Книга Заклятые друзья. История мнений, фантазий, контактов, взаимо(не)понимания России и США - Иван Курилла

Среди экспозиций советского павильона выделялся десятилетний план реконструкции Москвы, в центре которого была размещена большая модель Дворца Советов, а неподалеку — точная полноразмерная копия части станции московского метро «Маяковская». Отсек станции «Маяковская» был выполнен в натуральную величину и из тех же материалов и помещен между зеркальными стенами для создания эффекта присутствия.

Неудивительно, что советский павильон оказался одним из самых дорогих на выставке. Из СССР привезли восемьсот тонн мрамора девяти разных видов.

Вестибюль встречал посетителей огромной фреской, изображавшей «выдающихся людей Страны Советов», на которой были изображены летчики, ученые, режиссеры, стахановцы, писатели, колхозники… Это были индивидуальные портреты передовиков труда, и каждый из 48 человек был идентифицирован на специальной схеме. Эту фреску писали одиннадцать художников под руководством известного соцреалиста Василия Ефанова. По бокам фрески стояли статуи из красного мрамора — Ленин и Сталин. В вестибюле находилась также отделанная самоцветами и драгоценными камнями карта СССР.

После тура по советскому павильону посетитель мог пообедать в ресторане, посмотреть фильм или купить книги, журналы и пластинки с записями русской и советской музыки в сувенирном магазине. Он мог также посетить две другие экспозиции Советского Союза на выставке — в Зале наций, изображавшую социальную структуру страны в соответствии со Сталинской конституцией, и Полярный павильон, посвященный советским исследованиям Арктики.

Реакция американцев на советский павильон была вполне положительной. Неудивительно, что коммунистические издания, такие как New Masses или Daily Worker, приводили его в качестве доказательства превосходства советской системы. Однако и «обычные» американские издания восхищенно описывали сам павильон и притягательную силу его экспозиций. Журнал Time в своем обзоре открытия выставки назвал советское здание лучшим иностранным павильоном.

Умеренно социалистический, но совершенно антикоммунистический журнал Nation, подтрунивая над размерами советского павильона, признавал тем не менее, что, «когда эти огромные стены залиты светом и ты читаешь надписи под портретами Ленина и Сталина о строительстве социализма, тебя пробирает невольная дрожь». New York Times назвала копию московской станции метро одним из главных иностранных аттракционов на выставке, а также опубликовала положительный отзыв о ресторане. Два автомобиля ЗИС, выставленные Советским Союзом, также получили высокую оценку газеты, сообщившей, что они «настолько похожи на американские машины, что водитель не обратит на них внимания на дороге».

Записи американских посетителей в книге отзывов также свидетельствуют о том, что организаторы добились успеха. Некто Уильям Мур прокомментировал: «Если это то, что революция принесла России, — я за революцию». Были, конечно, и сомневающиеся, видевшие во всем этом пропаганду или уставшие от чересчур часто встречающегося Сталина, но они остались в меньшинстве.

Удивительно, что когда в конце августа пришло известие о подписании пакта Молотова — Риббентропа, это событие не вызвало особой негативной реакции у посетителей выставки.

«Высоколобая» пресса критиковала советский павильон — в ее публикациях ключевыми были слова «гротеск», «вульгарность», «избыточность». Но основная масса посетителей эти отзывы не читала.

Самый большой поток осуждения шел со стороны религиозных и патриотических организаций, а основной мишенью стала гигантская статуя, возвышавшаяся над павильоном, которую сравнивали с Сатаной. Католический еженедельник «Америка» в своих статьях атаковал «отравленную пропаганду» советского павильона. Накал был таким сильным, что руководство выставки решило разместить на парашютной вышке звездно-полосатый флаг так, чтобы он оказался выше красной звезды в руке советского рабочего.

