Книга Убить двух птиц и отрубиться - Кинки Фридман

— О’кей, — сказал я. — И куда мы теперь идем?

— Назад в «Бенниган», конечно, — ответил Фокс. — А с чего ты решил, что мы идем куда-то еще?

— Только не пытайся проследить за логикой Фокса, — сказала Клайд. — У него ее просто нет.

— Логика совершенно не нужна тому, кто успешно принимает свое больное воображение за мудрость, — высказался Фокс.

— Ну, вот видишь, о чем я говорила? — сказала Клайд.

Она крепко взяла нас обоих за руки, и мы направились, на этот раз чинно и не спеша, назад к «Беннигану». Толпа на улице становилась все гуще, и когда мы подошли ко входу в ресторан, я увидел, что он кишмя кишит клиентами того сорта, который Фокс именовал «цепные господа». Я не был уверен, не попадаю ли я сам, с точки зрения Фокса, в эту малоприятную категорию граждан. Мне хотелось надеяться, что за время нашего знакомства моя личность духовно подросла в его глазах, но у меня не хватало духа спросить об этом.

— Так, народу полно, — заметил Фокс, щелчком отправляя сигарету в водосточный желоб. — Полно желающих бесплатно подышать никотином.

Курение было разрешено только у стойки бара и за несколькими столиками поблизости от нее, и в этой местности Фокс велел нам сосредоточиться. Он распорядился, чтобы наши войска заходили в бар в строгой очередности с интервалом в несколько минут.

Первой зашла Клайд, потом я, потом Фокс. Мы воссоединились у высокого столика без стульев недалеко от стойки. Вокруг бушевало море цепных господ.

— А мы знакомы друг с другом? — спросил я.

Вопрос был шутливым только отчасти.

— Кто может знать душу брата своего? — ответствовал Фокс. — У тебя есть сто баксов одной бумажкой?

— Не знаю, — сказал я. — А зачем?

— Дай мне.

Я в недоумении посмотрел на Клайд, но на ее лице была непроницаемая маска великого мастера игры в покер. Ее взгляд ровным счетом ничего вам не говорил, но провоцировал массу желаний.

— Делай, что говорит Фокс, — велела она.

Я достал бумажник и выудил оттуда стодолларовую купюру. Все это сильно походило на грабеж среди бела дня, но я был совершенно спокоен, потому что доверял Клайд. Странно, я доверял девушке, которая уже один раз сумела так заморочить мне голову, что я позволил ей засунуть тухлую рыбу в свой банковский сейф. Пройду ли я долиной смертной тени ради нее? — спросил я сам себя. По крайней мере, в тот момент этот вопрос еще оставался открытым.

Я протянул купюру Фоксу. Он цапнул ее двумя пальцами и сразу передал Клайд. Клайд взяла бумажку и положила ее портретом вниз перед собой на стол.

— Солнышко, у тебя есть ручка? — спросила она ласково.

— Конечно, есть, — ответил за меня Фокс. — Любой автор бестселлеров таскает с собой авторучку. Это их любимое оружие.

— Только не обижайся на Фокса, — сказала Клайд. — Он тебя специально провоцирует.

— И делает это превосходно, — ответил я, передавая ей ручку.

— Лучше всего номер социального страхования, — сказал ей Фокс. — Это всегда прокатывает.

Клайд принялась выписывать цифры своего номера на банкноту. Закончив, она отдала купюру назад Фоксу. А Фокс протянул ее мне.

— Сунь обратно в бумажник, — сказал он.

Я сунул.

— Ну и что теперь? — поинтересовался я.

— Теперь твой выход, Уолтер, — сказал Фокс.

— Почему мой? — спросил я, пытаясь скрыть подступающее волнение. — Послушайте, я не знаю, что вы собираетесь делать, но мне кажется, что вы это уже делали раньше…

— Именно поэтому теперь наступила твоя очередь, — сказал Фокс.

