Книга Империя Четырех Сторон - Андрей Цаплиенко

Положи ладонь на камень, говорил себе Чинча, и проведи по серой шероховатой поверхности стены. Ощути плотность подгонки камней и намеренно изощренный ломаный рисунок соединений. Пойми, для чего это сделано. Впрочем, Чинча и так знал принципы крепления гигантских глыб, из которых был сложен город. Блоки с такой силой давили друг на друга, что в щели между ними не могло бы войти даже острие копья. Неправильный, казалось бы, порядок соединения позволял камням держаться друг за друга даже в случае землетрясений. Говорят, в древности, еще до того, как предки народа Тавантинсуйу вышли из озера Титикака, тут бывало так, что земля тряслась с огромной силой, сбрасывая с себя могучие горы. Но сейчас горы не собирались падать, между тем, настроение у Чинчи было такое, что впервые за все время ему не хотелось ничего делать. И только размышлять о будущем. И будущее надвигалось на Куско вместе с необычными людьми. Они оказались сильнее. А почему, думал Чинча? И размышляя, приходил к выводу: сила этих странных людей заключалась лишь в том, что они не соблюдали ни одного из простых законов Тавантинсуйу. Ни одного. Поэтому огромное войско Инки не могло ничего поделать с горсткой жестоких существ, не признающих никаких правил. Строитель отчетливо понял – Ума прав. Люди Солнца хотят взять все.

«Почему они не такие, как мы? – спрашивал себя Чинча. Из зерна первого вопроса логично пробился росток второго: – А почему мы должны были ждать от них похожести на нас?»

Он никогда не видел людей Солнца, но внимательно прислушивался к рассказам о них. Из разных слухов, обрывков разговоров и разрозненных описаний строитель составил общее представление о том, как выглядят эти люди. И хотя он догадывался, что реальность отличается от представлений о ней, Чинча предпочитал опираться на собственную фантазию, поскольку больше не на что было опираться. Он нафантазировал себе высоких воинов с крупными чертами лица, одетых в блестящие доспехи и шлемы. Солнце отражается в нагрудных пластинах и на гребнях шлемов. Они отбрасывают солнечный блеск прямо в глаза врагов, тем самым помогая воинам побеждать. Этих людей немного, но они невероятно сильные и могущественные, обладающие необычным оружием. Бесстрашные.

Только бесстрашные могут отважиться пройти небольшой группой огромные расстояния во враждебном окружении. И они не остановятся ни перед чем. У них не существует морали, обязательств и страха. Если и было все это в их прошлом, то, вероятно, люди Солнца с легкостью это отбросили. И пошли вперед. И они готовы пойти еще дальше ради достижения своих целей.

«Может быть, мы живем неправильно? – размышлял Чинча, а его рука, словно произвольно, гладила камни. – Мы живем, подчиняясь простому закону «Ама льюйя, ама сува, амa кейя» – Не воруй, не лги, не ленись. Может, все наши простые законы ни к чему, и жить надо еще проще, совсем без законов?

Мы с нашей великолепно организованной армией и грандиозными победами в прошлом проигрываем кучке людей в блестящих шлемах на головах и с приспособлениями, которые убивают трусливо, на расстоянии. Может быть, это они устроили свою жизнь правильно, а мы – нет, может быть, судьба нас столкнула с ними, чтобы уничтожить в нас гордыню?»

Размышления Чинчи не имели ни смысла, ни цели. Рассуждать в том же духе можно было бесконечно, но архитектор предпочитал не тратить времени впустую. Он решил, что время возвращаться в гостевую комнату, потому что дверь оставил открытой. Нет, он не боялся воров. В Куско вообще не воровали и даже не знали, что такое замок и ключ. Строитель беспокоился, что очаг потухнет, и в комнате моментально станет прохладно, а ему после неожиданной прогулки без накидки нужно будет согреться.

Чинча развернулся и двинулся в сторону от дворцовой стены. Луна в небе светила так ярко, что затмевала звезды, но зато на земле было все видно почти как днем. Не успел архитектор сделать и несколько шагов, как посреди площади увидел неподвижно сидящего человека. «Странно, как я его не заметил по дороге сюда», – удивился строитель. Впрочем, фигура на площади была не так уж неподвижна. Человек сидел на камне и глядел куда-то вниз, туда, где были ступни его ног. На плече у него лежало тяжелое копье, и человек время от времени поправлял его, видимо, для того, чтобы переложить немного удобнее. Это был охранник из дворца. Охранять было некого. Вот уже несколько дней, как Атауальпа вместе со своими телохранителями находился в плену у людей Солнца. Вильяк Ума намекнул, что за свободу Великого Инки враги просят большой выкуп. Двор Инки пребывал в панике, но тихой, скорее, похожей на оцепенение, чем на буйное безумство страха. Ума был единственным из тех немногих вершителей судьбы Империи Четырех Сторон, кто сумел сохранить разумное спокойствие. Оценив ситуацию, Верховный жрец распустил большую часть дворцовой охраны за неимением человека, нуждавшегося в ней, и оставил не более десяти воинов. На всякий случай. Грабежей во дворце Вильяк Ума не боялся. Люди в Куско не тронули бы даже все сокровища мира, если бы знали, что они принадлежат другим.

Этот охранник посреди площади, очевидно, был одним из тех десяти или двенадцати воинов, которых оставили во дворце. Но почему он не на своем месте? Чинча подошел поближе. Человек с копьем на плече сидел на краю большого валуна, обтесанного и подготовленного для того, чтобы установить его в одной из стен дворца. Перед охранником на песке лежали несколько небольших круглых камешков примерно одного размера. Воин глядел на них, потом целился и, взвесив на ладони такие же камни, бросал их навесом в лежащих у ног собратьев. Они падали на песок и, несколько раз перевернувшись, останавливались, ударившись о цель. Похоже, вооруженный человек играл, и эта игра всецело занимала его. Взгляд охранника был напряжен, копье на плече только мешало, левая рука шевелила пальцами, напряженно перекатывая готовые к метанию снаряды, а потом перекладывала их в правую. Когда камешек проходил мимо цели, воин ничем не выказывал свою досаду, а когда попадал, напряженное выражение на его лице не сменялось радостной мимикой триумфа. Казалось, он был вполне доволен самим процессом игры, и только ему одному был понятен ее смысл.

Иногда траектория движения камней была довольно причудливой, и Чинча мог сделать вывод, что чем более круглыми были бока снаряда, тем точнее он попадал в цель. Растратив все камни, воин, не торопясь, поднимался с места, подбирал их, оставляя лишь некоторые лежать на земле, а потом снова усаживался на край валуна и принимался за свое, казалось бы, бесцельное занятие.

Чинча тихо подошел еще ближе. Но остаться незамеченным ему не удалось.

– Интересно у меня получается, – сказал охранник Чинче таким тоном, будто бы продолжал прерванный разговор. – Если камни сталкиваются, тот, который я бросаю, останавливается. А тот, о который мой камень ударяется, начинает катиться.

– И что тут интересного? – спросил Чинча.

– Интересно то, что чем сильнее я бросаю первый камень, тем дальше катится второй. Но как бы сильно и далеко я его не бросал, первый в любом случае останавливается, – пояснил воин.

– И так всякий раз без исключений?

– Похоже, что так.

– Ану-ка, дай попробую, – Чинча уселся на каменное сиденье рядом с охранником. Тот протянул ему горсть мелких камней.