Советский павильон, в отличие от выставок американских корпораций (самой популярной была «Футурама» «Дженерал Моторс»), не пытался продемонстрировать воображаемое будущее, мир завтрашнего дня. СССР хотел показать, что будущее уже наступило — и оно наступило в Советском Союзе.

Если выставка 1939 года и стала успехом пропаганды советского правительства, то этот успех вскоре ушел в тень войны, после разрыва Советским Союзом добрых отношений с западными демократиями. Вскоре после завершения выставочного сезона СССР напал на нейтральную Финляндию, чем нанес решительный удар по любым американским симпатиям по отношению к Советам. Именно это предопределило решение СССР, принятое в ноябре 1939 года, не участвовать в следующем сезоне выставки в 1940 году и вывезти павильон назад в Москву (где его планировалось воссоздать в Парке им. Горького).

Когда в мае 1940 года Нью-Йоркская выставка открыла свой второй сезон, на месте советского павильона размещался «американский форум» для мероприятий под открытым небом, а в финском павильоне были развешаны фотографии разрушений в результате советских бомбардировок.

Статуя Сталина из розового мрамора, сделанная для нью-йоркской выставки, сохранилась: ее можно увидеть в московском парке скульптур «Музеон». Статуя Ленина до недавнего времени стояла в Киеве, напротив Бессарабского рынка, но в 2014 году была разбита вдребезги, став первой жертвой украинского «ленинопада».

Восстановление неполитических контактов двух стран пришлось уже на период после смерти Сталина.

АНСАМБЛЬ ИГОРЯ МОИСЕЕВА В США

Соглашение о культурных обменах, известное как «соглашение Лэйси — Зарубина» 1958 года, открыло дорогу в США ведущим коллективам Советского Союза. Усилия известного импресарио Сола Юрока, увидевшего ансамбль Игоря Моисеева во время его первых европейских гастролей в 1955 году, привели к тому, что танцевальный коллектив стал первым советским ансамблем, давшим серию концертов в США и Канаде. Кроме того, в составе труппы выступало более ста танцоров и газеты ожидали приезда самой большой гастрольной группы в американской истории. Эту поездку подробно описали российский ученый Э. А. Иванян и американка Виктория Халлинен.

В Америке совсем недавно закончились времена маккартизма. Советские артисты прошли десятки инструктажей о том, как опасны и коварны американцы.

Поездка состоялась в 1958 году; концерты прошли в Нью-Йорке, Монреале, Торонто, Детройте, Чикаго, Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, Кливленде, Вашингтоне, Бостоне и Филадельфии. Американская публика была совершенно поражена. Первые же выступления ансамбля Моисеева вызвали огромный энтузиазм зрителей. Билеты на апрельские концерты в нью-йоркской Метрополитен-опера были распроданы без остатка, и Сол Юрок организовал дополнительные четыре дня гастролей в конце июня на сцене гораздо большего Мэдисон-сквер-гарден, поскольку, по его словам, «ньюйоркцам не может быть достаточно ансамбля Моисеева». По всей стране ансамбль ждал такой же успех и аншлаг.

Правда, необходимо отметить, что значительная часть американцев протестовала по поводу самого факта гастролей и критиковала идею культурных обменов, требуя более жесткой политики по отношению к Советскому Союзу. Мимо гостиницы, в которой поселили ансамбль, ездили машины с плакатами «Только царь спасет Россию», перед концертными залами стояли пикетчики, требовавшие избавить страну от коммунистической пропаганды. Эти же протестующие ходили на концерты, чтобы дать бой «Советам». Сам Моисеев рассказывал: «Рецензенты после премьеры затеяли по поводу нас спор. Некоторые из них писали: „Они были вынуждены так хорошо танцевать, потому что если бы они танцевали плохо, то по возвращении в Россию их бы сослали в соляные копи“. Или: „Эти артисты, несомненно, работники КГБ, натренированные для того, чтобы иметь такой успех“. Им отвечали: „Если чекисты так танцуют, то как же должны танцевать настоящие артисты?!“»