— Да, Уолтер, ты прав, — сказала Клайд серьезно. — Мы это уже проделывали тысячу раз. Но учти, что каждый раз авантюра проходит по-разному.

— И еще учти, что тебе досталась самая легкая работа, — добавил Фокс. — Все, что ты должен сделать, это подойти к стойке, заказать нам выпивку, а потом заплатить этой самой, помеченной бумажкой.

— Думаю, что с этим я справлюсь, — сказал я. — А есть у этого упражнения название?

— Ну, я называю это не совсем так, как полиция… — сказал Фокс. — Я называю это обводкой. Этому маленькому фокусу я научился, когда болтался с цыганами. Добавляет адреналина, дает почувствовать, что ты жив. Ну и приносит некоторую практическую пользу. Да ты все увидишь. Дуй за напитками!

Поскольку они оба уже пили сегодня скотч, я решил составить им компанию и настроить нашу троицу на волну Шивас Ригал. Решил, четко осознавая, что это будет мой первый Шивас за семь лет. Я заказал у бармена три двойных виски, решив, что какое бы дело нам ни предстояло, оно пойдет легче, если мы будем в меру поддатые. Позднее, когда мне довелось узнать Клайд и Фокса получше, я понял, что зря беспокоился: такая искусственная стимуляция им была совершенно ни к чему: поддатыми они были от природы.

Я уплатил замотанному бармену той самой банкнотой, получил сдачу и отнес напитки к нашему столу.

— Меня зовут Уолтер, — сказал я, ставя перед ними выпивку. — Я сегодня подаю мячи в вашей игре.

— Устами младенца… — вздохнула Клайд.

— Отличная работа, Уолтер, — одобрил Фокс. — Первую стадию операции можно считать завершенной.

— А что будет на второй стадии? — спросил я.

Фокс хорошенько приложился к стакану.

— Вторая стадия, — ответил он, — это когда мы пьем скотч.

Лицо Клайд подобрело, теперь она смотрела на меня с теплотой. По глазам было все равно ничего не понять, но, по крайней мере, было похоже, что она признает растущую между нами дружбу.

— Вторая стадия мне нравится больше всего, — сказала она и пригубила из стакана. — Если не считать третьей, конечно. В этом деле каждая следующая стадия лучше предыдущей.

— Закон жизни, — заметил Фокс.

— Мне понравилось, как ты держался, солнышко, — сказала Клайд. — Ты подаешь большие надежды.

— Надежды на что? — спросил я тупо, так и не понимая, что же будет дальше.

— Вот в чем вопрос! — заключил Фокс.

В чем бы ни был вопрос, скорого ответа во всяком случае не предвиделось. Клайд и Фокс стрельнули у меня по сигарете, и некоторое время мы курили и пили в молчании.

Вокруг нас волновался океан серой бессознательной биомассы, состоявшей из людей, которых я не знал и знать не хотел. Все мои чувства ясно говорили мне, что сегодня я вместе с двумя самыми яркими, самыми потрясными, самыми душевными ребятами на свете, и что этот вечер — только начало пути. Не думаю, что я тогда ошибался. Если это и была ошибка, то только потому, что человеку вообще свойственно ошибаться. А как говорил Фокс, в том, что человеку свойственно ошибаться, никакой ошибки нет.

— Как с вами хорошо, — сказала Клайд. — Так хорошо мне не было ни с кем с самого детства. Я помню, как-то раз, когда я была совсем маленькая, разразилась страшная гроза, и мы с Джоном и с Тулузом забрались в мамину кровать под большое ватное одеяло. Джон — это был мой старший брат, а Тулуз — наш пес. Там было так тепло под одеялом, хорошо, спокойно. Я, пока была маленькая, при каждой грозе вспоминала тот день. И даже до сих пор вспоминаю, я ведь и сейчас как маленькая. Вспомнишь — и такое чувство, как будто добежал до основной базы в бейсболе, понимаете?