Книга Одно идеальное лето - Пейдж Тун

И вот уже Дайсон лижет мне лицо.

– Ай!

– ДАЙСОН! – вопит Джо.

Я отталкиваю пса, но у меня истерика. Джо поднимается вверх по тропе, пытаясь бежать.

– Прости! – Тяжело дыша, он подбегает ко мне. Оттягивает низ своей футболки и вытирает ею слюни Дайсона с моих щек. Я смеюсь и не могу остановиться.

– Бестолковый пес наносит новый удар, – говорит он.

Он ощупывает мое лицо кончиками пальцев, чтобы убедиться, что не осталось слюны. Его руки медлят. Мои смешки иссякают, и я прямо встречаю его взгляд, а бабочки тем временем роятся в желудке.

– Боже, ты мне нравишься, – вдруг говорит он, и в ту же секунду я понимаю, что он собирается меня поцеловать. Сердце начинает колотиться как безумное. Я запрокидываю голову ему навстречу, и его губы прикасаются к моим – сначала нежно, а потом все более страстно. Понимаю, это банально, но у меня в голове словно взрывается фейерверк. Я ощущаю странное, непривычное покалывание во всем теле.

Он отрывается от меня, но не отстраняется. А потом словно из ниоткуда возникает огромный слюнявый собачий язык и лижет меня в щеку.

– Ай! – снова вскрикиваю я.

– Дайсон, отвали! – кричит Джо, отталкивая пса прочь. Мы переглядываемся и начинаем смеяться. – Когда буду целовать тебя в следующий раз, надо убедиться, что его нет рядом.

– Я не хочу так долго ждать, – возражаю я, притягивая его к себе. По-прежнему улыбаясь, он касается меня губами.

Мы бредем обратно к моему дому, держась за руки. Меня не покидает восхитительное чувство покалывания. Мы не торопимся, но все равно доходим до дома куда быстрее, чем хотелось бы. Машины моей мамы нет.

– Хочешь зайти перекусить? – с надеждой спрашиваю я.

– Гм… – Он смотрит на часы.

– Мамы нет, – добавляю я.

– Ладно, тогда давай.

Улыбаясь до ушей, я веду его к входной двери.

– Как думаешь, куда она уехала? – спрашивает он, заходя за мной, но оставляя Дайсона во дворе. Мы заперли калитку, чтобы он точно не убежал.

– Наверное, сидит где-нибудь на пляже, рисует.

– У вас здесь есть какие-нибудь ее работы?

– В оранжерее. Потом тебе покажу. Будешь сандвичи?

– С удовольствием.

– Ветчина с сыром? Арахисовое масло? Что тебе нравится?

– Ты, – с улыбкой говорит он, притягивая меня для нового поцелуя. Он прижимает меня к столешнице, я обнимаю его за шею. Поцелуй заканчивается куда быстрее, чем хотелось бы.

– Но об этом я тебе уже говорил, – добавляет он. – Так что ветчина и сыр. Давай помогу.

Мы вместе делаем сендвичи и несем их в сад, чтобы там перекусить. Мы останавливаемся в оранжерее, чтобы взглянуть на мамины картины.

– Совсем не разбираюсь в искусстве, но они мне нравятся, – говорит Джо.

– На мой взгляд, это главное. Ведь разве не в этом смысл? Нравится или не нравится?

– Думаю, да. Всезнайка.

– Я предпочитаю мегамозг.

Хихикая, он выходит вслед за мной в солнечный сад. Мы садимся на мягкую, упругую траву, и Джо вгрызается в сандвич. Я тоже откусываю кусочек, хотя не особенно голодна. Мой желудок заполонили бабочки.

– Мне нравится этот дом, – замечает Джо.

– Уютный, правда? А твой паб расположен в таком чудесном месте! Ты живешь наверху?

– Да.

– Наверняка у тебя потрясающий вид из окна.

Он кивает:

– Моя спальня – единственное, что мне там нравится. Она выходит на поля, а не на заднюю парковку. Возможно, я бы ценил ее еще больше, если бы рядом постоянно не околачивались родители.

– Там шумно?

– Я не в этом смысле.

– Да я понимаю. – Я улыбаюсь, и он ласково прикасается к моему лицу.

– Могло бы быть шумно, если бы я проводил в спальне время, – объясняет он. – Но я предпочитаю гулять с Дайсоном. В любом случае чаще всего я работаю по ночам и поднимаюсь наверх последним.

– Ты так много работаешь.

– Да.

– Уже удалось скопить много денег на машину?

– Все идет как надо. Хотя они платят мне очень мало и часть денег я отдаю за аренду, поэтому нужно больше времени, чем мне хотелось бы.

– Может, устроиться куда-то еще, где лучше платят?

– Тогда придется уезжать и добавится проблема с поиском жилья. Но скоро я так и поступлю. Осталось продержаться еще несколько месяцев.

Меня переполняет печаль. Мы с Джо знакомы всего несколько дней, но мысль о расставании через шесть недель уже невыносима.

– Ты не голодная? – Он кивает на едва надкушенный сандвич.

– Нет, – качаю я головой.

Он ложится и притягивает меня к себе для поцелуя. Звук подъехавшего автомобиля заставляет нас друг от друга отпрыгнуть.

– Наверное, мама вернулась.

– Я лучше пойду. – Он встает.

– Тебе не обязательно убегать…

– Мне все равно пора возвращаться. Смена начинается через час.

– Ладно. – Я расстроена.

Он выходит на дорогу через садовую калитку. Я провожаю его и вижу, что мама пытается открыть дверь машины, не задев Дайсона. Пес начинает возбужденно лаять.

– Извините! – кричит Джо. Похоже, ему частенько приходится извиняться за свою дворнягу. Он спешит к машине, хватает Дайсона за ошейник и оттаскивает его, чтобы мама смогла выйти.

– Привет, – здоровается она. Немного прохладнее, чем обычно разговаривает с моими друзьями. Я начинаю нервничать. Похоже, она до сих пор не может простить вчерашнее поведение мамы Джо.

– Здравствуйте, миссис… Простите, я не знаю фамилии Элис.

– Симмонс, – хором отвечаем мы с мамой. – Но ты можешь звать меня Мэри. Хорошо погуляли?

– Да, прекрасно.

Я понимаю, что Джо волнуется, хоть и по другой причине, чем я, и проникаюсь к нему еще сильнее – если это вообще возможно.

– Мне нужно идти, – говорит он, с трудом удерживая Дайсона.

– Я тебя провожу, – говорю я, указывая на входную калитку. Он выходит и отпускает ошейник Дайсона. Собака уносится прочь.

Джо оборачивается, чтобы закрыть ворота, я остаюсь по другую сторону.

– Завтра будешь здесь? – спрашивает он.

– Завтра и ближайшие шесть недель, – с улыбкой отвечаю я.

– Пять с половиной, – поправляет он, и у меня екает сердце. – Зайти утром? – невозмутимо спрашивает он.

– Отличная мысль.

Ложь. До завтра ждать слишком долго.