Книга Золото Роммеля - Богдан Сушинский

Проснулся же фон Шмидт уже в те минуты, когда загрохотали зенитные орудия, а все пространство над кораблем стало изрыгать рев авиационных моторов.

«А ведь ты никогда не простишь себе того, что, доставив в Европу невиданные сокровища, так и вернешься с войны разорившимся аристократом, не имеющим за душой ничего, кроме трех орденов и двух нашивок за ранение», – молвил себе барон, вновь принимаясь за бутылку прекрасного вина.

Несмотря на налет вражеской авиации, оставлять свою каюту оберштурмбаннфюрер не торопился. К чему суетиться? Все равно более защищенного места на этом «летучем голландце» ему не найти. Да и на палубе с его пистолетом тоже делать нечего. Так стоит ли напрашиваться на третью нашивку о ранении?

– В этот раз налетали не англичане, а американцы, – презрительно сплюнул себе под ноги командор, когда налет был завершен и фон Шмидт все же явил команде свой синюшно-бледный лик.

– Вы уверены в этом? – спросил барон только для того, чтобы как-то отреагировать на слова старшего по чину.

– Как в самом себе. Отчетливо видел их бомбардировщики.

– Впрочем, какое это имеет значение: кто именно нас пытался угробить: «темпесты», «спитфайтеры»[6] или что-то там из летающего арсенала англичан? – проворчал барон.

– Все выглядит намного сложнее. Появление американцев может означать, что и они тоже знают об операции «Бристольская дева».

– Откуда им знать об этой операции? И потом, насколько мне известно, пилотов награждают за потопленные корабли, а не за содержимое их трюмов.

– И за содержимое – тоже, – не сдавался командор. – Слишком уж наша операция необычна, чтобы противник даже не догадывался о ней. Немалый куш достанется тому, кто раскроет тайну «Африканского конвоя Роммеля», поэтому-то разведки не дремлют.

– Просто пилоты увидели германские корабли и устроили нам классическую «ужиную охоту».

– А предчувствие почему-то подсказывает, что после войны америкашки начнут путаться у нас, хранителей сокровищ фельдмаршала, под ногами, конкурируя в этом не только с англичанами, но и с французами, итальяшками, и даже с русскими.

– Ну, русские-то здесь при чем?

– При сокровищах, при чем же еще?

Офицеры молча обшарили биноклями все видимое пространство вокруг конвоя, и лишь после этого фон Шмидт изрек:

– Мало нам англичан, так еще и янки эти чертовые, с их «темпестами» и «спитфайтерами»!.. Полное тыловое дерь-рьмо!

7

Небо над конвоем давно опустело, а корабельные зенитчики все еще нервно подергивали орудийными и пулеметными стволами, буквально прощупывая ими поднебесные окрестности, которые в любую минуту могли породить новую волну штурмовиков.

– Теперь все понятно: это еще там, в Тунисе, сработала английская разведка, – сплевывал командор сгустки жевательного табака. – Иначе как объяснить, что авиация союзников преследует нас от самого мыса Карбонара? Можно подумать, что, кроме нашего конвоя, ни на море, ни на суше у англичан не осталось ни одной достойной мишени.

– И все же каждая миля приближает нас к Генуе, – мечтательно произнес фон Шмидт, осматривая проплывавший мимо борта линкора какой-то крохотный скалистый островок.

– Мне почему-то кажется, что она приближает нас к небесам.

Барону было понятно настроение командора. Ведущий эсминец ушел на дно еще у южной оконечности Сардинии. Замыкающий бежал к берегам Таскании, уводя за собой английскую подводную лодку. И кто знает, удалось ли ему уцелеть? Сам «Барбаросса» получил две бортовые пробоины и несколько палубных повреждений. Двенадцать моряков и часть солдат охраны погибли или же были ранены. Не лучше обстояли дела и на линкоре «Рюген».

– Впереди, справа по курсу, в двадцати милях – остров Эльба! – доложили командору по переговорному устройству.

– Французов это, возможно, обрадовало бы, – зло сплюнул Аугштайн. – А нам нужно продержаться до темноты. – Он почти с ненавистью взглянул на зависшее справа по борту непогрешимо беззаботное солнце и, нервно сжав кулаки, прошелся по мостику. – Второго такого налета мы попросту не выдержим.

– Но его может и не последовать. Дело идет к вечеру.

– Они не успокоятся, пока не убедятся, что от нашего конвоя остались только спасательные круги на водных воронках. На всякий случай будем держаться поближе к берегам Корсики, чтобы спасти хотя бы команду.

Барон спустился в свою каюту и, воспользовавшись тем, что шторм стал постепенно угасать, тут же уснул. Снилась ему бесконечная каменистая пустыня, которой он обрел, теряя последние силы, падая, поднимаясь и снова падая. Во время одного из таких падений он и проснулся. Поняв, что мог проспать нечто очень важное в определении судьбы сокровищ, корабля и собственной судьбы, фон Шмидт тут же оставил каюту со все еще похрапывающим подполковником Кроном и по трапу метнулся наверх.

Понадобилось какое-то время, чтобы он понял, что солнце еще не зашло, а в предвечерье своем всего лишь скрылось за тучами; ну а за сумерки он принял дымку – все еще прогретую дневным теплом, однако слишком уж пресыщенную влагой.

– …Слева по борту вот-вот откроется корсиканский мыс Корс, – обратился к нему командор таким будничным тоном, словно оберштурмбаннфюрер никуда не отлучался. – Если англичане угомонятся, к ночи мы сможем подойти к островному берегу и подремонтироваться.

– У нас нет для этого времени, – резко возразил Шмидт. – Ночь должна быть использована для перехода к Генуе.

– В таком случае следовало позаботиться о прикрытии с воздуха, оберштурмбаннфюрер! – вспылил командор. – Как вы могли отправлять такой груз, не позаботившись ни о субмарине, которая вышла бы нам навстречу и отгоняла английские подлодки, ни о парочке истребителей, которые встретили бы нас хотя бы здесь, у Тосканского архипелага?

– Позволю себе заметить, командор, что я не распоряжаюсь ни подводным флотом, ни люфтваффе, – незло огрызнулся фон Шмидт. – И вообще, все, что здесь происходит, – это всего лишь великосветское дерь-рьмо. Подводный флот и люфтваффе – тоже дерь-рьмо. Эту ночь мы еще продержимся, а на рассвете вызовем суда поддержки и авиацию.

Он хотел добавить еще что-то, но в эту минуту взвыла корабельная сирена, и командору вновь пришлось объявлять воздушную тревогу. Наблюдатели доложили, что с юго-запада подходят два звена штурмовиков.

– Еще полчаса ада, – молитвенно взглянул на небо командор, – и дно морское откроет перед нами райские врата свои.

Он оказался прав, английские пилоты действительно устроили им настоящий ад. Были мгновения, когда не привыкшему к морским боям оберштурмбаннфюреру хотелось только одного: чтобы все это поскорее закончилось, пусть даже вознесением на небеса через морское дно. Мысленно он уже поклялся, что никогда больше нога его не ступит ни на один корабль. Вот только удастся ли эту клятву осуществить?