Книга Чужая кровь - Сергей Самаров

Это как раз тот редкий случай, когда в Москве не утверждают приказы, отданные на местах, а на местах издают собственные приказы в подтверждение московских. При этом, кажется, никакая субординация не нарушается, поскольку в московском приказе отдельной строчкой стоит напоминание о необходимости отдать приказ и по батальону. Вот со званиями все проще. Для присвоения очередного звания требуется только приказ министра обороны. И батальона этот приказ никак не касается. В батальон присылают только выписку из этого приказа. И никакой тебе волокиты. При этом сам министр обороны едва ли слышал когда-нибудь о существовании старшего лейтенанта Ветошкина, которого он сделал капитаном.

К моменту подписания акта приема-сдачи дел разведроты оперативный отдел еще не закончил свои разработки предстоящей операции против эмира Омахана Исмаилова. Офицеры отдела просили еще пару дней. Они ожидали получения свежих разведданных из Дагестана, с ФСБ, МВД, а также антитеррористическим комитетом которого наши оперативники всегда плотно работали.

Но времени ждать окончательной наработки плана у нас не было. От нас требовали немедленных действий. И потому было решено, что уже в ближайшую ночь рота на четырех большегрузных вертолетах «Ми-26Т» вместе с бронетехникой, включающей в себя четыре БТРа и три БМП, вылетает в Моздок. В Моздоке совершает посадку на аэродроме местной бригады спецназа ГРУ, откуда личный состав роты частично должен следовать своим ходом, то есть на бронетехнике, в военный городок отдельного сводного отряда спецназа ГРУ на Северном Кавказе, а вторая часть роты будет отправлена туда же из Моздока на грузовиках местной бригады.

Такая пересадка была вызвана тем, что небольшой плац военного городка сводного отряда, превращенный в вертолетную площадку, был не приспособлен для приема большегрузных военно-транспортных вертолетов «Ми-26Т». А посадка вертолетов на ближайшем гражданском аэродроме была сопряжена с большими финансовыми затратами — пришлось бы платить частным авиакомпаниям, чьи рейсы из-за нашего полета будут отложены, да и с гражданского аэродрома путь был ненамного короче.

Обычно перед командировкой я две недели с усиленной нагрузкой готовлю взвод. Чтобы так же подготовить роту, времени мне не дали. И потому моя обеспокоенность за командировку была заметной. По крайней мере, майор Телегин правильно определил мое состояние. И сразу поспешил успокоить:

— Не переживай, Леха! Я роту хорошо готовил. Не мне ехать, так тебе, какая разница. Разведрота в боевой готовности. В готовности к боям в условиях гор. Надеюсь, у тебя не будет повода обвинить меня в слабой подготовке личного состава. Лети спокойно. На солдат и офицеров положиться можешь полностью.

Спокойно лететь в консервных банках вообще трудно, в принципе. Транспортный вертолет тем и отличается, что у него легкая обшивка салона. И гремит он при каждом обороте винта со звоном консервной банки, которой играют в футбол в ураганный ветер.

Звуки двигателя напоминали именно ураганный ветер. Хотя мне ни разу в жизни не доводилось попадать в настоящий ураган, но я представлял его по звукам именно таким. Как здесь останешься спокойным? Да еще и холод в салоне основательный.

Тем не менее полет до Моздока был недолгим, а терпеть военные разведчики умеют всегда. Это одно из главных качеств каждого бойца спецназа ГРУ. Причем терпеть следует уметь все — время и боль, голод и удушье, собственную усталость и слабость. И не просто терпеть, а говорить себе при этом: «Я могу!» — и действовать по обстоятельствам. Это и означает — проявить характер.

