Книга Городские проказы, или Что случилось в День Дурака в Нордейле - Вероника Мелан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Раздосадованная тем, что вообще остановилась и вступила в диалог, Ани-Ра переступила с ноги на ногу и тут же услышала странный звук «А-а-а-х», идущий снизу. Простонал явно женский голос. Ани автомотически посмотрела под ноги – что за ерунда?
– Вот… Я же говорю – вы привлекаете внимание.
На незнакомца она даже не взглянула – не этот ли «мяв» все это время слышался на фоне? Предчувствуя недоброе, Ани осторожно перенесла вес с подошвы левого кроссовка на подошву правого. «У-а-а-ах» – тут же снова простонала незнакомка, да так сладко, будто испытывала множественный оргазм.
Ани мгновенно покраснела и на несколько секунд приросла к дорожке. Через секунду вновь переступила с ноги на ноги, неспособная поверить, что это ЕЕ кроссовки издают такие неприличные звуки.
«Аа-а-а-а…» – стонала дама на записи, «у-у-у-у…». Причем стонала так, будто ей прямо в попу пытались ввести огромный, смазанный вазилином, член.
Ах ты… Вот же!..
– Дэйн… – прошипела Ани разъяренно и сжала кулаки.
– Я не Дуэйн, мисси… Я – Патрик.
– Гуляй, Патрик, – направила она долговязого миролюбиво, а сама потопталась по дорожке, убеждаясь в том, что в подошвы ее кроссовок кто-то однозначно запихнул механизм, при давлении на который воспроизводилась запись с чьими-то ахами и вздохами.
Черт бы его подрал… Вот же противный! Вот она ему сегодня зарядит, куда не нужно, вот вплетет в косичку колючую проволоку. И ведь где-то нашел такие стоны, будто одну распаленную курицу там имеют сразу три крайне сексуальных самца.
– Так… вы хотите?
Патрик на свою беду не отставал.
– Хочу?
Ани-Ра недобро прищурилась и улыбнулась. Знал бы он, чего она сейчас хочет… Мести. Хорошей, приправленной специями, остренькой и очень продолжительной. Чтобы с наслаждением. Ах, Дэйн, ах, засранец – вот подшутил, так подшутил. Теперь понятно, почему в ее сторону смотрели все, кто хоть краем уха слышал тот звук, который издавали ее спортивные боты. Вот она ему покажет за все хорошее, вот отплатит той же монетой – за стыдобу, за Патрика, за испорченную пробежку. Ох, жди, милый снайпер.
Жди, Ани уже идет к тебе.
Разочарованный отказом Патрик долго смотрел ей вслед.
Всю дорогу домой она старалась наступать либо на тыльную сторону подошв, либо на внутреннюю – тогда датчик давления не срабатывал. Ну, не снимать же обувь и не шуровать босиком? Асфальт горячий и не очень чистый – вдруг осколок? В напеченной солнцем голове крутились планы мести – чего бы такого придумать? Еду пересолить? Клея на стул налить? Положить мелкокалиберную взрывчатку в сумку? Как она вообще могла забыть, что сегодня День Дурака? Ведь еще какое-то время назад помнила о нем, раздумывала над тем, как позабавиться, когда наступит момент, а пришел момент «Х», все почему-то вылетело из головы.
А у ее возлюбленного не вылетело.
Стоило Ани отвлечься и привычно надавить на подошву всей ступней, как чужой ненавистный «А-а-а-а» и «О-о-о-о…» раздавался снова. Нет, мадам однозначно умела стонать так, что весь район бы ее возжелал. И где только Эльконто раздобыл подобную запись? Вот устроит она ему вечером допрос с пристрастием…
Мисс Летти, как назло, топталась у самой калитки – всматривалась в их с Дэйном сад.
Стоило хозяйке особняка приблизиться, как подслеповатая бабулька спешно затараторила:
– Знаете, милочка, мне кажется, что этим утром кто-то сношался в ваших кустах.
