Книга Хазарская охота - Арина Веста

…Истребление продолжалось до тех пор, пока кровь их не стала литься через пороги домов, через кустарник и края водостоков. Кони тонули в крови. Камни весом в десять кикар[1] катило кровавым потоком. На протяжении четырех фарсахов морская вода была окрашена кровью и земля тряслась…

Виноградник был у дяди твоего Исайи два фарсаха в квадрате, и множество рабов день и ночь носили воду на поля его, но пролился дождь из крови на виноградное поле, и говорили видевшие это: сто лет святая лоза будет плодоносить без удобрений.

На этом месте дон Рауль отложил письмо, и уставился на дату. По всей видимости, это письмо было отправлено в Кордовский халифат одним из очевидцев разрушения Великой Хазарии. В Андалузии было много торговых общин родственных хазарским евреям, и то, что случилось летом 965 года в дельте Волги и в горах Кавказа, касалось богатейших семейств Кордовского халифата.

После сего сократилась страна, как воловья кожа, которую держат на огне, и пролил Господь чашу гнева на головы их. Все великие сокровища Храма – Ковчег Завета Божия и Скинию и сосуды и все реликвии укрыли в горах Каф, у Хазарских ворот. Место это до сего дня называется могила Барса в память князя Рош.

По спине дона Рауля сверху вниз ползали «муравьи», на лбу выступил липкий пот, словно в его костях и крови ожил давний ужас.

…А что до князя Рош, то о нем известно, что Куркут, князь печенегов, прозванных besenah – бешеные, убил их князя и взял голову его. Печенеги есть самые презренные из кочевых племен, они не различают времен года и чтут новый год с вырастания травы, так же и до всего остального… Черепная кость была окована в тонкое золото и снабжена надписью на языке божественной Торы, и пусть не удивляет никого язык надписи. Наши единоверцы, путешествующие с товарами от Фаранджа[2] до Синди,[3] выкупили чашу у печенегов, и те рады были продать ее.

Под текстом была сделана прорисовка местности: дельта Рас-реки, как некогда называли Волгу, морское побережье и горы Каф, похожие на клыки хищного зверя. Клад был зарыт в горах Кавказа на равном расстоянии между двух морей – Сурожского и Хазарского, так некогда называли Азовское и Каспийское моря. Горный перевал, названный «Хазарскими воротами» был помечен особым знаком. Даже если название этого перевала не сохранилось, его наверняка можно будет восстановить по приметам ландшафта.

Дон Рауль закрыл глаза и улыбнулся – точно повела губами бледная посмертная маска. Он был стар настолько, что предпочитал не говорить, сколько ему лет. Когда-то знаменитый в Мадриде астролог и каббалист доктор Люль составил для него прогноз по гадательным таблицам и звездным картам. Согласно этому пророчеству он, Рауль Алрой из рода Ашхенов, не умрет, пока не найдет подземную реку, скрывающую святыню.

Легендарные хазары хоронили своих правителей-каганов на дне осушенной реки, после плотину отворяли, и вся мощь потока становилась замком на запретной двери. После крушения каганата несметные сокровища династии Ашинов и реликвии Избранного Народа канули в неизвестность, но потомки беженцев из Хазарии под страшным заклятьем передавали друг другу легенды о таинственной реке, скрывающей клад.

Пророчество сбылось! Подземная река отступила и обнажила дно с зарытым кладом. Это письмо – одно из редчайших событий, от которого мир не просто поведет толстой шкурой, а подпрыгнет, как ужаленный мул. Дон Рауль усмехнулся тонкими старческими губами, представляя, как взбрыкнет копытами этот лошак, так мудрецы называли потомство осла и кобылицы, иначе глупости и силы.

Старые часы с потускневшей от времени бронзовой птицей пробили десять раз. Дон Рауль запер подвал, оседлал старенький велосипед и, тихо позвякивая спицами, поехал к воротам, отделявшим имение от городской площади.

Близилось Рождество, и небо над городом тряслось от выстрелов, взрывов хлопушек и фейерверков. На старинных площадях было тесно от праздничных лотков. У Королевских ворот распевали монахини из монастыря святого Фомы. В эти рождественские дни телеграф работал круглосуточно, и красивая девушка с живой розой в вырезе платья приняла у дона Рауля телеграмму. Старый библиограф не пользовался мобильным телефоном и даже заказчика, Карлоса Альведо, вызвал по старинке – срочной депешей.

* * *

Ожидая приезда заказчика, дон Рауль прохаживался по вестибюлю библиотеки. Глядя на потолок и стены в старинных гравюрах, он собирал всю свою эрудицию, чтобы встретить заказчика горячей поздравительной речью.

Около полуночи за стеной мягко прошелестели шины, яркий свет фар разрезал пространство внутреннего дворика и уперся в стену библиотечного хранилища. В темноте, под мандариновыми деревьями мелькнула белоснежная рубашка Карлоса Альведо, вернее обозначились ее рукава, все остальное сливалось с ночным сумраком. Должно быть, в машине было жарко – Карлос снял черный длиннополый пиджак и остался в пикейном жилете и широких брюках, немного убавлявших габариты его грузного тела.

У дона Карлоса были длинные, черные, как смоль, вьющиеся волосы и густая длинная борода. Ему было лишь чуть за сорок, но набрякшие мешки под глазами, лиловые мясистые губы и нос в сиреневых прожилках свидетельствовали о разбитом здоровье.

– Ну-с, что случилось? Отчего такая спешка? – пробурчал Альведо, отирая платком лоб.

Библиограф молча указал на приборный столик, где под лампой синего света лежала разогнутая и прижатая стеклом рукопись.

– Что это? – сухо осведомился заказчик.

– Письмо знаменитого Тоху-Боху, старейшины торговой общины Итиля. До сих пор он считался легендарной личностью, как множество мессий и светлых умов, посетивших наш народ в годы рассеяния.

– Ближе к делу. Через несколько часов я должен быть на Мальте, – Альведо посмотрел на часы с птицей.

– Конечно, конечно. Я не отниму у вас много времени, – немного обиженно прошептал библиограф. – Итак, это письмо говорит о судьбе хазарских сокровищ, спрятанных в горах Северного Кавказа, на территории современной России, точнее в горах Чечни…

– Вам нужны сокровища? – изумился Альведо. – Не хватает денег?

– Речь идет вовсе не о деньгах! – с обидой прошептал библиограф. – Во время крушения Хазарского царства все сокровища Второго Храма – Скиния Завета, Ковчег Яхве и множество других реликвий были безвозвратно утеряны, но память о них передавалась по тайной цепи мекаббалим. Все тайное в свой срок становится явным. Акумы[4] тоже догадывались о их существовании. Эти святыни искали гитлеровцы, когда как одержимые штурмовали Эльбрус. А с каким упорством немецкие археологи вели раскопки на развалинах хазарского Саркела!