Есть много вариантов проявления характера. В каждом солдате воспитывается понимание того, что боец спецназа — это мощная боевая единица, способная победить даже тогда, когда победить, кажется, невозможно. Мне не так давно говорил один из командиров взводов, что он в одиночку пытался преодолеть дистанцию большого марш-броска в пятьдесят километров. И понял, что это невозможно. В одиночку, как сам он решил, у него нет стимула. Со взводом он бежит и знает, что не может допустить слабость, не может устать и показать это. Он для солдат — пример для подражания. При этом командир взвода предположил, что и ни один из его солдат в одиночку преодолеть дистанцию не сможет. Когда солдат бежит в составе взвода, он видит спину впереди бегущего. Бегущий позади норовит наступить ему на пятки. Сразу возникает мысль: «Они могут! Могу и я!» И так солдаты друг друга поддерживают.

Я в ответ на откровения командира взвода рассказал недавнюю историю, когда солдат-срочник после окончания службы в спецназе ГРУ не доехал до дома и был обманом захвачен бандитами в плен. Бандиты из горного села рассчитывали получить с родителей большой выкуп. Солдат сумел убежать, голыми руками убив двух охранников. И бежал он без остановки восемьдесят километров до места, где увидел российских военнослужащих, потому что местной полиции он справедливо не доверял. И все это в отсутствие дорог, по горным склонам с многочисленными подъемами и спусками, которые сильно усложняли путь. Солдат этот был не из нашего батальона и даже не из нашей бригады, тем не менее об этом случае было доложено по всем подразделениям спецназа ГРУ, чтобы не допустить повторения.

Меня же поразило упорство солдата. За восемьдесят километров дистанции организм может полностью обезводиться. Вода просто выкипит из тела. А это чревато смертью, поскольку наше тело на семьдесят процентов состоит из воды. Но он терпел, терпел и бежал, пока не добежал до безопасного места. И только тогда потерял сознание. За беглецом, как потом выяснилось, была устроена погоня с собаками. Но бандиты, оценив дистанцию, не поверили, что человек может убежать так далеко, и посчитали, что собаки взяли след какого-то зверя и потому сбились, увели погоню в сторону. Никто не хотел верить, что человек способен на такое. Но я поверил сразу. И даже не удивился. Солдат был воспитан в духе спецназа. Он сумел перебороть не только страх и усталость, но и собственный характер…

* * *

Считая, что грузовики прибудут на базу раньше, чем менее способные к быстрому передвижению боевые машины пехоты и бронетранспортеры, я принял решение занять место в кабине одного из грузовиков. Выбрал, естественно, ведущий. До места доехали быстро, еще по темноте, почти за пару часов до рассвета, хотя в оперативном отделе батальона посчитали, что мы прибудем на место точно на рассвете. Не учли настроение солдат моздокской бригады. Постарались водители грузовиков, которым выезжать в дальние маршруты приходится не часто, и солдаты скучают по рулю и дорогам и потому стараются ехать быстро.

Я такое стремление своего водителя не пресекал. Он ехал первым и задавал темп. Остальные старательно тянулись за ним, не желая отставать. Так и приехали в поселок неподалеку от Махачкалы.

Городок спецназа ГРУ найти было нетрудно хотя бы по мачте связи, что светилась красными сигнальными огнями. Да и бывал я там уже дважды. Как оказалось, мой водитель тоже уже однажды бывал там.

Дежурный по сводному отряду, не докладывая отсутствующим в городке командиру и начальнику штаба, принял нас, устроил в уже подготовленной трехэтажной казарме, где нам был выделен целый второй этаж, и не забыл поинтересоваться, когда прибудет бронетехника и остальная часть роты. Оказывается, для бронетехники тоже были подготовлены закрытые помещения, чтобы рота не выставляла часового на территории для охраны своих машин. Здесь уже был инцидент, когда часовой, охранявший три бронетранспортера своей группы, стрелял по офицеру другого подразделения, который ночью гулял по городку. Офицеру не спалось, он взял плеер, включил музыку и пошел на прогулку, а из-за наушников не слышал окрики часового.