Книга Огни Юга - Даниэла Стил

Глава 3

Сидя в одиночестве в маленькой темной комнате, Алекса наблюдала сквозь стену, которая представляла собой двустороннее зеркало, за происходящим в соседней комнате. Туда привели Люка Квентина. Джек Джонс и Чарли Макэвой ждали его за длинным столом. Тут же находился еще один офицер — Билл Нили, участвовавший в задержании, а также два копа, которых Алекса видела, но не знала по именам. Следовательская бригада присутствовала в полном составе. Было также несколько человек из оперативной группы, которые подключатся к работе с ними позднее, но сейчас собрались главные действующие лица. В понедельник утром все выглядели отдохнувшими после уик-энда.

Как и во время зачитывания обвинения, Квентин был в наручниках и кандалах, казался спокойным и собранным. Помощник шерифа снял наручники сразу же, как только тот уселся, и Люк окинул взглядом людей по другую сторону стола.

— Не найдется ли закурить? — спросил он с ленивой улыбкой. Курение в кабинетах для допросов теперь запрещалось, но Джеку показалось, что это может помочь Квентину расслабиться. Он кивнул и подтолкнул к нему по поверхности стола пачку сигарет и спички. Квентин отломил ногтем большого пальца спичку и зажег ее. Алексе было хорошо слышно все, что говорилось, она сидела в темноте, настороженная и напряженная. Ей очень хотелось, чтобы допрос прошел как следует. Квентин глубоко затянулся сигаретой, не спеша выдохнул дымок и повернулся точно к тому месту, где сидела Алекса, как будто чувствовал ее присутствие и знал наверняка, что она здесь. Алексе это показалось страшной наглостью. Она не могла бы сказать, что выражал его взгляд — ласку или пощечину, — но она словно ощутила и то и другое. Она выпрямилась на стуле, достала сигареты и закурила. Она была одна в комнате, так что никто не увидит. Время от времени делая затяжку, она пристально наблюдала за Квентином.

— Расскажите, где вы побывали за последние два года? — спросил Джек. — В каких городах, в каких штатах? — Было абсолютно точно известно, где он побывал за последние шесть месяцев, но Джек хотел узнать, скажет ли им подследственный правду.

Тот ответил, скороговоркой перечислив крупные города и мелкие городишки во всех штатах, о которых они знали.

— Чем вы там занимались?

— Работал. Навещал парней, с которыми познакомился в тюрьме. У меня ведь не условно-досрочное освобождение. Я могу делать что хочу, — с самоуверенным видом сказал он.

Джек кивнул в знак согласия. Было известно, что Квентин работал чернорабочим, грузчиком, а в одном из сельскохозяйственных штатов убирал урожай. Со своим ростом и развитой мускулатурой всегда находил работу. Но тот же внешний вид шел не на пользу его жертвам и стоил им жизни. Это тоже было известно. Квентин вел себя нагло, но в его поведении не было угрозы насилия, и, насколько они знали, ни в тюрьме, ни раньше случаев проявления жестокости с его стороны не наблюдалось. Говорили, что Люк — человек миролюбивый, но не даст спуску, если на него нападут. Однажды его порезали ножом, когда он попытался остановить побоище между двумя соперничающими бандами, но о его связях с бандитами никто ничего не знал, а сам Квентин мало говорил о себе.

В тюрьме он занимался бегом трусцой на электрической беговой дорожке и ежедневно бегал в тюремном дворе. Выйдя из тюрьмы, продолжал бегать. Несколько раз его видели в парках, причем именно в тех местах, где обнаруживали трупы жертв, но увязать одно с другим не удавалось из-за отсутствия свидетелей. А тот факт, что Квентин бегал трусцой в том же парке, еще не означал, что жертвы погибали от его руки. Ни на одной из женщин не было обнаружено ни капли спермы, а это означало, что либо он пользовался презервативом, либо имел какое-то связанное с сексом отклонение, которое и заставляло его насиловать. Что и говорить, продумывал он свои преступления блестяще.

