Книга Небесный лабиринт. Прощение - Мейв Бинчи

Его уважение было приятно, но иногда Шон перегибал палку. Драил медь и жил в тесной каморке над магазином. Похоже, он выбирал удобный момент, но ждал его слишком долго.

— Вам следовало бы как-нибудь привести с собой Шона Уолша, — посоветовала она Эдди Хогану.

Выражение лица Эдди подтвердило ее опасения.

— Я звал его сто раз, но он отказывается. По-моему, он непьющий. Нужно благословлять день, когда Шон приехал в Нокглен.

* * *

Эмили Махон изумлял идеальный порядок, царивший в комнате дочери. Вся одежда не имела ни пятнышка и висела на своих местах. У ее пальто и жакетов был такой вид, словно их только что забрали из химчистки.

Обувь с набитыми в носки газетами стояла на решетке у окна. Нэн полировала свои ремни и сумочки до тех пор, пока они не начинали блестеть. На раковине лежали куски мыла, которые Эмили приносила из отеля. У Нэн была книга о том, как пользоваться косметикой. Она не надеялась на советы в еженедельниках и воскресных газетах. Если Нэн Махон что-то делала, то делала на совесть.

Увидев книги по этикету, которые Нэн штудировала так же прилежно, как университетские учебники, Эмили довольно улыбнулась. Однажды Нэн сказала матери, что если знать правила, то можно с каждым разговаривать на его языке. Просто нужно их изучить.

Книга была раскрыта на главе о том, как следует представлять людей.

«Маркизов, графов, виконтов, баронов и их жен представляют как лорда и леди Имярек, а священнослужителей — просто как мистеров Таких-то». Неужели Нэн когда-нибудь окажется в обществе, где пользуются подобными правилами? Впрочем, в этом не было бы ничего удивительного. Достаточно вспомнить, как она выглядела на том балу. Ею восхищались даже люди, не имевшие со студентами ничего общего. Нэн в жемчугах и бриллиантах могла бы стоять на ступеньках Большого Дома, окруженная собаками и слугами, которые делают за нее всю работу.

Эмили Махон всегда мечтала, чтобы у ее дочери была такая судьба. Но оставалась одна маленькая проблема: какую роль при этом будет играть она сама? Во всяком случае, отец Нэн для подобной жизни не годится. Думать об этом было невыносимо.

Ежу понятно: если Нэн попадет в высший свет, то с Мейпл-Гарденс ее не будет связывать ничто.

Розмари Райан злоупотребляла косметикой. Так можно было краситься только вечером. Теперь Бенни это понимала.

Кроме того, Розмари была умнее, чем казалась. На людях она притворялась безмозглой блондинкой, но ее ум был острым, как бритва.

— Что ты собираешься делать по окончании? — спросила она Бенни.

— Пойти в «Аннекс». — Бенни должна была встретиться с Джеком. Оставалось надеяться, что Розмари не увяжется с ней. — Мне нужно повидаться со многими людьми, — быстро добавила она.

— Нет, я имею в виду все это… — Девушка обвела рукой аудиторию.

— Наверное, проучиться еще год и получить диплом библиотекаря, — ответила Бенни. — А ты?

— Наверное, пойду в стюардессы, — сказала Розмари.

— Для этого диплом не нужен.

— Да, но это поможет. — Для Розмари все было предельно ясно. — Нет лучшего способа найти себе подходящего мужа.

Бенни не поняла, идет ли речь о степени бакалавра или о профессии стюардессы, но уточнять не стала. Странно, что Розмари заговорила об этом. Не далее как вчера Кармел спросила Нэн, что та думает о работе в «Аэр Лингус». У нее внешность и манеры прирожденной стюардессы. Там можно познакомиться со множеством мужчин.

— Только с бизнесменами, — ответила Нэн так, словно это объясняло все.

Кармел прищурилась. Ее Шон учился на экономическом и отчаянно мечтал стать бизнесменом.

— Кармел говорит, что Нэн не нравится эта работа, — неуверенно сказала Розмари. — Как ты думаешь, Нэн встречается с Джеком Фоли?

— С чего ты взяла?

— Сама не знаю. Он куда-то пропал. Вот я и решила, что он тайно встречается с какой-то незнакомкой.

— Я вижу его время от времени, — сказала Бенни.

— Ну, если так, тогда все в порядке, — обрадовалась Розмари. — Значит, никуда он не пропал. