Книга В Москве-реке крокодилы не ловятся - Федора Кайгородова

Они брали, принимали, смотрели в объектив и хохотали — буксирный конец был так легок для троих, что сцена не выдерживала никакой критики.

— Ну, тогда придумайте какой-нибудь трудовой момент сами. Вот лежит молот. Поднимите его и махните! — я плотно вошла в фотографический раж.

— А что будем отбивать? Куски днища у буксира?

— Ну, может, лопату хоть подержите?

— Ага! Как будто баржу вручную разгружаем? А куда песок ссыпать? В реку? Тогда здесь плотина вырастет!

На плавкране почти все работы механизированы. Большая часть специалистов уже давно ничего не делала, ожидая, когда заварят днище поврежденного буксира. Так что, у нас с Юрой был повод пострадать из — за незавершенной работы. Выпросив у капитана бинокль, я принялась обозревать окрестности и потому первой заметила ряд полицейских УАЗиков.

— Ур — ра! У нас будут снимки!

— С чего ты взяла? — спросил Юра.

— А вот ты сам посмотри, — я передала ему бинокль.

— Ну, я вижу полицию, следователей. Что из того?

— А то! Им надо попасть на плавкран?

— Ну?

— А как они попадут? Также, как и мы! Там же весь берег в солярке. Если мы, дураки, не заметили этого, то и они не заметят. Вот и будет у нас репортаж о маленьких трагедиях из жизни полиции.

— Ну, Наталья, я не знал, что ты так цинична, — удивился фотокор. — Но в целом задумано неплохо. Пожалуй, начну выбирать ракурс, — задумчиво сказал такой нециничный Юра.

Установив фотоаппараты на основании лебедки, мы стали ждать. Но между берегом и руководством плавкрана шли бесконечные переговоры на тему шлюпок, лодок и прочих плавсредств.

Время тянулось, а переправа все не начиналась. Юра проверил фотовспышки и нервно сетовал, что становится темно: полиция, наверняка засветит снимки, если заметит вспышку, а она, конечно, ее заметит в темноте.

Посовещавшись, стражи порядка не стали подвергать себя опасностям переправы и вскоре убрались восвояси — мы поняли, что застряли здесь надолго. Юра с расстройства ушел на камбуз, а я, вернувшись в прачечную, надела свои многострадальные туфли, и, как неприкаянная, принялась бродить по палубе. Темнело, но до настоящей ночи дело еще не дошло.

И тут я случайно оказалась свидетельницей чужого разговора, и чем больше я слушала, тем меньше мне было стыдно, что я подслушиваю. Голоса этих людей я могла отличить от сотен других.

— Что будем делать? — спросил капитан.

— Надо направлять буксир на пристань! — ответил командир спасательных работ. — Я уже передал, чтобы полиция ждала буксир на пристани. Кстати, а не отправить ли нам этим же буксиром наших гостей из газеты?

— Думаю, что лучше отправить их от греха подальше! — ответил капитан.

— Я тоже так думаю, — ответил командир и тихонько кликнул, — Гена! Найдите мне журналистку, которая всюду сует свой ядовитый нос и фотографа.

— Фотограф на камбузе! — тут же ответил матрос. — А журналистку найти сложно.

— Отыщите! И срочно! — приказал капитан. — Их надо отсюда убрать! И немедленно! Иначе, неприятностей не избежать!

«Ах, так! — меня возмутила подобное лицемерие. — Я к ним со всей душой! А они? Черта с два вы меня найдете!» — и я начала осторожно пятиться назад.

Вскоре я очутилась в тени накрытых чехлами механизмов, которые стояли на палубе. И тут по всему судну включили мощные прожектора. Мне ничего не оставалось делать, как задвинуться еще дальше, к корме. Очутившись в дальнем необжитом углу плавкрана за какими — то машинами, я поняла, что отступать поздно. У меня не было цели и плана — просто хотелось досадить противному командиру, назвавшему мой скромный курносый носик ядовитым. Еще бы сказал «ядовитым фиолетовым носом» — тогда бы я точно в него вцепилась! Черта с два он теперь меня найдет! Раз он ждет от меня одних неприятностей — он их получит.

На корме среди мехинизмов и каких — то построек я заметила точно такую же дверь с длинной ручкой — рычагом, в какую я сунулась, когда искала прачечную. «Ага! Второй вход в машинное отделение! Я могу пройти здесь туда, где лежит труп! И надо сделать это быстрее, пока не прибыла полиция!» — я сразу же принялась воплощать эту мысль в дело. Не раздумывая, я повернула ручку и осторожно заглянула внутрь, а лишь затем спустилась на несколько ступеней. Внизу горел тусклый свет. Моторы урчали тихо и спокойно, создавая ровный несильный гул, вероятно, часть их была заглушена.

Услышав голоса, я поняла, что назад бежать поздно — меня бы заметили. Я шагнула в сторону и очутилась за большущим компрессором, который стоял ближе всего к выходу. На машине так и было написано, что это компрессор, Польского производства, — наверное, для таких, как я. Присев на корточки, я приготовилась услышать и увидеть нечто такое, что станет ключом для дальнейшего расследования. По позвоночнику стекал омерзительный озноб.

По проходу два человека тащили тяжелый ящик. «Труп!» — обмерла я и хотела было выскочить, но последние слова пригвоздили меня в месту, вернее, к компрессору.

— Надо быстрее! Щас понаедут! Обшарят все! Только следаков нам здесь не хватало! — говорил крупный мужик с залысинами. — Ничего, потом достанем! — толкая как видно тяжелый ящик, говорил он.

«Что такое они собираются доставать и откуда? — подумала я. — Неужели они хотят хранить труп?»

— Достанем! Достанем! Ты сначала перетащи его туда! Сходни могут не выдержать! — отвечал ему невысокий мужчина в замасленной кепке. — А ну, как мы все в воду полетим? — он помолчал, но ему никто не ответил. — И вообще, что — то происходит вокруг нас. Сегодня привидение видел в трюме… Чуть не сдох от страха.

— Ну да!? — восхитился мужик с залысинами. — Ты бы, Михай, в церковь сходил, что ли?

— Ну, точно, Колян, видал! В белом во всем! Такое… Крыльями машет, как бабочка, — Михай оставил ящик и показал, как машет привидение.

— Бабочка, говоришь? По трюмам шастает? Пропащее дело! — Колян на минуту задумался, но потом махнул рукой, и они с удвоенным усердием потащили свой неподъемный груз.

Я двинулась следом. Вытащив поклажу на палубу, они поставили его на палубу, потом вздохнули и вновь поволокли к борту, в ту сторону, где чернела баржа с песком.

Возле борта они поставили ящик на палубу. Михай остался караулить, а Колян, как более грузный, подошел к трапу, перекинутому на баржу и прошелся по нему туда — назад, словно проверяя на прочность. Он даже попрыгал слегка.

— Ну что? — спросил Михай.

— Выдержит! — ответил Колян. — Тут, главное, средину пройти!

Мужики взяли ящик за ручки, подняли и пошли по трапу. Мостик под ними прогнулся, затрещал, но не сломался. Огромная туша плавкрана и длинный остов баржи стояли, не соприкасаясь и не шелохнувшись: один, вероятно, прочно сидел на мели, а второй — по причине избытка мощности.