Квентин держался нагло, но не хвастался. Он ждал их вопросов, но не проявлял никакой инициативы. Смотрел им в глаза и время от времени бросал взгляд на окно, сквозь которое с серьезным лицом за ним наблюдала Алекса. К тому времени она, сама того не замечая, выкурила полдюжины сигарет.

— Вы знаете, что я этого не делал, — заявил некоторое время спустя Квентин, глядя прямо в лицо Джеку. Он явно смеялся над ним. Его взгляд переместился на Чарли, но не задержался на нем. — Вам, парни, просто надо найти человека и повесить на него убийства. Тогда вы подниметесь в глазах прессы.

Встретившись взглядом с Квентином, Джек решил забыть о вежливом обхождение. В глазах преступника не было ни чувства вины, ни страха, ни даже беспокойства. Единственное, что Джек там увидел, было презрение. Люк смеялся над ними, как над кретинами. Его даже пот не прошиб, что часто случается с подследственными. В комнате было жарко. Все присутствующие копы взмокли, только на Квентина жара, кажется, не действовала. Но на них была уличная одежда, а на нем — тонкий спортивный костюм, и он чувствовал себя комфортно.

— В грязи с ваших башмаков обнаружена кровь, — спокойно сказал ему Джек.

— Ну и что? — с полным безразличием произнес Квентин. — Я ежедневно бегаю. И когда бегаю, не гляжу на землю. Я каждый день наступаю на грязь, собачье дерьмо и человеческие экскременты. Возможно, наступил и на кровь. Ведь на моих руках ее не было. — На его одежде крови тоже не было. Они уже осмотрели все принадлежащие ему вещи. Кровь обнаружилась только в грязи с его башмаков. И он, возможно, говорил правду, хотя в это верилось с трудом. — Вы не можете держать меня здесь без конца. А если это все, что у вас имеется, то ваши обвинения бездоказательны. Вы это знаете так же хорошо, как и я. Придется еще потрудиться. Сами понимаете, вы оказались по уши в дерьме. Арест ничего не дал.

— Это мы еще посмотрим. Я бы не стал на это рассчитывать, — сказал Джек с уверенностью, которой, откровенно говоря, не чувствовал. Требовалась веская улика, на которую можно было бы опереться. Они имели достаточно материала для его ареста, но пока еще недостаточно для того, чтобы предъявить обвинение. Джек надеялся, что если еще немного повезет, они найдут эту улику. В группе работают надежные люди. Может быть, поступит информация от еще какого-нибудь осведомителя, хотя Квентин, судя по всему, был не из болтливых, очень себе на уме. А может быть, результаты анализа ДНК, которых они ждали, позволят вынести обвинение.

Допрос продолжался несколько часов. Спрашивали о том, где он был, что делал, кого знал, с кем знакомился, с какими женщинами встречался, в каких гостиницах останавливался. Проверка показала, что он находился в городах, где были убиты девушки, но пока не обнаружили ничего, что позволило бы увязать это с убийствами других девушек. Правда, пока и этого было достаточно, но все же они с нетерпением ждали результатов анализа ДНК судебно-медицинской экспертизы.

— Вам придется доказать побольше, чем мое пребывание в том же парке, — говорил Квентин. Но даже он понимал, что пока им хватит таких улик, как кровь и волосы.

Во время допроса они ни разу не упомянули о его пристрастии к фильмам про убийства. Не хотелось пока настораживать его. Утром ему предложили пригласить назначенного общественного защитника, но Квентин отнесся к этому с полным равнодушием. Он не боялся копов и считал общественных защитников своего рода объектом для шуток: те всегда были молодыми и наивными, и в большинстве случаев их подзащитные все равно оказывались в тюрьме. Тот факт, что эти парни были виновны, казался ему не относящимся к делу. Общественный защитник, которого ему назначили, был ничуть не лучше — женщина, работавшая в этом качестве около года. Квентину было наплевать. До суда дело не дойдет из-за отсутствия улик, и придется его отпустить. Его вину не могут доказать, а наличия крови на его башмаках недостаточно.