Книга Оборона Севастополя. 1941-1943. Сражение за Кавказ. 1942-1944 - Сергей Алексеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Море рядом с Севастополем у Херсонеса, Качи и Балаклавы богато кефалью. Кефаль – рыба вкусная.
Севастопольские рыбаки с давних пор славились богатыми уловами.
Оборвались теперь уловы. Море у Севастополя стало районом военных действий.
Всюду на море мины – наши, фашистские. Всюду – огонь по морю. Запретили рыбакам отплывать от берега. Даже кто-то из расторопных военных хозяйственников приспособил рыбацкие сети для маскировки своих хозяйственных складов.
Возмутились севастопольские рыбаки:
– Сети – для складов!
– Нас – как в ловушку!
Отвечают хозяйственники:
– Все равно вас в море никто под огонь не выпустит. Однако севастопольские рыбаки издавна были людьми упорными. Обратились они к командующему Приморской армией, оборонявшей Севастополь, генералу Ивану Ефимовичу Петрову.
– Война же, – сказал Петров.
– Понятно, – отвечают рыбаки.
– Там же мины, – сказал Петров.
– А мы между минами, – отвечают севастопольские рыбаки.
– Там же огонь. И наши стреляют. И фашисты стреляют.
– А мы между стрельбами, – отвечают с хитринкой севастопольские рыбаки.
Уговорили они Петрова. Дал генерал им свое согласие. Вернули рыбакам рыбацкие сети.
Атаковали теперь рыбаки командующего Черноморским военным флотом, адмирала Филиппа Сергеевича Октябрьского.
– Война же, – сказал Октябрьский.
– Понятно, – отвечают рыбаки.
– Там же мины, – сказал Октябрьский.
– А мы между минами, – опять о своем севастопольские рыбаки.
– Там же огонь. Сильнейший огонь, – говорит Октябрьский.
– А мы между стрельбами.
Уговорили все же они и Октябрьского. Дал адмирал разрешение. Стали морские сторожевые посты выпускать рыбаков на рыбную ловлю в море.
Непростой оказалась ловля. Начали фашистские летчики охотиться за советскими рыбаками. Выйдут рыбацкие лодки в море. Появляются в небе фашисты-стервятники.
Но не боялись севастопольские рыбаки этих воздушных пиратских атак. Знали: нужна Севастополю рыба.
Часто на помощь рыбакам приходили советские летчики.
Тянут рыбаки на море свои сети, а в это время в воздухе над этим местом баражируют, то есть кружат, советские самолеты, не подпускают фашистов к рыбацким лодкам.
Приметили в Севастополе: если над морем у Качи, у Херсонеса, у Балаклавы висят самолеты, значит, там рыбаки, значит, будет в городе свежая рыба – рыба нелегкого севастопольского улова.
Севастополь – удивительный город. Рядом идет война. Каждый день бомбят фашисты, обстреливают город, а город не только воюет – работает, учится. Даже, как в мирные дни, улицы подметают в городе. На бульварах цветы высаживают.
– Цветы? Подождут цветы!
– Нет! – отвечают в городе.
Апрель. Зацвело, зазеленело кругом в Севастополе. Затрепетало весной и нежностью.
Дивизионный комиссар Иван Филиппович Чухнов – член Военного совета Приморской армии – в один из весенних дней 1942 года выехал к бойцам на передовую. Приехал. А тут авиационный налет. Отбомбились фашисты, а затем полетели с неба листовки. Сбрасывали фашисты такие листовки на наши передовые позиции и раньше. Чего они в них только не писали!
«Севастополь снесен с лица земли», – читает комиссар Чухнов в одной из листовок. «Севастополь пуст и мертв», – читает в другой листовке. «Защищать в Севастополе больше некого», – читает комиссар в третьей. Врали фашисты в своих листовках. Пытались на наших солдат воздействовать.
Посмотрел Чухнов на листовки. Повертел их и так и этак. Покачал головой. Про себя ругнулся. Потом посмотрел на солдат. Ожидает, что же солдаты скажут.
– Бросают, – сказали солдаты.
– Читаем, – сказали солдаты.
– Брехня! – заявили солдаты.
Засмеялся Чухнов:
– Брехня?
– Так точно, товарищ дивизионный комиссар. Как же так: «Защищать в Севастополе больше некого», как же так: «Севастополь мертв»? А у нас вот другие данные.
И тут же один из солдат к Чухнову:
– Товарищ дивизионный комиссар, просим вас на минуту зайти к нам в землянку.
Направился Чухнов к землянке. Пригнулся слегка при входе. Перешагнул порог. Выпрямился. Глянул. Да так и застыл у порога. В землянке на простом, сколоченном из досок столе стояла большая орудийная гильза.
А в гильзе… А в гильзе… В гильзе стояли цветы. Розы. Майские. Пышные. Алые.
– Розы, – проговорил комиссар. Подошел. Все как-то не веря, что это розы, потрогал, понюхал. – Розы!
– Из Севастополя, – кто-то сказал из солдат.
– С Приморского бульвара, – сказал, уточнив, второй.
– От наших шефов, – добавил третий.
Оказалось, что шефы – девушки, комсомолки из севастопольской пошивочной мастерской.
Посмотрел Чухнов еще раз на розы:
– Значит, жив, не разбит Севастополь. Доказательство, вижу, у вас убедительное.
– Вещественное, – кто-то сказал из бойцов.
Откуда ее раздобыли – толком никто не знал. Одни уверяли: было это еще до Крыма. Другие: уже в Крыму. Мол, подобрали на крымских дорогах. Лежала она на боку в кювете. Оттуда сюда в Севастополь и притащили машину волоком.
Автомашина марки «ЗИС-101» была не частым в те годы явлением. Лучшей считалась маркой. Мотор у машины мощный. Кузов вместительный, длинный. Отличный ход. Отремонтировали, восстановили черноморцы автомашину. Маскировочной краской покрыли – в зеленый и черный цвета.
Как крокодил, получилась на вид машина. «Крокодилом» ее и прозвали.
