Книга Очищение убийством - Питер Тримейн

Хильда окинула девушку испытующим взглядом.

— У тебя воистину судейский, пытливый склад ума, Фидельма из Кильдара. Но, как тебе хорошо известно, одно дело — предполагать, другое дело — доказать свою точку зрения.

Сестра Фидельма мягко улыбнулась.

— Я и не думала выставлять мои впечатления в качестве доказательства, мать настоятельница. Просто думаю, что ты поступила бы правильно, когда бы поостереглась Вульфрика из Фрихопа. Коль скоро он сможет уйти от наказания, вынеся смертный приговор монаху только за то, что тот поддерживает церковную службу Колума Килле, тогда каждому, кто приезжает в этот монастырь, чтобы обсудить эту тему, будет грозить опасность.

— Вульфрик из Фрихопа нам известен. Это правая рука Альфрита, сам же Альфрит — король Дейры, — резко ответила Хильда. Потом вздохнула и, пожав плечами, добавила уже мягче: — А ты прибыла к нам для того, чтобы принять участие в диспуте, Фидельма из Кильдара?

Молодая монахиня скромно усмехнулась.

— Было бы дерзостью подать голос среди стольких красноречивых ораторов, собравшихся здесь. Нет, мать настоятельница. Я здесь только для того, чтобы давать правовые советы. Наша церковь, чьему учению следуют ваши люди, подчиняется законам нашего народа, и настоятельница Этайн, которая будет говорить от имени нашей церкви, попросила меня присутствовать здесь на тот случай, если понадобится какой-либо совет или объяснения по этому делу. Вот и все.

— Тогда ты воистину желанна в этом месте, ибо твой совет может помочь нам прийти к единой великой правде, — ответила Хильда. — И твой совет касательно Вульфрика не будет забыт, не беспокойся. Я поговорю об этом деле с моим родичем, королем Освиу завтра же, как только он прибудет. Иона или Рим — мы все находимся здесь под защитой королевского дома Нортумбрии.

Сестра Фидельма скривилась. Королевская защита не помогла брату Эльфрику. Однако она решила переменить тему разговора.

— Я забыла о причине, по которой потревожила тебя.

Она порылась в своем одеянии и вынула два свертка.

— Я добиралась сюда из Ирландии через Дал Риад и святой остров Иона.

Глаза настоятельницы Хильды затуманились.

— Ты останавливалась на святом острове, где жил и трудился великий Колумба?

— Коль так, скажи нам, встречалась ли ты с настоятелем? — подхватил Колман весьма заинтересованно.

Фидельма кивнула.

— Я видела Куммене Прекрасного, он шлет вам обоим приветы и вот эти письма. — Она протянула свертки. — И убедительно просит Нортумбрию придерживаться церковной службы, принятой Колумом Килле. Кроме того, Куммене Финн передал со мной дар монастырю Стренескальк. Я оставила его у вашего библиотекаря. Это копия книги Куммене о чудесах, явленных праведным именем Колума Килле.

Настоятельница Хильда приняла у Фидельмы письмо.

— Настоятель Ионы мудр и щедр. Как я завидую, что ты побывала в столь благословенном месте. Мы слишком многим обязаны этому чудесному маленькому острову. Мне не терпится изучить эту книгу, но придется подождать. Сперва следует прочесть письмо…

Сестра Фидельма склонила голову.

— В таком случае я удаляюсь и оставляю тебя с посланием от Куммене Финна.

Колман уже углубился в свое письмо и едва поднял голову, когда сестра Фидельма поклонилась и вышла.

Оказавшись снаружи, в крытой галерее, вымощенной плитами песчаника, сестра Фидельма остановилась и улыбнулась. Она вдруг осознала, что пребывает в странно приподнятом настроении, несмотря на долгое путешествие и усталость. Никогда еще она не выезжала за пределы Ирландии, и вот — пересекла не только серое бурное море до Ионы, но и королевство Дал Риад и страну Регед до земель Нортумбрии — три разные страны, три народа. Многое увидела, и теперь ей будет о чем поразмыслить.

Однако сейчас ей следует сосредоточиться на другом — она прибыла в Стренескальк накануне долгожданного диспута между клириками Рима и клириками ее родины, и ей предстоит быть не просто свидетельницей, но также и участницей этого события. Сестру Фидельму вдруг охватило ощущение особого места и времени — ткань истории разворачивалась, словно ковер, где каждому человеку отведено свое место. Она не однажды думала о том, что, не стань она ученицей великого Брегона Моранна из Тары, не посвяти она себя изучению закона, она изучала бы историю. Но она посвятила себя закону. Иначе, наверное, настоятельница Этайн из Кильдара не пригласила бы ее присоединиться к посольству, которое отправилось в Линдисфарн по приглашению епископа Колмана.

Этот вызов застал Фидельму во время ее паломничества в Армаг, немало удивив: в то время, когда она оставила свой родной дом в Кильдаре, Этайн не была еще настоятельницей. Она знала Этайн много лет, знала, что та слывет человеком ученейшим и красноречивым. Оглядываясь назад, можно было сказать, что Этайн по праву была выбрана настоятельницей по смерти своей предшественницы. Узнав, что Этайн уже отбыла в королевство саксов, Фидельма решила сперва направиться в монастырь Бангора, а потом пересечь бурный пролив и добраться до Дал Риада. Посетив Иону, она присоединилась к брату Торону и его спутникам, которые направлялись в Нортумбрию.

В их отряде была еще только одна женщина, а именно — соплеменница брата Торона, тоже из пиктов — сестра Гвид, ширококостная, нескладная, с крупными руками и ногами. Но неуклюжая с виду девица оказалась усердной и услужливой и никогда не чуралась никакой работы, сколь бы тяжелой та ни была. Фидельма с удивлением узнала, что эта сестра Гвид после обращения в христианство обучалась на Ионе, прежде чем пересекла море и провела два года в Ирландии, где проходила обучение в монастыре Эмли в то самое время, когда Этайн подвизалась там простой наставницей. Еще более Фидельма удивилась, узнав, что Гвид посвятила себя греческому языку и постижению смысла писаний апостолов.

Сестра Гвид рассказала Фидельме, что возвращалась обратно с Ионы, когда ей пришло предложение от настоятельницы Этайн прибыть в Нортумбрию и послужить ее, Этайн, секретарем во время предстоящего диспута. И обе женщины, присоединившись к отряду, возглавляемому братом Тороном, отправились в опасное путешествие на юг, с острова Ионы в королевство Освиу.

Брат Торон Фидельме сразу не понравился. Это был тщеславный человек, наделенный, по мнению некоторых, мрачной красотой, однако, на взгляд Фидельмы, больше похожий на надутого бентамского петуха, самодовольного и напыщенного. Однако он неплохо знал обычаи англов и саксов, что нелишне в путешествии через враждебную страну. И все-таки монах показал себя слабым и нерешительным — вспомнить хоть их столкновение с Вульфриком.

Фидельма одернула себя. Хватит думать о Тороне. Здесь есть о чем еще поразмыслить. Новые зрелища, новые звуки и новые люди.

Она повернула за угол галереи и тут же налетела на невысокого монаха, испуганно воскликнула «Ах», и только сильные руки, подхватившие ее, не позволили ей упасть.

Мгновение молодые мужчина и женщина смотрели друг на друга. Это было мгновение чистой алхимии. Некое сочувствование перешло из темно-карих глаз мужчины в зеленые глаза Фидельмы. Потом Фидельма заметила римскую тонзуру на макушке молодого человека и поняла, что он, должно быть, один из защитников точки зрения Рима и, вероятно, сакс.