Книга Архипелаг OST. Судьба рабов "Третьего рейха" в их свидетельствах, письмах и документах - Виктор Андриянов

Таким увидели этот немецкий плакат у входа в их родную школу Уля Громова, Майя Пегливанова и Саша Бондарева, таким представил его Фадеев. Оживленные и веселые, даже озорные за минуту до этой встречи, «они только переглянулись и молча сошли с крыльца…». Через несколько дней к Уле прибежала Валя Филатова, «упала на колени на земляной пол и уткнулась лицом в колени Ули.

— Что с тобой, Валечка?

Валя подняла лицо с полуоткрытым влажным ртом.

— Уля! — сказала она. — Меня угоняют в Германию».

По Краснодону, как и по всем другим оккупированным городам, поселкам, селам, были развешаны приказы о регистрации на бирже, о конфискации топлива, о сдаче теплых вещей для немецкой армии… Каждый листок грозил суровой карой — вплоть до расстрела. И это не было пустой угрозой. Фашисты захватили Краснодон 20 июля 1942 года. В первые же дни оккупации начались расстрелы. В поселке Изварино повесили братьев Якова и Михаила Бекегаевых… В ночь на 29 сентября в городском парке Краснодона фашисты живыми зарыли в землю начальника шахты А. Валько, парторга С. Бесчастного, комсорга П. Зимина, председателя пригородного колхоза А. Шевырева, зав. военным отделом райкома партии Г. Винокурова. Зверская расправа потрясла Краснодон. Оккупанты рассчитывали, что террор сломит город, страх сделает всех, кто еще пытается сопротивляться, послушными исполнителями железной германской воли. В чем-то их надежды оправдались. Посмотрите, как мечется Валя Филатова: вышел приказ о регистрации на бирже, а она все еще не выполнила этого приказа и «жила в ожидании ареста, чувствуя себя преступницей, ставшей на путь борьбы с немецкой властью».

Тем утром по дороге на рынок Валя встретила «несколько первомайцев, уже сходивших на регистрацию; они шли на работу по восстановлению одной из мелких шахтенок, каких немало было в районе Первомайки». И сама пошла на регистрацию. У биржи труда стояла тихая очередь. Пожилых и молодых людей пригнал сюда страх.

К этому времени немцы уже отправили в Германию первую группу краснодонцев, в основном шахтеров, обещая там — хорошие заработки, а здесь — сохранить жилье и позаботиться о родных. Конечно, обещания оказались дешевой уловкой. И каждый, кто мог, старался уклониться от регистрации на бирже.

Теперь фашисты с полицаями готовили список на полторы тысячи человек. Но списки с адресами, справками и всеми документами в одну морозную ночь полыхнули вместе с биржей. «Это одно из самых фантастических дел «Молодой гвардии», — пишет Фадеев, — осуществили вместе Сережка Тюленин и Любка Шевцова с помощью Вити Лукьянченко».

Это строки из романа. А вот документ — допрос капитана немецкой жандармерии Эрнста-Эмиля Ренатуса. Да, подтверждает он, пожар на немецкой бирже труда, флаги в день советского праздника 7 ноября, листовки с призывами избегать вербовки в Германию — все это наводило нас на мысль, что в Краснодонском районе действует подпольная организация. «Мы считали, что этими делами руководят коммунисты, и в первую очередь уничтожали их. Однако борьба против нас продолжалась…»

Рукописная листовка, пяток предложений, обращенных к товарищам-краснодонцам:

«Не верьте той лживой агитации, которую проводят немцы и их холопы.

Они хотят Вас завербовать для каторжных работ.

Впереди Вас ждет смерть и голод вдали от своей отчизны.

Не поддавайтесь на удочки немецких подпевал и не верьте их обещаниям.

Становитесь в ряды защитников своих прав, своих интересов.

Бейте, громите, уничтожайте фашистов!»

Это было в Краснодоне.

Это было в Сталино и Дружковке, Горловке и Красном Луче — во всем Донбассе.

Это было на Украине и в Белоруссии, в оккупированных городах и селах России.

Это было по всей оккупированной, но непокоренной земле. Так что подручные Гиммлера были правы, докладывая шефу о взглядах молодежи на оккупированной территории: «Молодежь сохраняет традиции, приобретенные во время советской власти. Необходимо ее радикальное перевоспитание».

Приведу лишь несколько типичных примеров из разных источников, советских и немецких, о том, как партизаны, подпольщики срывали угон на германскую каторгу.

…Н. Кириченко, свой человек на бирже труда в Каменке — Днепровской, предупреждал молодежь об очередных кампаниях по угону, спас более ста человек.

…В Брусиловском районе Житомирской области врачи и медсестры, объединившиеся в подпольную организацию «Советские патриоты», выдавали фиктивные справки о болезни, «…вместо намеченных к отправке по плану 3 тыс. человек в 1942 г. из района отправлено только около 1 тыс., а в 1943 г. — ни одного человека».

…Белорусские партизаны укрыли в лесных лагерях, их еще называли семейными, десятки тысяч человек, бежавших из городов и сел. Партизаны Минской области спасли от угона около 567 тысяч мирных жителей, покинувших свое место жительства.

…Целые отряды молодых людей с помощью партизан, подпольщиков, разведчиков переходили на советскую сторону. «В январе — феврале 1942 г. из района г. Киров Смоленской области за линию фронта были переправлены 15 тысяч молодых людей призывного возраста». На исходе 1943 года партизаны Белоруссии вывели из оккупированных районов свыше 40 тысяч земляков, которым грозил угон в Германию. А всего, по немецким оценкам, в партизаны ушло не менее полутора миллионов человек, на которых рассчитывал рейх.

Ну, а те, кого удавалось загнать в вагоны, конечно же не сидели, сложа руки. В сентябре 1942 года в Киеве с большими хлопотами собрали для очередной отправки 628 человек. Поезд не успел добраться до Фастова — это меньше сотни километров, — а из вагонов бежали триста человек, почти половина состава. Спустя несколько месяцев начальник охранной полиции и СД Киева докладывал по начальству: задания по вербовке рабочей силы срываются, поскольку многие завербованные, в том числе и добровольцы, «убегают в пути следования».

Иногда это были продуманные и спланированные акции, а чаще — стихийные попытки протеста, когда безоружные люди выступали против мощной, хорошо организованной чужой силы.

Через пару месяцев после разгрома под Сталинградом, перед летними боями 1943 года Генрих Гиммлер, рейхсфюрер СС, инструктировал командиров подчиненных ему дивизий:

«…Мы должны вести войну и наш поход с мыслью о том, как лучше всего отнять у русских людские ресурсы — живыми или мертвыми? Мы это делаем, когда мы их убиваем или берем в плен и заставляем по-настоящему работать, когда мы стремимся овладеть занятой областью и когда мы оставляем неприятелю безлюдную территорию. Либо они должны быть угнаны в Германию и стать ее рабочей силой, либо погибнуть в бою».

Невольничьи маршруты шли в Германию почти всю войну, даже в сорок четвертом, когда фашисты отступали.

11 июля 1944 года статс-секретарь министерства по делам оккупированных восточных территорий (территорий таких оставалось все меньше, а министерство функционировало как ни в чем не бывало) направил своим службам телеграмму: