Книга Приключения троих русских и троих англичан - Жюль Верн

Экипаж барки «Королева и Царь» занялся укладкой груза на фуру таким образом, чтобы хорошенько уравновесить все ее части. Всем известна вошедшая в поговорки ловкость моряков. Укладка и крепление частей судна казались не более, чем игрой для этих бравых ребят. Более тяжелые его части они уложили прямо над осями — в самом устойчивом месте фуры. Между ними легли ящики, ящички, бочки, бочонки и другие предметы — все они легко нашли себе место. Что касалось самих путешественников, то дорога в четыре мили была для них всего лишь прогулкой.

В три часа дня, когда погрузка полностью завершилась, полковник Эверест дал сигнал к отправлению. Он со своими компаньонами под предводительством Вильяма Эмери пошел впереди. Бушмен, члены экипажа и погонщики фуры отправились вслед за ними более медленным шагом.

Путешествие оказалось не слишком утомительным. Подъемы и спуски, лежавшие на пути к верхнему течению Оранжевой реки, были не столь уж крутыми—очень удачное обстоятельство для тяжело нагруженной фуры. Что касалось членов ученой комиссии, то они легко взбирались на склоны холмов. Между ними завязался общий разговор. Европейцы не могли налюбоваться чудесными видами, раскрывавшимися перед их глазами. Эта величавая природа, столь прекрасная в своей нетронутости, восхищала их точно так же, как она восхищала Вильяма Эмери. За время плавания европейцы еще не успели пресытиться красотами этого района Африки. Они восторгались, но сдержанным восторгом, как это и подобало англичанам — противникам всего, что могло бы показаться «неуместным». Водопад, например, вызвал у них аплодисменты, хотя и скупые, и лишь кончиками пальцев обозначенные, зато выразительные. Словом, правила «Nil admirari»[53]они придерживались не слишком строго. Вильям Эмери был здесь у себя дома и, стараясь показать гостям достопримечательности Южной Африки, не пропустил ни одной особенности этого своего африканского парка.

К половине пятого путешественники благополучно обошли Моргедские водопады. Европейцы достигли плато, с которого их взору, насколько хватало глаз, представилась река в ее верхнем течении, плавно катившая свои воды. Они расположились лагерем на берегу, ожидая прибытия фуры.

Около пяти часов на вершине холма показалась повозка. Она совершила переезд вполне благополучно. Полковник Эверест тотчас распорядился приступить к разгрузке, объявив, что отплытие состоится завтра утром, на рассвете.

Вся ночь прошла в работе. Корпус судна матросы собрали менее чем за час, машина и винт были поставлены на место, металлические перегородки возведены между каютами, отсеки восстановлены, тюки разложены в должном порядке — все эти действия, выполненные быстро и четко, делали честь команде барки «Королева и Царь». Составлявшие ее англичане и русские, люди тщательно отобранные, отличались дисциплинированностью и ловкостью, и на них можно было положиться.

На следующий день, первого февраля, на рассвете судно приняло на борт пассажиров. Из его трубы уже вырывался кольцами черный дым, а механик, чтобы усилить тягу, выпускал сквозь этот дым струи белого пара. Машина, имея высокое давление и не имея конденсатора[54], выпускала пар при каждом подъеме клапана, как в системе, используемой на локомотивах. Топке, имевшей большую нагревательную поверхность, требовалось не более получаса, чтобы выработать достаточное количество пара. Экипаж позаботился о дровах, приготовив хороший запас черного и бакаутового дерева[55], не пожалев ценных пород, которыми изобиловали окрестности.

В шесть часов утра полковник Эверест дал сигнал к отплытию. Вместе с пассажирами и матросами в плавание отправлялся охотник Мокум, хорошо знавший русло реки. Он поручил своим бушменам перегнать фуру в Латтаку.

В тот момент, когда судно отдавало швартовы, полковник Эверест сказал астроному:

— Кстати, господин Эмери, а известно ли вам, что мы собираемся здесь делать?

— Не имею ни малейшего представления, полковник.

— А все просто, господин Эмери. Мы должны измерить дугу меридиана[56]в Южной Африке.

Глава IV НЕСКОЛЬКО СЛОВ ПО ПОВОДУ МЕТРА

Во все времена идея об универсальной единице измерения Земли владела умами людей. Представлялось важным, чтобы мера эта оставалась точной и неизменной, какие бы катаклизмы[57]ни потрясали нашу планету.

Над этим думали еще ученые древности. Аристотель[58], по свидетельству древних историков, принял за нее стадию, или египетский локоть[59]времен фараона[60]Сезостриса[61], как стотысячную часть расстояния от полюса до экватора. Эратосфен[62], в век Птолемеев[63], вычислил, правда, довольно приблизительно, длину градуса, измерив длину Нила между Сиеной[64]и Александрией[65]. Такого же рода геодезические операции проделали Посидоний[66]и Птолемей[67], но они не смогли вычислить градус[68]с достаточной точностью, равно как и их последователи.