Книга Татьяна Самойлова - Анна Ярошевская

Мастер не ошибся — на Каннском кинофестивале Самойлову действительно «короновали». Жюри приняло сенсационное решение: приз за лучшую женскую роль отдать юной советской актрисе. А между тем эту награду многие прочили Софи Лорен за картину «Любовь под вязами».

В Каннах Татьяна познакомилась со многими известными людьми. Но она очень хотела домой. Мама звонила Татьяне каждый день:

— Таня, как дела?

— Неплохо, все нормально, скоро приеду… Не волнуйся! Очень вас люблю!

Эти разговоры повторялись ежедневно!

В посольстве СССР французы вручили Татьяне Самойловой золотую брошечку и часы. Уже после Канн она познакомилась со стареньким Чаплином, с Софи Лорен… Невероятная французская актриса Симона Синьоре требовала, чтобы товарищи из России положили на стол партбилеты… Симона же была коммунистка и хотела убедиться, что здесь сидят тоже коммунисты, а не какие-нибудь диссиденты. И все послушно выложили партбилеты на стол. Все, кроме Татьяны, — она не была ни партийная, ни комсомолка, Татьяна Самойлова была просто актриса.

Она подружилась с Надей Леже, женой известного французского художника, в девичестве Ходасевич, известная фамилия. Их было три сестры, все эмигрировали в 1914 году. Надя сказала:

— Я не выношу нищенство российское. Попрощалась с родителями и уехала.

Посудомойкой была сначала, потом окончила институт художественный… И вот когда Самойлова приехала во Францию с «Анной Карениной», Надя пригласила ее в Дюшон, это пять часов езды от Парижа на машине. Приехали. Встречает Симона, которая говорит: а зачем нам «Анна Каренина» с Татьяной Самойловой? Изящная, худенькая, но уже на склоне…

Потом был кинофестиваль в Париже, и Софи Лорен вновь осталась в тени. Париж снова рукоплескал Самойловой. Во время конкурсного показа картины она сидела в ложе вместе с Сергеем Павловичем Урусевским. Они вдвоем представляли «Летят журавли»: Михаил Константинович Калатозов хворал, незадолго до фестиваля у него случился сердечный приступ, и актриса и оператор улетели без него. Поначалу во время просмотра в зале стояла тишина, никакой реакции… Самойлова и Урусевский напряглись. Во время сцены проводов Бориса на фронт раздались первые аплодисменты. Потом они вспыхивали уже постоянно: бомбежка, смерть Бориса, мои пробеги. В глазах членов жюри появились слезы, хотя им не положено проявлять свои чувства. Когда показ завершился, была долгая-долгая овация. Они поднялись, кланялись. Потом был яркий свет, масса восторженных слов в наш адрес. Нас все время фотографировали, журналисты не давали выйти из зала. Интервью следовали одно за другим.

Советскую актрису чествовали как настоящую звезду мирового кино: в саду королевского дворца в честь Самойловой посадили несколько апельсиновых и мандариновых деревьев, а отпечаток своей ладони актриса оставила на «звездной» набережной Круазетт.

После фильма Татьяна бросилась наверстывать упущенное — получать актерское образование, поступила в ГИТИС. Потом вошла в труппу Театра имени Маяковского.

Неотправленное письмо

После фестиваля Татьяна Самойлова возвратилась в Москву, поступила в Государственный институт театрального искусства. Была принята в Театр им. В. Маяковского, затем перешла в Театр им. Е. Вахтангова, где работала до 1960 года.

В 1959 году Татьяне Самойловой вновь посчастливилось работать с режиссером Михаилом Калатозовым и оператором Сергеем Урусевским, открывшим в ней скрытую силу, упорство, темперамент. Специально для нее они написали роль Тани в романтической драме «Неотправленное письмо».

