Книга Западня. Занесенные снегом - Блейк Крауч

– Что ж, отныне это не будет проблемой, верно?

– Что именно?

– Деньги.

Суайсгуд поднялся и, не сказав больше ни слова, выключил магнитофон и покинул комнату. Когда дверь за ним закрылась, Уилл посмотрел на часы. 22:47. Руки у него дрожали, в горле стоял ком.

«Он пытается повесить это на тебя. Ты можешь потерять и жену, и дочь». На глаза Инниса навернулись слезы от одной мысли о том, что Девлин может стать сиротой. Больше всего Уилла пугала не перспектива оказаться за решеткой и не то, что может случиться с таким, как он, в тюрьме. Его страшила возможность того, что его не будет рядом с дочерью, когда ее болезнь наконец возьмет свое. Он знал, что Девлин вполне может умереть в ближайшие пять лет, и это была реальность, с которой приходилось смириться. Но сейчас, в этой скудно обставленной допросной комнате, Уиллу представилось мрачное утро несколько лет спустя в флоренской тюрьме строгого режима. Охранник пройдет по длинному коридору к его камере, разбудит его и сообщит через решетку, что Девлин умерла ночью. Ничего хуже Иннис и вообразить не мог.

«Девлин не умрет в одиночестве. Ты не допустишь этого. Она – твой смысл жить дальше. Твое сердце».

Дверь допросной отворилась. Суайсгуд снова уселся напротив Уилла, поставив на стол пенопластовый стаканчик с горячим кофе.

– Прежде чем мы продолжим, позвольте сказать вот что. Это моя работа. Я действую по наитию, иду туда, куда оно подсказывает. Именно это я и делаю сейчас. Если вы не сталкивались с таким прежде, мне очень жаль… Ладно, вернемся к делу.

Детектив снова включил запись. Теперь он держался спокойнее и ровнее. Иннис выпрямился.

– Смотрите на меня, Уилл. – Все, кроме его глаз, поблекло, скрылось в искажающей очертания тьме. Эти глаза действовали словно магнит, притягивали взгляд Уилла, заставляли смотреть так сосредоточенно, что больно было даже моргнуть. Суайсгуд же тем временем продолжал: – Где-то в глубине души вам хочется сказать мне правду. И уже давно. Я видел это в глазах многих людей, и я вижу это в ваших. – Его голос упал почти до шепота, и этот ровный успокаивающий тон мог бы убаюкать Инниса, если б не магнетический взгляд синих глаз Тедди. – Вы знаете, как приятно сказать правду, Уилл? Какое это облегчение? Вы ведь понимаете, насколько вы упростите этим жизнь себе и своей дочери? Вы молоды. Признайтесь мне сейчас, и мы сможем получить некоторую свободу маневра, когда будем вести дело с окружным прокурором.

Иннис чувствовал, как сила, исходящая из глаз детектива, пытается что-то вытащить из него. Воздух буквально гудел от желания Суайсгуда услышать признание, и Уилл внезапно осознал, почему люди дают ложные показания, оговаривая себя. Они готовы на что угодно, лишь бы этот гул прекратился!

– Но когда я найду труп, Уилл, для вас все будет кончено, – продолжал сидящий перед ним человек. – Вашей жизни кранты. Возможно, вас привяжут к столу для проведения казней во Флоренсе и воткнут иглу в вену. Надеюсь, вы закопали свою жену достаточно глубоко, потому что иначе койоты найдут ее. Учуют запах разложения. Выроют ее. И кто-нибудь наткнется на кости, и тогда все будет кончено. Но мне не нужен труп. Знаете, почему? Потому что все знают, что она мертва. Хотите маленький секрет, касающийся судей? И присяжных? Они хотят, чтобы все завершилось быстро. Чтобы зло было наказано. Чтобы все узелки были развязаны. Чтобы подобные вам люди попали в тюрьму, сгинули с глаз долой и судьям с присяжными не пришлось бы думать о преступности нравов, пока они укладывают спать своих малышей. Хотите испытать, каковы ваши шансы на суде? Хотите стоять там в день вынесения приговора, с трясущимися коленями, в то время как ваша жизнь и судьба вашей дочери окажутся в руках двенадцати чужаков, которые отвергнут любые сомнения, лишь бы поскорее закончить дело? Вы готовы к этому, Уилл?

Иннис встал, дрожа от ярости. Он не знал, жива или мертва его супруга, но этот человек обвинял его в ее убийстве.

– Я не убивал свою жену и не знаю, с чего вы это взяли. Вы выдвигаете против меня обвинение, Тедди?

– Где вы зарыли ее?

– Вы выдвигаете против меня обвинение?

Суайсгуд откашлялся.

– Я свяжусь с окружным прокурором сразу же…

– Тогда мне здесь нечего больше делать, – перебил его адвокат. – Я могу идти?

– Пока что – да, – неохотно ответил детектив, пожевав нижнюю губу.

– Тогда немедленно отвезите меня домой. Я не хочу, чтобы моя дочь проснулась и увидела, что меня нет.

Тедди остановил запись. Вставая, он задел стол, и пластиковый стаканчик опрокинулся. Кофе пролился на стол и тонкой темной струйкой потек на пол.

Глава 9

– Просыпайся, Деви, – прошептал Уилл на ухо дочери. Она шевельнулась и отвернулась к стене. Отец взял ее за плечи и усадил, оперев спиной на подушку. В голубоватом свете ночника было видно, как она медленно открывает глаза и обводит сонным взглядом комнату. Потом девочка посмотрела на отца:

– А где мама?

– Ее здесь нет, солнышко. Теперь послушай, это важно. Тебе сейчас нужно одеться.

– Но еще ведь не утро!

– Знаю. Мы отправляемся в особенное путешествие.

– Куда?

– Не спрашивай больше ни о чем.

Уилл помог дочери одеться и сказал:

– Я понесу тебя. Помни, что нужно вести себя очень тихо. Ни звука.

Он поднял ее на руки, подошел к двери спальни и осторожно потянул за ручку. В коридоре было темно и тихо. Иннис прокрался к выходу, слыша, как в гостевой комнате похрапывает мать Рейчел.

Свояченица Элиза спала на диване в комнате для отдыха. Скрип открывшейся парадной двери заставил ее шевельнуться, но не разбудил.

Три часа ночи – один из немногих приятных часов в Ахо в летнее время: он приносит мимолетную прохладу, словно глоток передышки от дневной жары. Багажник «БМВ» уже был заполнен чемоданами. Уилл усадил Девлин на переднее сиденье и пристегнул ремнем, а потом сел за руль и поставил передачу на нейтральную. Машина беззвучно покатилась по подъездной дорожке, и лишь у самого выезда адвокат вставил ключ в замок зажигания.

– Куда мы едем, папа?

Мужчина оглянулся на дочь и потряс головой, не в силах поверить в то, что всего лишь за одни сутки все так переменилось. Так быстро, словно по велению несчастливого расположения звезд, вся их жизнь рухнула. «Ты не умрешь в одиночестве».

– Я пока не знаю, – ответил Уилл и повернул ключ, а потом переключил передачу и медленно, не зажигая фар, повел машину через пригород.

Шоссе к северу от Ахо было пустынным и сияло в лунном свете. Кроме своего бумажника и чемодана с одеждой, Уилл взял только одно – рубашку Рейчел с эмблемой колледжа.

Они больше никогда не увидят свой дом.

Глава 10

Рейчел пришла в себя два дня спустя. Она лежала на тонком твердом матрасе. Сев, женщина обвела взглядом крошечную комнату, размером чуть больше шкафа-купе, освещенную единственной лампочкой без абажура, которая свисала с потолка.