Книга День судьбы - Лайни Смитерс

– Какие слухи вы имеете в виду?

– Говорят, вы близки к завершению, программы.

Стивен после того, как со скандалом ушел из университета, попробовал свои силы в разных направлениях социологии. В результате он создал своего рода сводку сведений по различным регионам, куда входило описание социологического развития многих государств, особенностей их истории, экономики и многое другое, вплоть до генетических и расовых признаков.

Идея Стивена, над которой он сейчас работал, заключалась в том, чтобы на основании анализа этих разнообразных данных создать модель перспективного развития региона или отдельных государств. Это давало возможность предугадывать реакцию людей и правительств этих стран на изменение жизненных обстоятельств и своевременно принимать меры.

Одной из причин, по которой Стивен тщательным образом засекречивал свои исследования, было опасение, что результат работы может попасть в недобрые, а то и в преступные руки и будет использован во вред человечеству.

Вот почему Стивен старался не показываться на роскошных приемах в посольствах, в министерствах и в военных ведомствах. После взрыва в лаборатории, оставившего ему «на память» заметные увечья, у Стивена появился убедительный повод для отказа от подобных предложений.

В настоящий момент его работу оплачивали одновременно и разведка, и военные. Военных интересовали горячие точки на планете, так как, применив исследования Стивена, было легче подготовиться к грядущим войнам. Разведка больше интересовалась дипломатическими возможностями в мирное время.

– Работы еще хватает, – уклончиво ответил Стивен, – пока, например, мало сведений по Среднему Востоку.

Ему не нравилось то, что творилось в этом регионе. Он время от времени бывал там и хорошо представлял обстановку. Стивену нравились жители стран этого региона, их доброжелательность, терпение, доверчивость. Ему казалось предательством включать в программу возможность войн на этой территории. Положение Стивена осложнялось тем, что во многих странах его исследования считались опасными, бесчеловечными, поэтому разведки этих государств искали возможности помешать Стивену, а то и остановить.

Скорее всего именно эти цели преследовали те, кто устроил диверсию в лаборатории Стивена, и он лишь чудом остался в живых. Но Стивен продолжал свои изыскания, так как знал, что ничто не может остановить прогресс, а бороться в одиночку против агрессивности человечества бессмысленно.

– Боссы недовольны, – как бы между прочим сообщил Гартман.

– Пусть себе… Работа будет закончена – тогда, когда будет закончена. И ни минутой раньше.

– Они хотят иметь доказательства, оправдывающие расходы. Вряд ли вам хочется предстать перед бюджетной комиссией или узнать о закрытии ваших банковских счетов.

– Это угроза? – холодно осведомился Стивен.

– Нет. Я просто предвижу некоторые события.

– Мои расходы полностью соответствуют оплаченным чекам. И они, черт побери, намного меньше тех, которые идут на ваши бесконечные обеды, ужины и вечеринки в самых дорогих ресторанах разных городов. Так что пусть ваши боссы лучше помолчат. А если кто-то будет ворчать по поводу чрезмерных расходов, пришлите его сюда. Я буду счастлив уступить ему место.

Лицо Бенджамена Гартмана слегка помрачнело, и он сменил тему:

– Поговаривают также, что вы ведете секретные переговоры с русскими.

– Что за чушь! Я не встречался с ними и пока не собираюсь! – возмутился Стивен, с огромным удовольствием наблюдая тревожную искру, блеснувшую в глазах заезжего щеголя при слове «пока». – Но я подумаю об этой возможности.

– Только учтите, что передача им ценной информации может стоить вам свободы.

– Постараюсь это запомнить.

Гартман пристально посмотрел на Стивена, пытаясь понять, насколько серьезно ученый отнесся к его словам. Стивен, конечно, прекрасно знал цену каждому слову чиновника. Неизбежные встречи с подобными людьми были платой за возможность заниматься любимым делом. Стивен мог предугадать их поведение и предвидел почти каждое их слово. Они были на редкость одинаковы. И постоянно дрались за тепленькое местечко, подсиживая друг друга.

– Есть еще вопросы? – вежливо осведомился Стивен, заметив беспокойное движение Гартмана. – Мне кажется, вы не все сказали.

Стивен решил помочь ретивому чиновнику. В конце концов стоит посочувствовать бедняге, вынужденному ехать на край света, чтобы, глотнув не самого лучшего в мире кофе в местной гостинице, вести неприятный разговор под завывания снежной вьюги за окном.

– От некоторых заслуживающих доверия источников, – неохотно выдавил Гартман, – стало известно, что на вас готовится покушение.

– Меня этим не удивишь.

– Я просто считаю своим долгом предостеречь вас.

– Вы меня предупредили, благодарю. – Стивен встал, давая понять, что разговор окончен. – Я учту и претензии к бюджету. А теперь позвольте мне вернуться к работе. Да и у вас, как я понимаю, – Стивен снял с вешалки дорогое пальто Бенджамена Гартмана, – впереди много дел. Время – деньги.

С этими словами Стивен выпроводил холеного чиновника. Через несколько минут, поймав себя на том, что по-прежнему смотрит на проклятые часы, Стивен решительно запихнул бумаги в сейф, закрыл его, набрал секретный код и покинул кабинет.

Работать он не мог. Он поехал домой, в «Замок Грёз», ждать Вивьен Крестон.

Через четыре дня после тяжелого разговора с отцом Вивьен прибыла на остров Монхеген. Сейчас она проезжала мимо маленькой деревушки, типичного рыбачьего поселка. Засыпанная гравием узкая дорога вилась вдоль прибрежных утесов. Она была слегка припорошена снегом, и было ясно, что в ветреную и снежную погоду по ней ездить невозможно. Наверное, Стивену, стремящемуся к уединению, это нравится, подумала Вивьен.

Во всех заметках о нем, которые Вивьен усердно собирала, неизменно упоминалось о его почти затворническом образе жизни. Вивьен это нисколько не удивляло. Она прекрасно помнила, как неохотно он посещал вечеринки и приемы, которые устраивали администрация университета и ее отец. Даже в те далекие времена Стивена никак нельзя было назвать общительным. Но ее мать, Мадлен Крестон, настойчиво посылала ему приглашения. В тех редких случаях, когда Стивен обещал появиться, Мадлен особенно суетилась. Она тщательно укладывала волосы, продумывала туалет, надевала более короткую юбку и подбирала блузку с глубоким вырезом, выгодно демонстрирующим ее соблазнительную грудь.

В доме звенел ее нарочито серебристый смех, глаза Мадлен загорались тревожащим огоньком, походка становилась более скользящей и плавной. Голос обретал глуховато-низкие и томные обертона, заставляющие всех мужчин поворачивать головы, чтобы полюбоваться красотой его обладательницы.

Вивьен тогда ужасно злила откровенно зазывная сексуальность матери. Она прекрасно понимала, что Стивен никогда не обратит внимания на скромную девочку, пока возле него увивается яркая, как тропическая бабочка, опытная соблазнительница.