Книга 8 декабря 1980 года. День, когда погиб Джон Леннон - Кит Элиот Гринберг

8 декабря 1980 года Вейс упорно готовил шестичасовой выпуск новостей. В его распоряжении были истории о вандалах, рисующих граффити, нью-йоркских родственниках заложников в Тегеране, и демонстрантах, готовящихся встретить свежеизбранного Рейгана. По указу начальства выпуск в 16:30 начался с предупреждения, что в связи с приездом нового президента перекрывают движение. Теперь Вейсу предстояло заполнить дополнительные полтора часа эфира и найти способ вовремя получить отснятый метраж.

Нью-Йорк стал одним из последних городов, закупивших новостные фургоны со спутниковой связью. Как потом объяснил Вейс, каналу в какой-нибудь Уичите или Такоме достаточно одного-двух фургонов. «Если что-то не работает, это не беда. Но в Нью-Йорке их понадобится штук двадцать. И надо быть уверенным, что все функционирует как положено. Так что такие вещи сперва обкатываются на небольших рынках».

В 1980 году некоторые операторы еще снимали на пленку. Прямая трансляция была в зачаточном состоянии. Так что нужен был способ доставлять отснятый материал в студию. Когда из-за забастовки весь город стоял в пробках, канал закупил для курьеров мотороллеры.

— Забастовка кончилась, и курьеры больше не хотели ездить на мотороллерах, — сказал Вейс. — В Нью-Йорке это небезопасно.

В итоге WABC выставила их на продажу. Один за 650 долларов купил Вейс.

В тот день он строил планы на вечер. После работы у него было свидание на другом конце Манхеттена. Он решил поехать на мотороллере напрямик через Центральный парк. Так выходило быстрее всего.

В один прекрасный миг семья решила, что беспорядочная жизнь Джулии не подходит для воспитания ребенка. Джона отправили к ее старшей сестре, Мэри — известной всем фанатам, как тетя Мими.

Хотя Джон предпочел бы остаться с матерью, чтобы помогать ей и просто быть рядом, он понимал, что другие члены семьи думают о его благе. Несмотря на строгие правила, ему нравилось у Мими, в том числе из-за того, что она жила рядом с детским домом Армии спасения под названием «Земляничная поляна». Летом там устраивали концерты и всяческие праздники, и Джон с друзьями были там частыми гостями. Еще они играли в соседнем лесу, который, следом за детским домом, тоже прозвали «Земляничные поляны». Спустя годы Джон поведал «Плейбою»:

— «Земляничные поляны» — реальное место. Когда я переехал из Пенни-Лейн к тете… в милый отдельный домик с маленьким садом, где вокруг жили всякие врачи, адвокаты… В классовой системе я оказался на полголовы выше Пола, Джорджа и Ринго, обитавших в муниципальном жилье. У нас был собственный дом с садом… А рядом — «Земляничные поляны»… Там устраивали праздники на открытом воздухе, ребенком я часто туда бегал… Мы там зависали, продавали лимонад в бутылках за пенни. В «Земляничных полянах» всегда было весело. Вот откуда взялся этот образ — «Земляничные поляны» навсегда.

Может, Мими и была старомодной, но она ценила природные таланты Джона, если те могли как-то помочь ему в дальнейшей жизни. Благодаря ее поддержке, Джон пошел в хор в церкви Святого Петра. Ему нравилось петь перед аудиторией, но он сам все испортил. На празднике урожая Джон с друзьями заметили среди украшений кисти винограда. Они их украли и съели, не потому, что так любили виноград, а лишь потому, что им строго-настрого запретили это делать. В результате, Джона и еще нескольких мальчиков выгнали из хора.

Мими разозлилась и распереживалась. Понятное дело, не кража винограда была тому причиной. Она боялась, что непокорность, унаследованная от родителей, обернется для него столь же незавидной участью.

