Книга Дети света - Дина Терентьева

– Привет, дочка! – мама удивленно вскинула брови. – От кого бежим?

Я хотела ответить: «от самой себя». Но в данном случае лучше не вдаваться в подробности. Иначе шквал вопросов я точно не вынесу.

– Прости, мама! Забыла поздороваться. Ну что, поехали? – Я, не ответив на ее вопрос, потерла вспотевшие ладони о колени.

Эмили пожала плечами.

– Поехали. – Мама нажала на газ и медленно выехала со стоянки. – Ты мне хотя бы расскажешь, как прошел первый день в школе?

Ну вот, замечательно. Она задает вопрос с иронией, значит, что-то подозревает. А с другой стороны, лучше ее отвлечь рассказами о школе. Может быть, она забудет о моем состоянии.

– Как обычно, – улыбнулась я и, похоже, расслабилась. – Школа не изменилась. Те же классы, та же обстановка, только немного чувствуется запах краски и новой мебели после ремонта.

Дальше мы болтали о моих одноклассниках и о том, как отпразднуем первый день учебного года. Я старалась держаться непринужденно и вспоминала все мелочи от одежды Рэчел до ремонта в школе, лишь бы отвлечь маму и отвлечься самой. Но когда мы зашли в дом, я первым делом заперлась в своей комнате и судорожно включила ноутбук, который мама подарила мне на день рождения в прошлом году. Несмотря на то, что он включился быстро, я сидела за столом, нервно постукивая пяткой о пол.

И вот «гугл» открыт. Я занесла пальцы над клавиатурой, и они повисли в воздухе, не зная, какие слова набирать. Так, думай, Алекса, думай! В голову лезли разные словосочетания: исчезновение граней, окон, дверей, преград, внезапное улучшение зрения…

Нет, все не то. Может быть, определить, в каком разделе искать? Что это? Психология, психиатрия, а может быть, это фантастика или мистика?

Мои глаза покраснели. Если я просижу за компьютером еще пять минут, капилляры точно не выдержат. А ведь завтра в школу. Все, пойду спать. Утро вечера мудренее. Я закрыла компьютер.

Уснуть сразу не удалось. В голове полная неразбериха. Одна мысль смешивалась с другой и, казалось, этот спутанный клубок нитей никогда не распутать. А еще меня одолевал страх. Ночник выключать я не стала. Я натянула одеяла по самые глаза, и водила ими из стороны в сторону, и ждала. Почему сейчас я просто лежу и стены моей комнаты не исчезают? Когда они должны исчезнуть? Что за этим стоит? Это происходит из-за моих каких-то непроизвольных действий или кто-то надо мной издевается? Четверка, например. Хотя в первый раз у дома Питерсонов никого из них не было. А вдруг были и я их просто не заметила?

Единственное, что мне пришло в голову, – это поехать в библиотеку завтра после уроков. Все-таки там материал собран по направлениям и, возможно, иголку в стоге сены будет искать легче.

Так я и поступила. После пар мама подбрасывала меня в библиотеку, и я не выходила оттуда вплоть до ее закрытия. Она очень долго удивлялась несносной нагрузке в первые же дни учебного года. Марина все еще косо на меня посматривала. Я ей тоже не смогла ничего вразумительного сказать, только извинилась за свое поведение и за отлучки.

В течение недели я наблюдала за ребятами, да и не только я. Именно они стали центром внимания, и когда они появлялись в школе, время будто останавливалось и все замолкали, провожая их глазами до тех пор, пока они не скроются из виду. Они выделялись среди других, и меня нисколько не удивило, что Роберт примкнул именно к ним.

На уроках ученики стеснялись отвечать. И это неудивительно. Новенькие были лучшими во всем: в дисциплинах и дисциплине. Преподаватели вызывали их к доске только в самых крайних случаях: если никто не знал ответа. Что бы их ни спросили, они всегда все знали, а такие ученики, которых даже пожурить не за что, – скучны для преподавателей.

Их звучные имена соответствовали их безупречному внешнему виду и ярким тачкам. Ноа и Саванна Томпсон – брат и сестра, высокие красивые мулаты со смуглой кожей, карими глазами и волосами-пружинками. Шанталь и Джордан Расселы – также брат и сестра, с белой кожей, прямыми темными волосами и не менее красивые, чем первая пара. Особенно завораживали их глаза цвета моря на фоне черных волос. Ноа встречался с Шанталь, а Джордан – с Саванной. Как-то странно и непонятно. Никто до сих пор ничего о них не знал.

Ребята, как обычно, приезжали по парам на своих навороченных тачках или вчетвером – на одной. Они всегда держались вместе и отличались от сверстников не только дорогой одеждой, но и манерой ровно держаться в любых ситуациях. Пронаблюдав за ними в течение нескольких дней, я пришла к выводу, что их связывает что-то большее, чем дружба или семья. Скорее всего, какой-то секрет, который неподвластно раскрыть никому. А их степенность, спокойствие и отсутствие импульсивности, не присущие подросткам, говорили о том, что им, возможно, больше лет, чем казалось на первый взгляд.

Частенько в глазах четверки просматривалась грусть, при этом они трепетно относились друг к другу и, несмотря на обособленность, всегда были доброжелательны абсолютно ко всем.

Судьба сводила меня с этой четверкой не один раз за эту неделю. Как ни странно, когда со мной приключалась очередная галлюцинация, именно эти ребята оказывались рядом. Меня не покидало ощущение того, что они за мной ходят по пятам. Где я, там и они. И никуда мне от них не деться.

Подобные глюки происходили со мной не часто, но когда они случались, меня это надолго выбивало из колеи.

Все эти странные вещи заставили меня замкнуться в себе и заниматься самокопанием.

Каждый вечер, с первого же дня нового учебного года я стала избегать общения с одноклассниками и даже с лучшей подругой Мариной.

Я часто задумывалась, что послужило толчком непонятных видений. Проблемы с мамой? Вроде бы их особо и не было. А может быть, комплекс, развившийся из-за потребности в отце?

С Эмили, как мне казалось на тот момент, нас разделяла пропасть. Мы абсолютно друг друга не понимали, хотя я сознавала, что мама старше и опытнее во многих вопросах и к ее мнению стоит прислушиваться. Чувствуя себя совсем одинокой и не находя общего языка с матерью, я задавала ей один и тот же вопрос о моем отце, на который она отвечала уклончиво. Диалог по этому поводу звучал примерно так:

– Мама, а где мой папа? – я заглянула в ее глаза в надежде, что она мне ответит правду.

– Он умер, детка, – она опустила глаза в пол.

– Когда это произошло?

– Это случилось еще до того, как ты родилась. Мы жили в штате Мэн. Я сбежала от него, когда носила тебя под сердцем и решила оборвать нашу связь после того, как узнала, что он является большим любителем выпить. – Казалось, история, которую она мне рассказывала, была заучена наизусть и ничего не имела общего с правдой.

– А как ты узнала о том, что он умер? – не унималась я.

– Подруги написали. Джеймс был пьян… замерз на улице…

Ну почему я не могу поверить этой истории?

– Вдруг это не так? Вдруг они тебя обманули? Ты не пыталась искать его позже?