ездили на твой день рождения. Эмили не могла уехать туда?

Шон бросил на меня острый изучающий взгляд, словно спрашивал себя, откуда мне известно про домик, словно он не хотел, чтобы я знала про домик. Неужели он не помнит, что именно я взяла на себя Ники, когда они с Эмили сбежали на свой романтический уик-энд?

– Ни в коем случае, – сказал Шон. – Она любила бывать там. Но не одна. Одна – никогда. Она боялась, что это место посещают призраки.