Книга Благодарю за любовь - Юлия Вознесенская

Регина моментально успокоилась, вытерла слезы и спросила:

— Ты предлагаешь мне развестись с Артуром?

— Ну да! — тут же подхватил ее мысль Виктор. — А я разведусь с Жанной, и тогда мы с тобой сможем пожениться. Для этого я и еду в Мюнхен.

— Я согласна. Мой муж — благородный человек, он меня простит, конечно. Он всегда говорил, что мое счастье и счастье наших детей для него главное в жизни. Только нам с тобой надо все хорошенько продумать…

— А вот думать буду я. Незачем думать об этом еще и тебе, — сказал он, мысленно добавив: «Да и нечем!».

Но Регина иногда поражала его хитренькой прозорливостью.

— Не хочешь ли ты сказать, что я глу-у-упая и не могу думать ни о чем серье-е-езном? — протянула она, прищурившись.

— Нет, моя прелесть, этого я не скажу. Как женщина ты очень и очень умна. А хочешь, я покажу тебе, где помещается настоящий ум у хорошенькой женщины?

— Хочу-у-у! Покажи-и-и! — пропела она, жмурясь еще больше. И он ей показал.

Неделя до его отъезда прошла у них как в бреду. Регина была неутомима в постели и очень утомительна до и после. Она то вцеплялась в него, как ребенок, у которого отнимают любимого медвежонка, и кричала в слезах, что ни в какой Мюнхен его не отпустит, то шипела рассерженной кошкой и грозилась собрать чемодан, сказать Артуру всю правду и сегодня же вернуться сюда, к Виктору, чтобы остаться с ним навсегда.

— И что ты тогда будешь делать, миленький?

— Миленький подаст на развод и пойдет работать грузчиком, чтобы прокормить новую жену, — спокойно покуривая, отвечал Виктор.

— Ты в самом деле готов забыть о Мюнхене, «Свободе» и Жанне, чтобы жить здесь со мной?

— А ты сомневалась?

Регина в нем не сомневалась. Она сомневалась в себе.

— Какой ты реши-и-ительный! — тянула она, целуя его, и признаваться мужу не спешила. В конце концов они рассудили, что сейчас Виктору и вправду лучше ехать в Мюнхен, дожидаться вакансии на радио, а уж после того, когда он станет материально независим от Жанны и сможет с ней развестись, он снимет свою квартиру и Регина переедет к нему. Артуру решили ничего пока не говорить, но Регина обещала позаботиться о своем будущем финансовом благополучии.

— Я не собираюсь садиться тебе на шею! — говорила она. — Артур сам настоял, чтобы я сидела дома, и это его вина, что у меня ни образования, ни профессии, так что он просто по закону обязан обеспечить мне привычный уровень жизни. Я думаю, он выделит мне часть своего состояния после развода.

— А нельзя сделать так, чтобы он сделал это до, а не после? Пойми, детка, я ведь не о себе забочусь: любой муж до развода щедрее, чем после.

Регина обещала подумать. Но она больше думала о предстоящей им разлуке.

— Вики, ты становишься скучным, когда говоришь о деньгах! — упрекала она.

— Это потому, что я знаю им цену.

Но он понимал, что перед разлукой должен напитать Регину эмоциями, позитивными и негативными — какими угодно, лишь бы побольше! Знал он этих охотниц за любовью, для которых вся ценность любви заключалась не в сексе и даже не в чувстве, а в разнообразии эмоции: чем больше киноподобных переживаний — тем лучше. Сам тоже великий охотник до женских эмоций, он, по большому счету, все-таки ценил в женщинах преданность и постоянство, и его искренне печалило предстоящее расставание с Жанной. Что же касалось Регины, тут он твердо знал, что брак с нею станет всего лишь этапом его жизни, еще одной попыткой подняться наверх. Остаться с нею навсегда? Ну нет, хлопот потом с такой женой не оберешься… И навряд ли он, Виктор, станет последним любовником в ее жизни: если кошке удалось попробовать живую мышку, ее на кошачьих консервах уже не продержишь. В таких вот разговорах пролетела неделя, наступило время отъезда, и Виктор покинул Берлин. Поехал он поездом, а Регина, Артур и даже дети провожали его на вокзале «Зоо» и дружно махали вслед отъезжающему экспрессу.

Блондинка расплатилась и ушла, а Виктор все никак не мог допить свой «оптиматор». Нет, монахи определенно испортили этот бочонок! Он отодвинул недопитую кружку, подозвал официантку и попросил принести ему светлого пива.

Регина писала ему до востребования, как и он ей. Правда, он писал редко, а она почти каждый день. Он и на почту заходил не часто, раз в две-три недели: забирал всю пачку писем, садился за столик в кафе или пивной, пробегал их глазами, выискивая нужную информацию, отмечал какие-то фразы и тут же писал ответ на одном листке. Просил быть осторожной и больше думать не о сегодняшней вынужденной разлуке, а об их счастливом будущем. Но редких писем Регине было мало, и она принялась названивать ему домой. Номер она знала: он сам позвонил Артуру и дал их с Жанной телефон, чувствуя, что не стоит так сразу рвать с ним отношения, да ведь и должок был за ним. Регина, хитрая кошка, устроилась со звонками так, что сначала по ее просьбе звонил Артур, а уж потом, после его разговора с Виктором, и она тоже брала трубочку. Если Жанны не было дома, Виктор говорил ей о любви, а она, если Артур оставался рядом, отвечала светским голосом: «Надо же… Приятно слышать… мы за тебя очень рады…» — и эта игра тоже нравилась ей. Иногда Артур звонил сам и просил Виктора поговорить с Региной: «Слушай, ну поговори ты с ней, если у тебя есть время: она достала меня своими жалобами на скуку с тех пор, как ты уехал. Ей, видишь ли, после твоего отъезда стало не с кем поговорить о смысле жизни!» Артур, посмеиваясь, передавал трубку жене и чаще всего уходил. Виктор плел Регине обычную любовную чепуху, а она балдела на том конце линии. Когда же разговаривать приходилось в присутствии Жанны, надо было осторожничать: он говорил с Региной, будто бы продолжая разговор с Артуром: «Артур, дорогой мой, ты же знаешь, как я люблю тебя. У меня не было друга дороже тебя. Скажи одно слово — и я немедленно приеду в Берлин, если я тебе нужен!»

Как-то Жанна выразила недоумение по поводу странного стиля этих разговоров:

— Услышал бы кто со стороны, подумал бы, что беседуют два гея!

— Что ты понимаешь в мужской дружбе! — усмехнулся Виктор. — Знаешь, я стольким обязан Артуру, что если он и вправду вызовет меня в Берлин, я полечу немедленно. У него там какие- то неприятности в бизнесе.

— В бизнесе? — пуще того удивилась Жанна. — А что ты, дорогой, понимаешь в бизнесе?

— Ничего! — отрезал Виктор. — Но я прекрасно разбираюсь в людях и знаю, какими словами их можно ободрить.

— Ну-ну… — неопределенно сказала Жанна. Она вообще вела себя в то время как-то непонятно для Виктора, может быть, даже что-то подозревала, но таила свои подозрения до срохса.

Зато Регина нагло требовала от него заверений, что он не живет со своей женой.

— Успокойся! — отвечал он. — У меня нет близких отношений с Жанной.

— Почему же ты не снимешь квартиру и не уйдешь от нее?

— Да потому, что у меня нет денег! Вот устроюсь работать на «Свободу», тогда и соскочу с этого трамвая! А сейчас, если я ее вот так сразу брошу, она может перекрыть мне пути на «Свободу»: связи-то там у нее, а не у меня!