Муж Мими, Джордж, пытался выстроить с Джоном товарищеские отношения, вместе с ним читал книги, иногда шел с ним гулять на весь день. Дядя Джордж был не такой, как Мими, он любил азартные игры, не понаслышке был знаком с пороками, чем купил Джона с потрохами. Он и сам привязался к племяннику, купил ему велосипед и губную гармошку. Благодарный Джон таскал ее в кармане, и, рисуясь перед друзьями, играл в автобусе.

— Еще у меня был маленький аккордеон, — в 1971 году сказал Леннон в интервью поп-музыкальному таблоиду «Рекорд Миррор». — Я играл на нем только правой рукой, те же самые вещи, что и на губной гармошке.

Любимые песни десятилетнего паренька были «Moulin Rouge», «Swedish Rhadsody» и «Greensleeves».

— Никогда не понимал, почему никто не разглядел меня раньше? — сказал он в 1970 году в интервью издателю «Роллинг Стоун» Дженну Веннеру. — Как они не замечали, что я умнее всех в школе, и что учителя те еще тупицы?

Тетя Мими и дядя Джордж в какой-то мере верили, что Джон наделен особыми талантами, и что их можно направить на общественно полезные дела. Они думали, что Джулия была исключением, но ведь остальные Стэнли — честные, трудолюбивые граждане. Надо было научить Джона быть не столько Ленноном, сколько Стэнли. В 1955 году, в возрасте пятидесяти двух лет, Джордж внезапно умер от кровоизлияния.

Джон в очередной раз убедился: все, что поначалу кажется хорошим, потом обернется очень плохим.

Взять хотя бы Бобби Дайкинса, красавца-сомелье. После всех пертурбаций Джулия наконец нашла себе мужчину, и он переехал к ней жить. Но и он оказался не без изъяна. Напившись, он поколачивал маму Джона. Тем не менее, в подростковом возрасте Джон часто оставался ночевать у мамы, дразнил сводных сестер, Джулию и Джеки, отбирал у них домашнее задание и держал над головой. Девочкам и Джону нравилось, как мама играет на аккордеоне и поет детские песенки. Когда она доходила до особо яркого момента, например, главный герой подглядывает, как плюшевые мишки устроили пикник, пальцы у нее так и летали, звук сливался в общий фон, совсем не похоже на каллиопу в песне «Битлз» «Being for the Benefit of Mr. Kite»

Когда к группе Джона присоединился Маккартни, он тоже стал частым гостем в доме. Они репетировали в ванной, где, по мнению Пола, акустика была точь-в-точь как в звукозаписывающей студии. Джулия ходила на концерты «Кворимен», смешивалась с толпой, танцевала под музыку, свистела и хлопала громче всех. «Мы были так счастливы, — написала сестра Джона, Джулия Берд, в книге „Только представь“. — Я жила как в сказке, и не подозревала, что лучше мне уже никогда не будет».

Когда мама Джона погибла, Дайкинс, слишком раздавленный, чтобы рассказать дочерям о несчастном случае, тут же увез их в Шотландию. А Джон остался. Он не пошел в центральную больницу Сефтона, где лежало тело, а на похоронах положил голову на колени тете Мими. Потом несколько месяцев он отказывался говорить с Найджелом Уолли, последним, кто видел Джулию в живых. При виде друга Джон мог думать только о пережитой трагедии.

Эрик Клейг, сидевший за рулем машины, сбившей Джулию, хотел выразить ее семье соболезнования, но боялся встретить злобный прием. Когда шло следствие, Мими в ярости ткнула пальцем в констебля и заорала: «Убийца!»

Коронер объявил, что Джулия вышла на проезжую часть, не посмотрев по сторонам. Подобно сыну, ее ум занимали куда более интригующие вопросы, нежели правила перехода улицы.

Природное недоверие к учреждениям, предназначенным для помощи людям, переросло у Джона в жгучую ненависть. Это отношение поменялось, лишь когда в его жизни появился Шон, и бывший «битл», вырвавшись из цепких лап музыкальной индустрии, начал радоваться домашнему уюту, красоте парков и городской жизни, постоянно кипящей вокруг.