Книга Дурная кровь - Арне Даль

Хультин говорил ясно и понятно. Вопросов не было. Хультин продолжил:

— У меня были достаточно активные контакты со службами США. Спецагент Рэй Ларнер из ФБР прислал нам подробный отчет о вчерашних событиях и краткую информацию о преступнике. С учетом того, как закончилась операция в Арланде, можно не сомневаться, что наши знания о нем скоро пополнятся новой информацией. Вот в общих чертах то, что мы на сегодня имеем. Шведский литературный критик Ларс-Эрик Хассель умер от пыток незадолго до полуночи по шведскому времени в подсобном помещении аэропорта Ньюарк неподалеку от Нью-Йорка. Тело нашли только через несколько часов. Билета на самолет при нем не было, но он планировал вылететь в этот день. Поэтому представляется наиболее вероятным, что преступник воспользовался его билетом. Но так как для регистрации на рейс нужно, чтобы фамилия в билете совпадала с фамилией в паспорте, полиция проверила в “SAS”, не числится ли билет Хасселя среди сданных. Иначе почему преступник его взял, а бумажник и ежедневник оставил? Догадка подтвердилась: нашли работника компании, который вчера поздно вечером разговаривал по телефону с двумя пассажирами — один отменил свой вылет, другой, позвонивший вслед за ним, купил билет в последнюю минуту. Но когда все это происходило, в Нью-Йорке была ночь, и сразу не смогли найти специалиста, который бы зашел в компьютерную базу и установил фамилию пассажира, позвонившего последним, и точное время звонка. Однако в конце концов такого человека нашли, вытащив его прямо из объятий дамы, и он откопал нужную фамилию, которую они сразу сообщили нам. Опоздав на одиннадцать минут.

Хультин сделал паузу и дал своим сотрудникам осмыслить сказанное.

— Это создает для нас некоторые проблемы. Итак, будем исходить из того, что преступник, убив Хасселя, позвонил от его имени и сдал билет, а потом тут же перезвонил и забронировал освободившееся место на вымышленное имя. О чем это говорит?

Все решили, что вопрос риторический — ответа не последовало. Не слишком заботясь о правилах риторики, Хультин продолжил задавать вопросы:

— Главное для нас — понять: почему Швеция? Что мы ему сделали плохого? Предположим следующее: известный серийный убийца находится в аэропорту. Он намеревается бежать из страны и имеет фальшивый паспорт. Возможно, он чувствует, что ФБР наступает ему на пятки. Но от возбуждения им овладевает непреодолимая жажда убийства. Он поджидает в удобном месте появления жертвы. Совершает убийство, случайно видит билет на самолет и решает бежать в Швецию, тем более что до рейса осталось совсем мало времени. Он пытается забронировать место, и тут выясняется, что самолет переполнен. Однако убийца знает, что один пассажир наверняка не полетит. Он смотрит билет, читает на нем номер брони и трудно произносимое имя “Ларс-Эрик Хассель”, звонит, от имени Хасселя отказывается от полета, тем самым освобождая себе место. Что в этой истории не так?

— Найди пять ошибок, — мрачно пошутил Йельм. Никто не засмеялся.

— При желании можно и пять ошибок найти, — сказал Чавес, не подумав, что тем самым проявляет нелояльность к начальнику, но тот и бровью не повел. — В вашем сценарии, Ян-Улов, главное — случай. Если преступник только после убийства решил ехать в Швецию, возникает вопрос: надо ли прикладывать столько усилий, чтобы попасть в произвольно выбранную страну? Самолеты из Ньюарка летают постоянно. Почему бы не отправиться в Дюссельдорф пятью или в Кальяри восемью минутами позже?

— Кальяри? — переспросил Нюберг.

— Это на Сардинии, — пояснил Йельм.

— Я сказал просто для примера, — нетерпеливо возразил Чавес. — По-моему, Швеция вряд ли была выбрана случайно. И это особенно неприятно.

— Кроме того, — добавила Черстин Хольм, — маловероятно, чтобы он рисковал, дважды обращаясь в кассу. Узнав об отсутствии свободных мест, он сдает билет от имени Хасселя и тут же заказывает его на себя. Человек, который двадцать лет водит за нос ФБР, вряд ли будет столь явно привлекать к себе внимание, ведь если труп обнаружат — а это может произойти в любой момент, — всё будет указывать на него.

Резкие возражения двух сотрудников против предложенного сценария задели Хультина. Некоторое время он молча смотрел на своих оппонентов, а потом привел встречный довод:

— В действиях преступника явно присутствовал момент риска. Если бы компьютерщика нашли на одиннадцать минут раньше, мы наверняка поймали бы убийцу. Его план далеко не идеален.

— И все же, я думаю, он решил ехать в Швецию заранее, еще до того, как прибыл в аэропорт, — не сдавался Чавес. — Но в аэропорту выяснилось, что мест нет. Тогда он придумал план. В котором совместил приютное с полезным. Каким-то образом он заманивает в уединенное место человека, едущего в Швецию, как всегда, изощренно и с удовольствием убивает его и занимает его место в самолете. Все это сопряжено с некоторым, но не чрезмерным, риском. Кстати, риск разоблачения придает удовольствиям серийных убийц особую остроту.

— И что из этого следует? — вернул Чавеса к теме обсуждения Хультин.

— Что желание попасть в Швецию было настолько сильным, что заставило преступника пойти на риск, на который он в ином случае пошел бы вряд ли. А значит, здесь у него есть вполне определенная цель.

— Хладнокровное планирование в сочетании с импульсивностью и поиском наслаждений.

За это можно зацепиться…

— В его прошлом не было каких-то шведских связей? — тут же уточнил педантичный Арто Сёдерстедт.

— По крайней мере ФБР об этом не пишет, — ответил Хультин, листая свои бумажки. — Кстати, отъезд из США плохо сочетается с тем, что нам про него известно. До сих пор его история выглядит следующим образом. Все началось двадцать лет назад в Кентукки, где стали находить людей, убитых с особой изощренностью. Затем волна убийств прокатилась по юго-восточной части США. Поднялась шумиха в средствах массовой информации, и вскоре неизвестный преступник получил прозвище “кентукский убийца”. В наши дни всеобщего помешательства на серийных убийцах он стал легендой, идеалом киллера, а также образцом для подражания для многих будущих преступников. За четыре года он убил восемнадцать человек, затем вдруг наступило затишье. И примерно год назад — новая серия и тот же способ убийства, на этот раз в северо-восточных штатах. Ларс-Эрик Хассель стал его шестой жертвой в новой серии, в общей сложности двадцать четвертым трупом. Точнее, двадцать четвертым известным нам.

— Перерыв… длиной почти в пятнадцать лет, — вслух подумала Черстин Хольм. — А это точно тот же самый человек, а не… как это называется?

— Copycat[10], — подсказал Йельм.

Хультин покачал головой.

— ФБР исключило возможность подражания. В способе убийства есть детали, которые никогда не сообщались средствам массовой информации и были известны только нескольким посвященным сотрудникам. Либо преступник хорошо скрывал свои жертвы в течение пятнадцати лет, либо он в свое время решил закончить или передохнуть, а потом жажда крови снова взяла верх. Так во всяком случае думает ФБР. Именно поэтому в розыск был объявлен мужчина среднего возраста. Вряд ли он начал свои художества совсем юным, скорее всего ему уже тогда было лет двадцать пять, не меньше, значит, сейчас не меньше сорока пяти.