Фильм снимали в очень трудных условиях — в тайге. Во время сцены лесного пожара Самойловой изрядно обожгло руки. Но для актрисы все меркло перед возможностью общаться с Калатозовым и Урусевским. В фильме «неотправленное письмо» у девушки были потрясающие партнеры — Смоктуновский, Урбанский, Василий Ливанов, которого она знала еще по годам учебы в Театральном училище имени Щукина. Фильм потом ругали, заставили изменить финал, хотя и Ромм, и Герасимов много сделали, чтобы картину спасти. Самое горькое для Татьяны было то, что ей больше не довелось сниматься у Калатозова и Урусевского».

На съемках «Неотправленного письма» у Михаила Калатозова у Тани возникали трудности и еще какие. Вот там все давалось большой кровью. Оператор Сергей Урусевский хотел, чтобы все было по правде, и загонял актеров в болото, на пожарище. У Татьяны постоянно было лицо, испачканное на пожаре, в грязи, в пыли. Урусевский будил актеров в пять утра, и в двенадцать ночи они возвращались с натуры. Он окунал Татьяну в какую-то реку, ее героиня тонула в лодке. Татьяна приезжала домой грязная, мокрая. Это было очень тяжело. На съемках она простудилась и очень сильно заболела. Пришлось надолго приостановить работу, ждали, когда Таня поправится.

— А в результате мне нравится только один кадр со мной — тот, где моя героиня кричит: «Андрей, я люблю тебя! Не оставляй меня, не оставляй, я не могу остаться одна!». Кругом деревья, холод, она в сапогах… Вот это было мое лицо. А все остальное — не мое. Два года в Сибири — это была жуть, — вспоминала потом актриса.

Фильм, несмотря на блистательный состав — режиссер Калатозов, актеры — Урбанский, Смоктуновский, Самойлова — успеха не имел. Самойлова позже корила себя за то, что в тот момент оставила театр и поспешно связала себя с кино. Роль Тани в «Неотправленном письме», конечно, была удачной, но актриса могла справедливо рассчитывать на гораздо большее.

После триумфа на Каннском фестивале ее пригласили в Голливуд на роль Анны Карениной. Партнером Самойловой должен был стать Жерар Филип. Но руководители Госкино не дали актрисе согласия на участие в голливудском фильме.

Оператор Сергей Урусевский, который сопровождал Самойлову в этой поездке, советовал:

— Если хочешь, оставайся. Это уникальный шанс. Тебе крупно повезло.

И Самойлова уже была готова сказать «да». Но тут вмешалась политика — руководитель советской делегации возмутился:

— Какая Америка?! — заявил он актрисе. — Вы — советское достояние! К тому же вы так молоды, даже диплома у вас нет.

Самойловой категорически запретили вести какие бы то ни было переговоры с западными кинематографистами. Советские кураторы обыскивали ее чемоданы, буквально разрывали их, перебирали одежду — проверяли, не собирается ли Самойлова остаться. Заведующий отделом внешних связей Госкино товарищ Давыдов все решил за девушку. Он приводил иностранным продюсерам какие-то нелепые доводы: Самойлова не имеет высшего образования и что-то еще в таком духе. Таня не так страдала из-за того, что не складывается с Голливудом. Тоска была потому, что очень хотелось играть вместе с великим Жераром Филиппом.

В Каннах Самойлова произвела настоящий фурор. Западные журналисты тут же окрестили ее «советской Брижит Бардо»:

— Нам нельзя отпускать актрису одну и так надолго. А сопровождать ее мы не можем.

Голливуд не состоялся. Оказалось, что актриса вообще не принадлежала себе. Ее буквально принудили сняться в роли Наташи в эксцентрической советско-французской комедии «Леон Гаррос ищет друга». Затем она сыграла Соню в военной драме известного итальянского режиссера Джузеппе Де Сантиса «Они шли на Восток». Как признается Татьяна Самойлова, этого режиссера она очень ценила, но ей совершенно нечего было делать в этой роли. В картину актрису пригласили лишь потому, что нужно было ее имя.