Книга Три черные колдуньи - Лариса Соболева

Ирме двадцать шесть, с восьми лет она воспитывалась в детдоме — родителей лишили прав из-за алкоголизма. Много о своем житье-бытье она не распространялась, сказала лишь, что окончила колледж, в институт не поступила, работает на заводе. Ей как детдомовке предоставили комнату в дряхлом доме, который держится на честном слове. Характер у нее немного угрюмый, она больше наблюдала и слушала, нежели говорила, словно опасалась сказать лишнее слово. По характерному запаху Жанна определила, что Ирма втайне ото всех покуривала.

Влада имеет родителей и сына четырех лет. Вышла замуж неудачно в двадцать, уже через два года разошлась, вернулась домой. На жизнь она не жаловалась, хотя мечтает жить отдельно от родителей, мечтает о престижной и хорошо оплачиваемой работе. У нее неплохое образование — фармацевт, правда, платят мало и везде требуются сотрудники с опытом работы, а где его приобретать — опыт, если на работу не берут? Вот и приходилось то там то сям подрабатывать. Влада — противоположность Ирме — открытая, немножко наивная и жутко рассеянная, постоянно искала свои вещи, а находила в самых непредсказуемых местах. Обе занимались спортом — Ирма плаванием, Влада теннисом, Жанна не стала хвастать, мол, я дзюдоистка, сказала, что занимается всем понемногу.

Встал вопрос и о суженом — каким его видят девушки, а поставила данную тему на обсуждение Влада. Оказалось — ни Ирма, ни Жанна четко не представляли, кто должен занять их сердце.

— А я бы хотела полюбить умного, доброго, порядочного мужчину, — сказала Влада. — Не обязательно, чтоб он был красивым, красивые избалованы. Еще мне хотелось бы, чтоб он был заботливым, уважал меня и сына.

— Мечты, мечты… где ваша сладость? Мечты прошли, осталась гадость, — высказалась Ирма.

— Я понимаю, мои требования завышены, один раз я уже ошиблась… — смутилась Влада. — Но разве вы не мечтаете о любимом человеке?

— У меня на мечты не было времени, — сказала Ирма. — Я боролась за выживание.

— А мне не попадался тот, с кем захотелось бы прожить всю жизнь, — вздохнула Жанна, давая понять, что и ей знакома сладость мечтаний. — К тому же, выйдя замуж, пришлось бы заботиться о своем доме, а у меня две младших сестры, маме не потянуть их. Мечтать не вредно, но жить надо тем, что есть.

Невольно вспомнились мама и сестры, как они там без Жанны? Однако здесь невозможно долго грустить, тревожиться. Беззаботность — заразительная вещь, особенно когда сталкиваешься с ней впервые…

Глава 4

Закончилась беззаботность к вечеру пятого дня, когда приехали Эмма и Ростислав Матвеевич. По идее, работодатели должны были вызвать в девушках наравне с радостью благоговение, трепет, воодушевление… Но Ирма, Влада и Жанна застыли на веранде в напряженных позах, ожидая, с чем приехали шефы. Эмма приказала (приказала, а не вежливо попросила, как делают воспитанные люди) Ганнибалу отнести вещи в комнаты, после чего собрала девушек в холле. Те скромно присели на диване в рядок, с опаской глядя на шефиню. Большая фигура Эммы излучала нечто такое, что заполнило собой всю комнату, казалось, и мебель сдвинулась, давая ей пространство.

— Надеюсь, вы неплохо отдохнули и готовы приступить к работе, — сказала она, не присев. — Сегодня ваш режим не изменится, а завтра после завтрака начнем.

Эмма поднялась наверх, девушки в недоумении сидели некоторое время, не решаясь поделиться впечатлениями. Ирма первая, не говоря ни слова, вышла, через небольшую паузу послышался плеск воды, значит, она бултыхнулась в бассейн. Влада, почему-то виновато улыбнувшись Жанне, сказала, что хочет полежать с книгой, затем неторопливо поднялась наверх. Жанна побежала к морю. Там мысли ее вновь обратились к загадочной ситуации.

