Книга Фиалки для леди - Полли Форрестер

У Луизы исчезло всякое желание выходить из своей комнаты, но, в конце концов, голод взял верх над переживаниями. Немалую роль в этом сыграла и кухонная плита. Если не подкладывать дрова или уголь, огонь скоро погаснет, и придется все начинать сначала. На Джеффри Редверса полагаться не стоит — не такой он человек, чтобы следить за кухонной плитой.

С трудом, подняв ведро с углем, Луиза пошла к лестнице.

Она была на верхней лестничной площадке, когда внизу послышались чьи-то голоса — сначала смех какого-то мужчины, потом звук открывающейся двери, торопливые шаги, и вдруг в самом конце лестницы показался Хиггинс. Увидев, что Луиза несет ведро, он быстро взлетел по лестнице и освободил ее от тяжелой ноши.

— Должен вам сообщить, мадам, что я только что принес завтрак. И горячую воду. Я скажу мистеру Редверсу, что вы составите ему компанию.

— Разумеется, Хиггинс, — сказала она, но, как только слуга исчез, до нее дошло, что ей не следовало соглашаться. Надо было сказать, чтобы завтрак принесли ей в комнату. Это было бы вполне естественно, учитывая ночное происшествие и сегодняшнее столкновение утром.

Луиза спустилась в ванную, быстро умылась и оделась, но не пожалела времени на придирчивый осмотр себя в зеркале. Темные длинные волосы, уложенные на затылке в тугой пучок, подчеркивали благородную бледность ее лица. Коричневое платье резко отличалось своей простотой от роскошного вечернего туалета, в котором она появилась вчера к ужину, но Луиза решила, что сегодня предстанет перед Редверсом в образе сознающей свою вину скромницы.

Даже в этом простом платье она выглядела как истинная леди… если бы не выражение лица. Широко поставленные карие глаза смотрели с тревогой и беспокойством, и она, задумавшись, машинально покусывала губы. Причиной беспокойства был не только Редверс. Сегодня она обязательно поедет и осмотрит хозяйским глазом свой новый дом — Роузберри-Холл.

Со смертью Элджи ее жизнь в Индии утратила всякий смысл. Он оставил Луизе приличное состояние, но это ничуть не радовало ее. Хотя в Караше у нее было много подруг и друзей, без Элджернона ей было невыносимо грустно и тоскливо. О, ее приглашали на прелестные чаепития, предлагали составить компанию в теннис, но все эти приглашения кончались одним и тем же — она каждый раз возвращалась домой одна.

Мысль заняться полученным наследством захватила ее. Она была рада, что появился предлог для поездки в Англию. Ее родители вместо «в Англии» всегда говорили «дома», и с детских лет Луиза воспринимала Англию так же, хотя никогда не покидала пределов Индии. Луиза была внутренне готова к предстоящим переменам.

Она уже представляла, как, приехав «домой», начнет новую жизнь, но, столкнувшись с подлинной Англией, поняла, как ее мечты далеки от действительности. Вместо большого усадебного дома она, скорее всего, увидит лишь груду развалин, а люди здесь все сплошь странные и непонятные — взять хотя бы Редверса.

От одного воспоминания о нем Луиза задрожала. Даже сейчас его тяжелый взгляд словно преследовал ее. Его темные, почти черные, глаза — целое море неразгаданных тайн — были непроницаемы. Хиггинс намекнул, что у хозяина произошла какая-то личная трагедия, но Луиза не могла припомнить, чтобы в глазах этого джентльмена хотя бы раз появилось выражение неизбывного горя. Иногда, после приступов гнева, в его глазах появлялась какая-то тоска, но горе — едва ли.

Наконец Луиза решила взять себя в руки. Что бы она ни думала об этом человеке, она его гостья, и он заслуживает уважительного к нему отношения, а может быть, и доверия.

Хозяин уже сидел за столом и ел, но, увидев ее, вежливо поднялся. Лучи осеннего солнца, пробивавшиеся через окно, высветили мириады пылинок, плясавших в затхлом воздухе комнаты.

— Мистер Редверс? — удивленно воскликнула она.

— Миссис Хескет, — машинально ответил он, но, заметив, что она настороженно смотрит на него, улыбнулся, и от его улыбки все ее недавние страхи рассеялись. — Миссис Хескет, в английских усадьбах существует правило — начинать завтракать, не дожидаясь, когда все соберутся. Это вызвано тем, что зачастую расстояние от кухни до едока такое большое, что еда остывает, пока ее несут, а если еще всех ждать, то она будет холодная как лед. Столкнувшись с этим в свой первый приезд из Индии, я был очень удивлен.

Луиза почувствовала, как ее лицо помимо ее воли расплылось в широкой улыбке. Наконец-то у них нашлось что-то общее! Оказывается, не одна она находит Англию и ее обитателей несколько странными и загадочными.

Широким жестом он пригласил ее войти в комнату, где стоял длинный стол с двумя кушетками по сторонам. Луиза поняла, что завтрак в Холли-Хаусе считали делом более важным, чем ужин. На ослепительно белой накрахмаленной скатерти с кружевной каймой красовались шесть закрытых крышками серебряных блюд и плетеная корзина с хлебом, у каждого прибора белели накрахмаленные салфетки, середину стола украшала стеклянная ваза с яблоками и гроздьями засахаренного винограда. Рядом располагалось блюдо с колотым льдом, на котором остывали сваренные вкрутую яйца.

— Боже мой, — прошептала Луиза, не зная, с чего начать.

— Как вы заметили, вчера вечером я не был готов к приему гостей. Я отсутствовал несколько дней и не ожидал, что ко мне кто-нибудь заедет. Тем более поразительно, сколько всего наготовили Хиггинс и его сестра, не правда ли?

На Редверса стол произвел такое же впечатление, как и на Луизу. Она подошла к столу и приподняла по очереди все крышки. Ломтики бекона, яйца, отбивные котлеты, почки под соусом, колбасы и овощи — все источало тонкий, божественный аромат. Луиза положила себе бекон, яйцо и немного жареного картофеля. Как только она прочитала молитву, ей тут же поднесли на серебряном блюде с каймой из синего бристольского стекла желе из красной смородины. Да, это был достойный реванш за вчерашний скудный ужин!

— Вы собираетесь сегодня съездить в Роузберри-Холл? Тогда я пошлю с вами Хиггинса. Он отвезет вас на дрожках, так как авто мне понадобится самому.

— О, мистер Редверс! Как это любезно с вашей стороны! — растроганно воскликнула Луиза.

В душе она порадовалась, что Редверс немного оттаял, и решила, что нужно дать ему повод для благородного протеста — в порядке поощрения. Ее уловка имела даже больший успех, чем она ожидала: пока она произносила слова благодарности, он улыбался! Это было что-то потрясающее! Ослепительная белозубая улыбка сделала его совершенно неотразимым. Она поспешно остановилась и даже забеспокоилась, когда в ее голове промелькнула озорная мысль: как бы было замечательно, если бы Редверс поцеловал ее. Несмотря на свою неопытность, она понимала, что подобные мысли недопустимы для людей ее круга.

— Какой вздор! Разве я могу отказать своей будущей соседке? — весело улыбаясь, проговорил он. Внезапно его лицо приняло серьезное выражение. — Вы хоть представляете, в каком состоянии находится ваша усадьба?

— Нет, но начинаю сомневаться, правильно ли я поступила, приехав в Англию. Почему вы так уверены, что моя усадьба пришла в полный упадок?