От неожиданности Ани-Ра случайно наступила на правый кроссовок, который тут же отозвался протяжный «О-о-о… Еще!»
Чего ей там еще, нимфоманке распаленной?
Хотелось шипеть раскаленной сковородой; щеки тут же сделались пунцовыми.
– Вот слышите? – глуховатая бабка обрадовано закивала. – Они еще там! Вы гоните их, нечего… по зарослям-то… Да еще по чужим!
– Спасибо, мисс Летти, я проверю.
– Ага, проверьте. А то ведь, надо же, совсем стыд потеряли, окоянные! Ужо прямо по подворотням любятся…
Кто там и где «любится», Ани дослушывать не стала. Более ничуть не стесняясь сладострастных ахов, веселая и злая она заперла калитку, решительно прошагала по дорожке к дому, отперла дверь и сбросила модифицированные Дэйном кроссовки у порога.
Ну, она ему покажет! Чем он там так гордился – тем, что когда-то так и не попробовал «джем-дристан», подаренный ему Смешариками на день рождения? Что вовремя послушал свою интуицию? Что не повелся на провокацию? Что ж, пусть послушает ее теперь. И желательно вовремя услышит.
– Держись снайпер, держись здоровяк, потому что сегодня тебя ждут твои любимые булочки «бон-бон». С «дристаном».
Каменный дом Кимайрана, зажатый с двух сторон соседскими жилищами, молчаливо взирал на путников пыльными окнами – крыльцо заметено песком, выгоревший добела забор плавился под жарким солнцем. На стальной, выгнутый дугой прут, опустилась было черная хищная птица – опустилась, и тут же с громким протяжным карканьем взлетела ввысь – прут жегся.
Под этим беспощадным солнцем и белесым небом когда-то стояла и она сама – Тайра. Медленно выкипала под злыми лучами, испарялась вместе с капельками пота, теряла влагу, а вместе с ней и саму жизнь.
Как будто давно это было, а как будто и недавно.
А ведь она до сих пор могла бы здесь находиться – на Архане. Если бы не странная судьба, не смерть бывшего хозяина, не тюрьма, а после не Криала[2] – никогда в жизни не видать бы ей мест, где до самого неба растут по обочинам дорог деревья, где коврами стелется трава, где женщине можно иметь не только собственный дом (невиданная роскошь для Руура), но дом с садом.
Садом.
В месте, где ступала ее нога сейчас, о таком даже не помышляли. Чтобы женщине? Чтобы собственное жилище? Окруженное растительностью? Да никогда, если не супружница правителя, не принцесса какая, не особа царского рода. Да и в царском роду далеко не всем повезло так, как ей.
Если бы не Стив…
При мыслях о Стиве, который вечером будет ждать ее дома, всякое раздражение Тайры улетучилось – ну и пусть побыла чуть-чуть дурочкой, насмешила пару прохожих, пытаясь сыграть на инструменте, которого до того в глаза не видела, позволила подшутить над собой. Незло ведь шутил, и потому не страшно. Ничего не страшно, когда человек лишь хотел улыбнуться, не хотел ни поддеть, ни обидеть – она понимала. И на всю оставшуюся жизнь вперед была ему благодарна – если бы не рыжеволосый доктор, вокруг до сих пор был бы Руур. Или Коридор. Или уже давным-давно смерть.
На заметенном песком крыльце отпечатались их с Бернардой подошвы; можно было, конечно, прыгнуть сразу в дом, но Тайра любила пройтись по этой самой улице – узкой, тихой и жаркой. Там, где жил Кимайран, где до сих пор ощущался его Дух, Тайра любила все, и потому, возвращаясь в Руур, они всегда шли здесь – мимо белых стен, опаленных солнцем заборов, мимо чужих окон, половиков, потрескавшихся вазонов. А после скрипела дверь – совсем, как тогда, когда пятнадцатилетней девчонкой Тайра прибегала сюда, чтобы сидеть и слушать слепого старика, чтобы учиться видеть невидимое, чтобы часами смотреть и «чувствовать» прохожих.
