Книга Братья Старостины - Георгий Морозов

Будучи школьником, Андрей вел дневник, куда записывал все самые значительные события. Таковым стала и публикация в журнале «Известия спорта» о спортивном кружке 18-й трудовой школы Краснопресненского района, сопровожденная снимком. Упоминалось, что председателем кружка является Сергей Ламакин, а секретарем — Андрей Старостин. И эта заметка стала своего рода индульгенцией, когда директор школы Алексей Эдуардович Готвальд, застав ребят шалившими на перемене, пожелал вызвать родителей. Но, ознакомившись с журналом, сменил гнев на милость.

В свободное время братья приобщались к театру, причем не только в качестве зрителей. При Солдатенковской больнице, которую ныне все знают как Боткинскую, в кружке самодеятельности существовала театральная секция. Андрей писал впоследствии: «Николай играл роли героев-любовников, Александр, к общему удивлению, неплохо выступал в амплуа комических старух. А я — в „кушать подано“. Но вскоре и от этого был отстранен, после деликатного замечания режиссера: „Вы говорите деревянным голосом“.»

Братья и сами ходили на спектакли, благо в рабочкоме выдавали бесплатные билеты. Хотя поначалу не обходилось без конфузов. Так, Андрей, после деревенской жизни не сразу освоивший правила поведения в городе, однажды закурил самокрутку с махоркой прямо в зрительном зале, за что ему тут же досталось от Клавдии. А Николай попался в традиционную для новичков ловушку во время действия, когда персонаж по сценарию не может что-то расслышать и переспрашивает. В зале всегда находились добровольные помощники с громкими подсказками и одним из них оказался Старостин.

Андрея мир искусства увлек по-настоящему. Он посещал и классические спектакли, и новаторские, как в театре «Семперантэ», который размещался в квартире жилого дома, без деления на сцену и зрительный зал, а артисты импровизировали по ходу сюжета. Стал свидетелем дебюта Аллы Тарасовой во Второй студии МХАТа.

Очень хотелось ему послушать Сергея Есенина, из-за чего он не пропускал литературные диспуты в надежде, что застанет там любимого поэта. Увы, довелось только провожать его в последний путь. Забегая вперед скажем, что в дальнейшем Андрею Петровичу довелось познакомиться с сыном Сергея Александровича Константином, который стал знаменитым футбольным статистиком.

А вот с Владимиром Маяковским Андрей сталкивался лично. Сначала случайно, в фотоателье, куда пришел к сыну владелицы, своему школьному товарищу Володе Шустрому. А впоследствии, когда Старостин уже обрел футбольную известность, их представил друг другу поэт Николай Асеев. И Маяковскому явно пришлось по душе, когда футболист процитировал строчку из его стихотворения.

Дядя Митя во время Гражданской войны помогал на конюшне Матвею Чуенко, своему родственнику, известному до революции наезднику, мечтая о том, что его мастерство егеря однажды снова будет востребовано. И дождался: в доме раздался звонок от управляющего делами Совнаркома Николая Горбунова — заядлого охотника. Так что Дмитрию Ивановичу довелось организовывать охоту на волков для видных большевиков — Климента Ворошилова, Николая Крыленко, Павла Дыбенко. И тяга к любимому делу оказалась сильнее политических воззрений. В вольере на Пресненском Валу опять появились охотничьи собаки, а в сенях лежали перед отправкой к чучельнику убитые волки. Дмитрий Иванович снова участвовал в испытаниях легавых, как лучший натасчик получал призы и денежные награды. Вот с сыном у него начались проблемы. Иван стал охладевать к конькам, и в этом бы не было большой беды, если бы посещение катка не заменили походы в трактир.

Александра Степановна с младшими детьми вернулась в Москву, но понемногу Старостины начали покидать родительский дом. Николай, уже успев отслужить адъютантом в 9-й Московской военно-инженерной дружине, что располагалась на Таганке, устроился работать заведующим финансовым отделом Московской конторы Нижгубселькредсоюза на Мясницкой. А в 1923 году женился на Антонине Назаровой, которая жила по соседству, в районе Красной Пресни. Ее отец варил квас и содержал квасную. На свадьбе, правда, Николаю пришлось пить не квас, а более крепкие напитки. А поскольку к спиртному он был не приучен, то на гостей произвел ошибочное впечатление. Младшая дочь Елена рассказывала нам, смеясь, что родственники со стороны невесты даже боялись, что она выходит замуж за пьяницу.

Молодые решили жить отдельно, поначалу на съемных квартирах. В тот год начала выходить газета «Вечерняя Москва», и Николай с самых первых номеров стал ее постоянным читателем. Не ложился спать, не заглянув в свежий номер.

А в 1924-м замуж вышла Клавдия — за футболиста Виктора Прокофьева. В отделе записей актов гражданского состояния при Краснопролетарском совете Москвы сделали такие отметки: по роду занятий жених — инструктор, невеста — машинистка. Правда, почему-то постоянное место проживания Клавдии указали так: «Псковская губерния Порховского уезда Заполянской волости дер. Острова».

У Виктора и Клавдии 21 января 1925-го родилась дочь Ирина — первый ребенок в новом поколении. Николай был ее крестным отцом. Сохранилась фотография с дарственной надписью: «Моей крестной дочере» — вот так, через «е». Выглядело как-то по-церковнославянски.

А 31 марта 1926-го он и сам стал отцом: появилась на свет дочь Евгения. В то время Николай с Антониной обитали на Красносельской, а на работу он ездил на Балчуг, будучи заведующим секцией спорттоваров Москоопкульта МСПО на Балчуге.

Увы, пустела и другая половина дома на Пресненском Валу. В 1928-м ушел из жизни дядя Митя. В книгах Андрея Старостина указывалось, будто его близкий родственник умер, вернувшись домой со стадиона. Но в «Охотничьей газете» № 19 сообщалось, что Дмитрий Иванович Старостин умер 19 сентября на пятьдесят восьмом году жизни, в этот же день закончив «всесоюзные испытания легавых», которые он проводил, будучи уже тяжелобольным. Полевые испытания проходили близ станции Конобеево.

Неточность в воспоминаниях, возможно, связана с тем, что сам Андрей в то время (в 1928–1930 годах) проходил действительную воинскую службу в Московской пролетарской стрелковой дивизии. Что касалось армейских будней, то поблажек не делали даже для игрока сборной страны, каковым стал Андрей Старостин. Курсанты постигали строевую подготовку, штыковой бой, искусство окапываться. Были и марш-броски с полной выкладкой, когда не всегда выручала даже хорошая спортивная подготовка. С соседом по казарме, малограмотным пареньком откуда-то из-под Орла, у Андрея состоялся взаимовыгодный обмен: москвич писал красивые письма невесте однополчанина, а тот взамен чистил его винтовку. Но командир отделения разгадал эту комбинацию и с тех пор лично контролировал процесс подготовки оружия. Что ж, обращаться с винтовкой Старостин тоже научился. В 1929-м он вступил в ряды ВКП(б).

Второй полк Пролетарской дивизии был расквартирован в Спасских казармах у Сухаревской башни, но в течение двух лет службы доводилось и нести дежурство по штабу дивизии, расположенному в Бироновском дворце в Садовниках, и бывать на лагерных сборах частей Московского гарнизона в селе Всесвятское за чертой города. Впрочем, теперь эта территория уже давно даже не окраина Москвы, а район «Сокола».

Так или иначе, с кончиной дяди Мити примет егерской жизни в доме не стало. Молодежь выбирала иную стезю, а на площадке для выгула собак был обустроен теннисный корт. Лучше всех в этом виде спорта получалось у Клавдии.