Книга Вилла мертвого доктора - Александр Грич

И одна такая страшная история как раз и связана с Шеппард‑Хаузом, это вроде старинного семейного предания. И посвящена она как раз этому звездному парню, Джею Хонкину. И я обещал отцу, что никогда и никому об этом рассказывать не буду, если только речь не идет о человеческой жизни. Но сейчас… — Митчелл посмотрел Лайону прямо в глаза. — Сейчас именно о жизни и идет речь.

* * *

Где может жить преуспевающий американский врач? Да где угодно, ответят вам. Но это «где угодно» содержит в каждой местности строго очерченный круг дорогих районов, городков или просто закрытых комплексов. В Лос‑Анджелесе это вовсе не обязательно Бель‑Эйр или широко известный благодаря Голливуду Беверли‑Хиллз. Это может быть вполне и Студио‑Сити, и добротный зеленый Шерман‑Оакс… Олег сам жил в Шерман‑Оакс и потому узнал без удивления, что дом семьи Ричарда Фелпса как раз здесь и расположен. Ну, конечно, к югу от бульвара.

Для человека, который в Лос‑Анджелесе не жил — это, естественно, пустой звук. Какой там юг и какой еще бульвар? Ответы несложные: юг — это сторона света, а бульвар — в данном случае одна из центральных лос‑анджелесских магистралей. Называется точно — бульвар Вентура. Совсем неширокая улица, по два ряда движения в каждую сторону, но битком набитая магазинами, мелкими и крупными бизнесами, кафе, ресторанами…

Иметь офис или бизнес на Вентуре — это престижно, адрес не вызывает дополнительных вопросов. Иметь дом к югу от Вентуры — тоже престижно, здесь дома, даже в одном квартале от бульвара, уже стоят значительно дороже. А еще южнее — еще дороже, потому что там сначала зеленые предгорья, а потом горы. А в них уже — кто что может и желает, от уютных небольших домиков до просторных вилл. Как и ожидал Олег, дом Фелпсов можно было отнести примерно к середине этого ряда — не рядовой дом, конечно, но и не вилла.

— Миллиона на два с половиной, — пробормотала Сандра вполголоса, и Олег знал, что ей можно доверять. Занимаясь по службе семейными проблемами, Сандра легко на глазок определяла стоимость любого лос‑анджелесского жилья.

Нажав кнопку переговорного устройства, Олег назвал себя. Ворота медленно открылись, и «Кадиллак» плавно заскользил вниз, мимо теннисного корта на сваях, мимо служебных помещений, туда, где перед домом была разбита яркая цветочная клумба и автомобильная дорога изгибалась полукольцом.

Олег и Сандра остановились у входа, вышли из автомобиля. Оглядеться по сторонам не успели — от дверей навстречу к ним шла хрупкая женщина, Олег узнал в ней жену Фелпса. Звали ее Зоя.

Олег знал еще с предыдущих встреч, что ничего русского в корнях и биографии Зои нет. В то время, когда она родилась, в Америке была мода на Зой — только и всего. Как сейчас, когда услышишь «Таня» или тем паче «Маша», — не вскидывайся, ища глазами русских. Увидишь или черную даму, или типичную мексиканку… Ну и англосаксонские дамы своим вниманием эти имена в последние десятилетия не оставляют.

— Спасибо, что приехали, — сказала Зоя суховато. — Предпочла бы, чтобы вы появились не по службе, а в гостях. Я не раз говорила Ричарду, что вас следует пригласить. Он, как всегда, мне все обещал, и, как всегда, все делал по‑своему. И вот что из этого вышло. И ничего хорошего получиться не могло, уверяю вас. А вы… — Зоя перевела взгляд на Сандру.

— Консультант Амальдено, — представил коллегу Олег. — Вы не возражаете, если мы зададим вам несколько вопросов?

— Ну конечно… — Зоя продолжала говорить, пока они шли к дому. — Вы не представляете, как это тяжело — отвечать на бесконечные вопросы полиции, не иметь возможности остаться наедине с собой… Хорошо, что журналисты не разнюхали пока адрес — дом на мое имя, а у меня фамилия другая, не мужа, ну да вы знаете, конечно… Но уверяю вас, скоро и здесь покоя не будет… И все это я должна выносить, как всегда, на своих плечах.

Олег увидел, как Сандра чуть приподняла брови, и подумал, что да — вот для этой милой женщины по имени Зоя смерть ее мужа значит, по всей вероятности, куда меньше, чем те неудобства, которые ей приходится доблестно переживать.

В гостиной в креслах у журнального столика сидели трое.

— Майкл Сатырос, бизнесмен, — представила их Зоя, — Элен, моя подруга, Грэг — он известный актер, вы его, наверное, знаете по экрану.

— Сожалею, но я — человек не экранный, — сказал Олег сухо. — Когда я говорил о том, что мы хотим с вами побеседовать, я не знал, что у вас гости…

— Близкие люди пришли выразить соболезнование, — сказала Зоя чуть вызывающе. — Что в этом плохого?

— Ничего, конечно… — Олег после минутной паузы спросил неожиданно: — Может быть, вы разрешите нам пройти сейчас в кабинет… в кабинет профессора? Это ни в коем случае не обыск или досмотр. Просто я многое слышал о вашем муже, и мне важно понять, в какой обстановке он работал, что окружало его… Это прямого отношения к расследованию не имеет, но нередко помогает, и очень.

— Отчего же… — Зоя была слегка озадачена и поглядела на Грэга, будто спрашивая у него разрешения. Тот кивнул медленно и очень театрально… Олег так и представил себе, как этот человек с идеальным пробором все время видит себя со стороны, и подумал, что актер он, скорее всего, плохой.

— Прошу прощения, Элен и Майкл, я сейчас провожу наших… гостей (перед словом гостей была заметная пауза), да, провожу их и вернусь, и, надеюсь, ничто больше нам не помешает.

Домашний кабинет Фелпса оказался неожиданно большим. И вообще — не так выглядели разнообразные кабинеты, в которые привык входить Олег. В тех, привычных, доминировали книжные полки, уставленные томами, и огромные, как танки, письменные столы. В некоторых кабинетах на столах и на полках царил беспорядок, в иных они были образцово организованы… С дорогими чернильными приборами под старину, старинными пепельницами, изысканными настольными лампами — все это должно было внушить вошедшему мысль о значимости хозяина и огромной (под стать размерам письменного стола) работе, которую этот хозяин проводит.

Другое дело, думал Олег, что во многих случаях (далеко не во всех, конечно) хозяева кабинетов сами забыли, когда подходили к этим полкам, книги в таких кабинетах годами стояли нетронутые, а столы, лампы и шкафы представляли собой прекрасно продуманную декорацию для приемов посетителей, а в последние годы — и для разговоров хозяина по скайпу. В тщательно продуманный, хотя и сделанный с должной долей рабочей небрежности кадр попадало все, что нужно, в нужном количестве и качестве, и человек, глядящий с другой стороны страны или планеты на хозяина кабинета, должен был испытать необходимое почтение и проникнуться масштабом значимости своего собеседника.

Ничего подобного не было в кабинете Фелпса. Огромное, почти во всю стену окно с потрясающим видом на долину, где над дальними горами горел закат.

Легкие столы с компьютерами — они образовывали что‑то вроде полукруга, и компьютеров было не меньше пяти. Исписанная синим и красным маркерами белая доска на стене.