Книга Тринкет - Ольга Батлер

Перед самым днем рождения Джорджа на Кленовую улицу пришла жаркая погода. Все признаки весны сразу стали налицо: расцвел маленькими белыми цветами боярышник, залетали бабочки «павлиний глаз» и стрижи, лягушки отложили икру в водоемах Лодж-парка, появились божьи коровки с семью точками. Когда пробежал на тонких ногах апрельский дождик, бабочки и птицы заметались, ища укрытие, но небо быстро стало голубым.

И самое главное — проснулись шмели. Мимо окна пролетел первый — черный, с таким пушистым желто-рыжим брюшком. Будто подражая ему, сразу зажужжала газонокосилка соседей. Трава за время зимних дождей вымахала длиннющая.

К их жужжанию добавилась зазывная мелодия — на улице остановился музыкальный фургон с мороженым, и соседские дети начали выбегать из домов с зажатыми в кулаках монетами. Джордж с Брэндой успели к мороженщику первыми. Из-под обклеенного картинками и ценниками стекла высунулась ладонь, на которой мальчик заметил необычную татуировку в виде контуров ключа. Он сунул мороженщику деньги и тотчас получил замечательный рожок, где маленькие вафельные шарики были обсыпаны разноцветными блестками и сверху красовалась прозрачная феечка с крыльями.

— А мне? — спросила Брэнда.

— Тебе нельзя, — строго напомнил Джордж. У сестры болело горло, ей запретили холодное.

Но Брэнда упёрлась:

— Мама не узнает!

— Врать нехорошо.

— Ты сам врёшь! Шкатулку с человечком прячешь за кроватью!

Джордж встревоженно оглянулся по сторонам.

— Шпионка… больше в мою комнату не войдешь, — прошипел он, увлекая сестру за собой, но на всякий случай крикнул: — Нет у меня никакой шкатулки! — его не оставляло чувство, что в фургончике слышали их разговор.

Дома сестренка расплакалась, и он смягчился:

— Никому больше не говори, хорошо?

— Хорошо, — всхлипнула Брэнда.

— Дай откусить хоть разочек. Я тебе за это секрет скажу, — заканючила она.

— Фекрет фкафу, — передразнил Джордж. Брэнда не произносила «с», потому что у нее выпал передний молочный зуб, а новый на его месте пока не вырос. — Ладно, один раз только…Что ты делаешь?

— Мама заказала торт на твой день рождения, с твоим именем наверху, — сообщила довольная сестра, крутя феечкой.

Внизу пускала длинную слюну бассетиха Леди. На морде у нее постоянно было прописано выражение обездоленности. «В жизни этого существа наверняка имела место трагедия», — сочувствовали бассетихе знакомые Скидморов. На самом деле под печальной оболочкой пряталась озорная и крайне упрямая собака. Для полного счастья ей не хватало мороженого, но гордость высокопородной бассетихи не позволяла унижаться. Только когда она поняла, что от прекрасной сладости остается совсем ничего, возмущенно гавкнула и положила на коленку Джорджа свою короткую тяжелую лапу.

Наконец наступил день рождения. Джордж получил в подарок новые компьютерные игры и проигрыватель дисков — от родителей, набор принадлежностей для пэйнт-бола — от приятеля Питера Вэста. Брэнда просто нарисовала поздравительную открытку. Но самый невероятный подарок, как всегда, был от тети Мэри. Она купила племяннику дорогущий набор для постройки робота с микропроцессорами. Тетя специально оставила ценник на коробке, чтобы Джордж узнал — робот стоит целых сто семьдесят фунтов! Дороже камня из «Лавки Древностей».

А бабушка вручила Джорджу очередного плюшевого медведя.

— На цыпочки приходится вставать, — расчувствовалась она, по своему обычаю целуя его в светлую прядку над лбом. — Ты мой хохолок!

— Ладно, ба, — отстранился Джордж. — Я уже большой.

Хотя Джордж и был обычным мальчишкой-кокни — с серыми глазами, веснушками, в кроссовках и испачканных на коленках джинсах, — люди часто посматривали на его двухцветную голову, где в темно-русых волосах выделялась светлая прядка. Джордж расстраивался, а родители утешали сына: «Это очень красиво. За тобой девушки будут бегать, когда подрастешь». «Не переживай, волосы — явление временное», — хлопал себя по лысине отец. «Совсем не обязательно ему лысеть, — вступалась за Джорджа мама. — Он не в твою породу пошел, а в мою». «Зато Брэнда — моя копия! — радостно объявлял старший Скидмор, прижимая к себе дочку. Глаза — мои, уши — мои, лысина… ну, это дело наживное», — рассуждал он под протестующие вопли Брэнды…

Вот Питер Вэст никогда не иронизировал по поводу внешности Джорджа. Они подружились ещё в первом классе и с тех пор подрались только один раз.

Вэст был надежным товарищем, поэтому Джордж решил показать ему свой камень.

— А это ты где взял? — спросил Питер, приподнимая крышку стоявшей на полу шкатулки. Музыкальный механизм сразу пришел в действие — скорбно зазвучала мелодия, которая преследовала Джорджа все эти дни.

— Нашёл, — соврал он. Питер приподнял светлые бровки: такие дорогие шкатулки на дороге не валяются, — но его отвлекла неожиданная находка:

— Смотри-ка, здесь потайное отделение! — он достал из шкатулки пожелтевшей листок. — Письмо!

Джордж вырвал бумагу из его рук и начала в волнении читать:

Шлю Вам самый темный… Нет, не темный, а теплый!

«… теплый искренний привет.

Всё вижу наши прогулки в парке. Не сочтите меня смешной — прошлое теперь предпочитаю любой новинке.

Сидя у осеннего окна и посылая ненастной погоде тихие проклятья, часто думаю о Вас. Без сожаления буду до самого конца вспоминать молодость… Наконец мы начинаем ценить роли, которые пришлось играть — охотно или вопреки желаниям — в спектакле жизни.

Дарю Вам тринкет-шкатулку. Только прикажите человечку: „Спрыгивай!“, — он задвигается. Это такой вертун, будет бегать и танцевать с забавными ужимками.

Музыка из ларца льется чарующая.

Ваша, Азалия».

Письмо было написано дамским витиеватым почерком и пахло старым одеколоном. Пока мальчик читал, ему показалось, что человечек одобрительно кивает головой в такт словам.

«Бабушку тоже зовут Азалия, — подумал Джордж. — А ведь она недавно рассказала мне об этой шкатулке. Сказка-то и не сказка вовсе». Так вот что бабуля в молодости натворила! Лучше держаться от этого Тринкета подальше. И зачем он обещал фарфоровому карлику, что будет с ним дружить… А! Это всё равно было только во сне.

Шлю привет в смешной новинке И проклятья без конца,

— снова закрутилось в голове.

Эти слова принадлежали шкатулке, никак не памяти Джорджа, и это его испугало. Потрясенный мальчик засунул письмо обратно:

— Разобью шкатулку, или выброшу.

— Да ты что, лучше мне отдай, — удивился Питер.

В комнату заглянул отец, и Джордж спрятал шкатулку за спину.

— Подарки рассматриваешь? А гости ждут! — весело напомнил Скидмор-старший.