Книга Великие умы России. Том 15. Николай Кибальчич - Мария Кольцова

Взмах. Летящая вспышка света в ночном воздухе падает. Взрыв.

Никто не знал о перестановке поездов. В результате пострадал свитский поезд, но по счастливой случайности жертв не было: перевернулись только паровозы и багажные вагоны.

Взрыв на линии Московско-Курской ж. д. 19 ноября 1879 г.

Заговорщики были подавлены и разочарованы тем, что им не удалось совершить убийство. Только Николай Кибальчич держал себя в руках. Он был намерен добиться своей цели – устранить царя как символ строя, который пытался подавить его волю и желание что-то изменить. Он был готов работать над изготовлением идеального орудия убийства с маниакальным упорством. Не удалось в Александровске, Одессе и Москве – что ж? Нужно учесть ошибки и двигаться дальше. Ведь нет другого пути что-то изменить. Так пусть все поймут, что есть люди, которые ни перед чем не остановятся, чтобы изменить жизнь! Если сложно чего-то добиться мирным путем, можно пойти насильственным. А жалостливые добродетельные господа, которые против решительных мер, еще любят приводить в пример Христа. Вот потому-то Россия и не может скинуть иго самодержавия – у всего народа в голове этот рабский идеал, вбиваемый в головы поколениями уже несколько веков. «Бог терпел и нам велел», – вот что отвечают эти рабы на воззвания освободиться. Они настолько ограниченны, что не в состоянии понять, зачем им нужна свобода. Ничего, поймут со временем, когда мы сломаем устои. А сейчас мы готовы страдать за них, даже непонимающих, что мы несем им добро. Так рассуждал Кибальчич.

Проанализировав ситуацию, революционеры поняли, что придется отказаться от идеи с подкопом. Дело точно было не в самодельном динамите – за его качество Кибальчич мог ручаться головой.

Царская охрана усилила меры безопасности и продемонстрировала готовность к решительным действиям. За покушение на жизнь царя в Одессе смертью заплатили несколько революционеров, не имевших никакого отношения к данному покушению. Их казнили в начале декабря.

А настоящие заговорщики свернули свою деятельность в Одессе и постепенно покинули город. Кибальчич уехал в середине декабря.

Власти через предателя Курицына узнали и о готовившихся покушениях в Александровске и Одессе. Тогда в газете «Народная воля» появилось заявление от Исполнительного комитета, в котором сообщалось, что покушения готовились ими в соответствии с приговором, вынесенным царю 26 августа 1879 года Исполнительным комитетом.

Вскоре был арестован Ширяев, участник московского покушения. Его приговорили к смертной казни, но позже помиловали и осудили на бессрочные каторжные работы. На каторге в 1881 году он и умер.

Народовольцы выпустили прокламацию официально, от лица их организации. В ней сообщалось о неудаче покушения на жизнь императора в Москве и объяснялись причины того, почему это убийство необходимо совершить: «Если бы Александр II сознал, какое страшное зло он причиняет России, как несправедливо и преступно созданное им угнетение, и, отказавшись от власти, передал ее всенародному Учредительному собранию, избранному свободно посредством всеобщей подачи голосов, снабженному инструкциями избирателей, – тогда только мы оставили бы в покое Александра II и простили бы ему все его преступления. А до тех пор – борьба! Борьба непримиримая! Пока в нас есть хоть капля крови, пока на развалинах самодержавного деспотизма не разовьется знамя народной свободы, пока народная воля не сделается законом русской жизни! Мы обращаемся ко всем русским гражданам с просьбой поддерживать нашу партию в этой борьбе. Нелегко выдержать напор всех сил правительства. Неудачная попытка 19 ноября представляет небольшой образчик тех трудностей, с которыми сопряжены даже отдельные, сравнительно незначительные эпизоды борьбы. Для того, чтобы сломить деспотизм и возвратить народу его права и власть, нам нужна общая поддержка. Мы требуем и ждем ее от России».

Через несколько дней после ареста Гольденберга произошло покушение на царя в Москве. Это сразу же связали с делом, которое было на него заведено. Гольденберг оставался под следствием в Елизаветграде, где и был задержан.

Гольденберг упорно отказывался от дачи показаний. По приказу генерала Э. И. Тотлебена, занимавшегося этим делом, Гольденберга перевели в Одессу. На допросах он ни в чем не сознавался. Тогда было решено подсадить в камеру Гольденберга агента полиции Курицына. Гольденберг принял его за революционера, доверился ему и многое открыл. Особенно восторженно и многословно Гольденберг рассказывал о Кибальчиче. Ведь именно Кибальчич как специалист по взрывчатым веществам играл ключевую роль в деятельности Исполнительного комитета.

Динамит, найденный в чемодане Гольденберга, был отправлен на экспертизу. Динамит из мин, оставшихся в насыпи Московской железной дороги, также был передан на анализ экспертной комиссии. Специалисты признали высокое качество динамита, который было крайне трудно получить в домашних условиях. Удивительно, но динамит, производимый тогда в России на пороховых заводах, уступал по взрывной силе динамиту, изготовленному Кибальчичем в своей квартире.

Гольденберг рассказал Курицыну многое и о том, как готовился взрыв в Москве. Таким образом полиция узнала о существовании «супругов Сухоруковых» (Льва Гартмана и Софьи Перовской). Личность Гартмана была установлена, и он был объявлен в розыск. Но к этому времени подозреваемый в покушении уже уехал за границу, в Париж.

Эдуард Иванович Тотлебен.

Софья Львовна Перовская и Андрей Иванович Желябов.

Россия потребовала от Франции выдачи Гартмана. На это было получено согласие французского правительства. Гартман уже был арестован властями Франции, когда французский президент Жюль Греви получил письмо от народовольцев, в котором писалось, что Гартман – политический эмигрант и преследуется российским правительством за то, что следовал примеру французских революционеров в борьбе за общечеловеческие ценности. В это же время в парижских газетах появилось воззвание «Французскому народу от Исполнительного комитета русской революционной партии», призывавшее не допустить выдачи Гартмана кровавому имперскому режиму.

Этот политический вопрос всколыхнул общественное мнение как России, так и Франции. В защиту Гартмана выступили Плеханов и Гюго. В итоге французское правительство отказалось выдавать Гартмана и тот оказался на свободе.

Это громкое дело заставило говорить о «Народной воле» за границей и подняло ее авторитет как политической силы, которая может реально добиться успеха.

Третье отделение меж тем активно занималось поисками Кибальчича. Он проживал в это время в Петербурге под чужой фамилией.