Ужин Эмме отнесли наверх, зато Ростислав Матвеевич составил компанию девочкам и хозяевам так называемой гостиницы, заодно разрядив атмосферу. После приезда шефов девочки были немного скованны, Ростислав Матвеевич довольно быстро расположил их к себе, забросал комплиментами, причем ненавязчиво и в шутливой форме, а кто же останется равнодушным к комплиментам? Но на вопрос, где и в каком качестве им предстоит работать, он замахал руками:

— Это не ко мне, птички мои. Делами занимается Эмма, она введет вас в курс дела, когда посчитает нужным. Лейла, будь добра, принеси мне чаю.

Жанна заметила, что Лейла и Ганнибал давно с ним знакомы, и дело не в том, что они обращались друг к другу на «ты», а в довольно теплых отношениях. В общем, напряжение спало, Жанна подумала, что тревоги были напрасны.

Утро началось с гимнастики под музыку прибоя, затем Жанна плавала, на завтрак прибежала, как мокрая курица.

— Я требую, Жанна, к завтраку являться одетой и причесанной, — сделала ей замечание Эмма. — Предупреждаю остальных: никаких неглиже, махровых халатов, шлепанцев и прочих атрибутов курортников за столом. Я требую, чтоб вы постоянно следили за собой, даже во сне, когда спите. С сегодняшнего дня приступаете к первому этапу работы, а вернее, к подготовке.

— Простите, чем мы будем заниматься? — поинтересовалась Жанна.

— После завтрака узнаете, — отбрила Эмма. — Попрошу лишних вопросов не задавать.

Полезет кусок в горло, когда с тобой обращаются как с дешевкой? Но Жанна проглотила и замечание, сказанное в грубой форме, и обиду, и завтрак.

К концу злополучного завтрака Ганнибал привез женщину с изможденным и злым лицом немногим старше девушек. Представилась она Инессой Викторовной, тем самым сразу провела границу между девушками и собой. Кроме Ганнибала и Лейлы, все перешли в холл, и тут началось нечто несусветное. Мало того, что в Инессе Викторовне спесь лилась через край, голос был сиплый и командный, осматривала она девушек, как лошадей, которых собиралась купить, так они ее еще и не устраивали.

— Встаньте, — приказала она Ирме. — Пройдитесь. Не сутультесь. Повернитесь. М-да… Теперь вы, — обратилась она к Владе. — Пройдитесь. Повернитесь. Сядьте на стул. Встаньте. Вернитесь на место. Вы, — сказала Жанне. — Пройдитесь…

Жанна чувствовала себя голой, оттого выполняла простые, казалось, бы движения неестественно, будто в тело со всех сторон вонзились шипы. И только полученная сумма сдерживала ее, чтоб не послать этих людей, придумавших садистскую забаву, к черту.

— Им нужен каждодневный тренаж, — заключила Инесса Викторовна, обращаясь к Эмме и Ростиславу Матвеевичу. — Они неуклюжи, вульгарны с точки зрения пластики, зажаты, не умеют даже грациозно ходить, без шарма. Полагаю, танцевальной аэробики по два часа будет достаточно, хотя элегантные навыки в движении вырабатываются годами. А шарм… уж не знаю, чем вам помочь.

— Для начала научите их ходить, сидеть, стоять, управляться с руками, — приказала Эмма.

— Я занималась бальными танцами, — позволила сказать в свою защиту Влада. — И пением.

— Оно и видно, — презрительно бросила Инесса Викторовна и хлопнула в ладоши. — Приступим…

Три часа дикого, неудобного, по каким-то идиотским правилам, выдуманным больными на голову, хождения! А когда на тебя орут, занятия вообще превращаются в пытку. В конце концов, самолюбие есть у всякого нормального человека, и помимо воли внутри рождается сопротивление. Инесса Викторовна — само хамство во плоти.