Книга Цари-полководцы. Иван III Васильевич, Иван IV Грозный, Алексей Михайлович Тишайший, Петр I Великий - Михаил Мягков

Тем временем 7 февраля подошла тяжелая артиллерия – большой наряд, и для русской стороны дальнейшее промедление стало бессмысленным. Разрыв переговоров облегчили сами литовцы – 8 февраля они обстреляли со стен города русского представителя Михаила Безнина. Вероятно, это сделала та группа осажденных, которая была настроена непримиримо, и она добилась своей цели – канонада возобновилась. Обстрел города с небольшими перерывами продолжался с 8 по 14 февраля, причем источники едины в указаниях на силу обстрела. Они говорят, что город был взят «при таком пушечном громе, что, казалось, небо и вся земля обрушились на него», «от многого пушечного и пищалного стреляния земле дрогати и в царевых и великого князя полкех, бе бо ядра у болших пушек по двадцети пуд, а у иных пушек немногим того легче». Поставленные под стенами пушки били в упор, дробя и взламывая их. В этих условиях С. Довойна приказал 9 февраля сжечь посад и отойти в замок. В результате пожара, охватившего посад, выгорело более 3000 дворов, причем прямо посреди пожара шла схватка между стрельцами и поляками. В конце концов с подходом подкреплений поляков «потоптали и в город вбили», посад остался за русскими.

9–10 февраля «на пожженном месте» напротив замковых стен был установлен большой наряд, и сразу же началась бомбардировка замка. Эти дни, а также 13–14 февраля, орудия били без перерыва целые сутки, нанося жесточайший урон осажденным. Полочане «токмо крыяшеся в домох своих, в погребах и в ямах от пушечного и пищалного стреляния». При обстреле использовались и «огненные ядра», вызвавшие пожар в замке, гарнизону которого приходилось одновременно бороться и с врагом, и с огнем – горело несколько десятков домов. К утру 15 февраля положение обороняющихся стало критическим, они понесли большие потери в отличие от осаждающих, чьи потери составили всего 86 человек.

В этих условиях было принято решение о сдаче. Первым из города вышел епископ Арсений Шисца «со кресты и с собором», но Грозный потребовал личной явки С. Довойны в свой лагерь. Воеводе ничего не оставалось, как подчиниться, и он выполнил требование. Переговоры шли целый день и закончились капитуляцией города на том условии, что царь обещает «показать милость» и «казней не учинить». Защитников города поместили в два отдельных лагеря для солдат и горожан, причем солдатам было сохранено оружие, а горожанам – нет. Все они находились под крепкой стражей и были переписаны, пять дней, если верить литовским источникам, им не давали никакого продовольствия.

Последнее довольно сомнительно. Под пером авторов антирусских памфлетов и листовок «зверства московитов» приобретали поистине невероятные размеры. Так, в одной из листовок говорилось, что Иван Грозный «город целиком и полностью сжег до основания и двадцать тысяч человек предал мучительной смерти на крючьях и виселицах». О том же пишет Г. Штаден, достоверность сообщений которого о России уже давно опровергнута серьезными исследованиями: «Великий князь вызвал из города все рыцарство и воинских людей. Их таким образом разъединили, а потом убили и бросили в Двину. С евреями, которые там были, случилось то же самое, хотя они и предлагали великому князю много тысяч флоринов выкупа». Скорее всего, эти известия, как и известия о резне монахов-бернардинцев, по большей части являются вымыслом, хотя следует признать: русские ратники отнюдь не были ангелами и вели себя в захваченном городе в соответствии с обычной практикой того времени.

Взятие войсками Ивана Грозного ливонской крепости Кокенгаузен. Художник П. Соколов-Скаля. 1942 г.

Захват Полоцка был одним из крупнейших успехов русской армии в ходе Ливонской войны. В отличие от кровавого штурма Казани здесь успех был достигнут ценой незначительных потерь, и главную роль сыграл не штурм, а умелое использование артиллерии. Обращает на себя внимание и то, что, если под Казанью Иван Грозный разделяет славу победителя с авторитетными и опытными воеводами, то здесь во время осады не упоминаются фигуры, подобные М. И. Воротынскому или А. Б. Горбатому. Судя по Разрядной книге похода на Полоцк, в нем участвовал А. Д. Басманов, но о его роли в принятии решений ничего не известно. Правда, вторым воеводой передового полка был опытный кн. П. М. Щенятев (погибнет от рук опричников), отличился при бое за посад Д. Ф. Овчинин, а при организации обстрела – М. П. Репнин-Оболенский (обоих убьют еще до начала опричнины), но все это величины более скромного масштаба. Таким образом, взятие Полоцка можно отнести прежде всего за счет искусного руководства осадой со стороны самого царя, проявившего здесь качества незаурядного полководца. План похода был хорошо продуман, и его успешное завершение стало тяжелым ударом для Великого княжества Литовского.

Ливония

Два последних военных мероприятия, которыми Иван IV руководил лично, не отличались такой же масштабностью, как походы на Казань или Полоцк. Это были походы в Ливонию в 1572 и 1577 г. Первый из них был связан с обострением отношений со Швецией, где недавно сменился король. В декабре 1571 г. Иван IV предъявил новому шведскому королю Юхану III крайне унизительные условия мира, включавшие признание прав России на всю Эстляндию, а себя – вассалом Московского государя («о всем быти Ягану королю у царского величества в его воле… не отступну», «прислати на образец герб свейской, чтоб тот герб в царского величества печати был»). Когда Юхан дал ему на это резкий ответ, Иван не остался в долгу:

А если ты, взяв собачий рот, захочешь лаять для забавы – так то твой холопский обычай: тебе это честь, а нам, великим государям, и сноситься с тобой – безчестие, а лай тебе писать – и того хуже, а перелаиваться с тобой – горше того не бывает на этом свете, а если хочешь перелаиваться, так ты найди себе такого же холопа, какой ты сам холоп, да с ним и перелаивайся. Отныне, сколько ты не напишешь лая, мы тебе никакого ответа давать не будем.

Такая резкость в выражениях означала войну, и Юхан перешел к действиям – установил морскую блокаду Нарвы, что затруднило закупку стратегических товаров Россией в Англии, Дании и Германии. В ответ на это Грозный решил очистить от шведов всю Эстляндию. При этом предполагалось, что тем самым будет облегчен захват Ревеля, борьба за который продолжалась уже более двух лет.

Поздней осенью 1572 г. царь вместе с двумя своими сыновьями выехал из Москвы в недавно разгромленный им Новгород к войску, которое двинулось оттуда в сторону Нарвы. Вторжение было неожиданным – местное дворянство как раз мирно праздновало Святки. Армия прошлась по краю огнем и мечом, нигде не встречая сопротивления. Единственным пунктом, который попытался обороняться, был замок Вейсенштейн (Пайда) в центральной Эстляндии. Правда, гарнизон его был слаб, всего 50 шведов во главе с комендантом Гансом Бойе, да некоторое число горожан и крестьян из окрестных селений. Несмотря на это, замок сопротивлялся шесть дней; осада его шла по уже опробованному сценарию: сначала обстрел из пушек, затем штурм. Приступ состоялся на шестой день осады, 1 января 1573 г., и был успешным, хотя стоил жизни царскому любимцу, Г. Л. Бельскому (Малюте Скуратову). Царь, разъяренный сопротивлением и смертью любимца, приказал истребить пленных – «и взя Пайду не во многи дни и немец изсече всех, и на огне жгоша». После захвата Пайды царь вернулся в Новгород.