Книга Отара уходит на ветер. Повесть - Алексей Леснянский

Поляна покатилась со смеху… И вдруг — протяжный стон из палатки, стоявшей в отдалении…

4

С криком «Аня!» парень с портретом Че Гевары на футболке бросился внутрь. Минут через пять он вышел из палатки и с тревогой посмотрел на друзей. Парень был бледен. Пастухи, привязавшие коней к бамперу «шестёрки» и курившие на бревне, заметили, что окружающие как будто сразу поняли, что произошло. Две девушки, переглянувшись, быстро проследовали в палатку. Остальная компания, сгрудившись вокруг парня, стала в полголоса совещаться.

— Надо в город срочно.

— Не довезём.

— Под шафэ мы.

— Надо скорую вызвать.

— Я ж хотел её на свежий воздух, на природу. Ещё же целых два месяца!

— Если везти, растрясём.

— Сюда же довезли.

— Так сюда как черепахи ползли, — услышали пастухи реплики.

Через минуту брюнетка, которой Санька расхваливал Орлика, вышла из палатки и сообщила:

— Рожает. Я говорю: «Тебе же не срок». А она: «Оступилась, Валь».

Санька присвистнул и тихо шепнул Вовке:

— По ходу — отёл у них тут. До чего ваш город иногда безмозглый. Рожа-а-а-ет, тебе же не сро-о-о-ок, оступи-и-и-илась, — в сердцах передразнил он брюнетку. — А ведь по любой крутую шарагу закончила. Вроде умные, да с одного бока.

— Ну всё — забрюзжал.

— Природки им захотелось, — сплюнул Санька. — Какая-то безалаберность, сколь раз замечал. На десять лет планы строят, а на десять часов вперёд заглянуть не хотят. Захотели — поехали. А чё — деньги есть, время есть, машина есть — и поехали. Погода отличная, палатки от дождя есть и зашибись. А тут нате вам! Погода отличная, палатки от дождя есть, а человека рожать приспичило. Короче, пора сваливать. Хавчик я уже заныкал.

— Когда успел?

— Все вопросы — к рукам, — сказал Санька. — Они у меня сами по себе.

— Правша? — спросил Вовка.

— Ага.

— Значит, зачинщицу уже знаю.

— Не скажи. В школе училка была. Трухлявая, как пень. Реальная Изергиль. Надо, говорит, правой писать, а не левой. Я переучился. С тех пор, не обламываясь, пакощу обеими.

Парень с фотографией команданте Че на футболке метался по лагерю, не зная, за что схватиться. Из палатки снова послышались стоны. На поляне забегали. Одни девушки собирали вещи, другие пытались дозвониться до скорой. Парни сворачивали палатки. На лицах людей была растерянность.

— Роды же принимал? — понаблюдав за суетой и что-то решив для себя, как бы невзначай спросил Вовка у друга.

— А то не знаешь, — ответил Санька, приторачивая вещмешок с провизией к седлу.

— А с проникновением, — Вовка замялся, — ну, туда?

— Бывало, и там шарился, если голова не проходила или какой другой косяк.

— Ну и как там?

— Приплод говорил — жить можно, — пошутил Санька. — До года… А чё — находишься на полном довольствии, только мокровасто и темно.

— Ясно… Короче, ты сейчас пойдёшь и поможешь ей.

— А, вон ты к чему, — наконец, смекнул Санька и посерьёзнел. — Нет. Нельзя. Человек всё же. — Он вскочил в седло, и Орлик заиграл под хозяином, готовый сорваться с места. — Пора нам. Отару не вижу. Надо поискать, где заныкалась.

— Ты примешь ребёнка! — громко произнёс Вовка, чтобы все слышали. Чувствуя собственное бессилье, он как бы искал сторонников.

— Хочешь — давай! А я — нет!

— Только попробуй удрать!

— А то чё?

— Через плечо!

— Ты вообще знаешь, чё такое роды?!

— Я — нет! Ты знаешь!

— И чё?! — воскликнул Санька. — Это не жеребёнок. Не телёнок. Не ягнёнок тебе. Ребёнок это!

— Тот же ягнёнок, только двуногий! Слазь!

— Да пошёл ты!

— Уволю же!

— Вот ты и вскрылся, папенькин сынок, — презрительно улыбнулся Санька и резким движением распустил бич на боевую длину. — Вся натура твоя на поверхность вышла. Люди для твоей семейки — пыль, тварь двуногая. Держи метку!

Свист бича. Восьмёрка в воздухе. Щелчок с оттяжкой. Глухой стон рухнувшего на землю Вовки. Истошный крик роженицы. Шок у городских.

Сплюнув, Санька спешился, привязал Орлика и направился к палатке.

— Куда?! — вырос перед ним парень с фото команданте Че на футболке.

— В п…у, — доложил Санька.

— Не пущу! — сказал парень, и челюсть его затряслась, в глазах наметилась влага.

— Э, давай без истерик.

— Назад!

— Да пойми ты, дурень.

— Назад!

— Заклинило?

— Назад!

— Вован! — не сводя с парня глаз, крикнул Санька. — Кончай боль свою лелеять! Видишь — дурак! Скажи, чтоб рассосался!

Отбросив обиду, Вовка поднялся с земли и утёрся рукавом. Его лицо было наискось перечёркнуто красной чертой, как орфографическая ошибка в диктанте. Все взгляды устремились на него.

— Он спец! — сказал Вовка. — Ему без разницы! Что семечко из подсолнуха! Что яйцо из курицы! Что жеребёнка из кобылы! Он может такое…

— Короти речь, роженицу глянуть надо! — перебил Санька.

— Короче, у вас нет выбора! — послушно закруглился Вовка.

— Слыхал? — сказал Санька стоявшему перед ним парню. — У тебя нет выбора, поэтому будешь делать, что скажу. Конкретно тебе нужно звонить в скорую, а не стоять у меня на пути. «БиЛайн» тут не берёт. Другой оператор нужен. Какой — не знаю. — Санька указал на противоположный берег. — Рыбака видишь в камыше? Засекай место. Он оттуда базарил по мобиле. Сгребаешь сотовые с разными операторами и дуешь туда на всех парах. Может, рыбак уже переместился с нужного пятачка. Тогда тупо курсируешь вдоль берега и ловишь связь. — Видя, что парень близок к нервному срыву, Санька похлопал его по плечу. — Не боись — поймаешь. Когда всё закончится, свечку за «Мегафон» поставишь. Или там за «МТС». Всем трезветь. Иди».

Санька вошёл в палатку и бегло осмотрелся. В центре на синем надувном матрасе лежала девушка. Вокруг роженицы громоздились какие-то сумки, вповалку валялись вещи. Ноги девушки были согнуты в коленях и широко расставлены, глаза — закрыты. Она тяжело дышала. Схватки временно отступили.

— Здравствуйте, Аня, — сказал Санька. — Так же Вас зовут, кажется. Я Ваш акушер буду.

— Вы? — открыв глаза, спросила девушка и, отвернувшись, простонала: «Уйдите… Мне в город надо».

— Вы, наверно, смущаетесь? Не надо этого. Я небрезгливый, да и дело житейское.

— В город… В город отвезите…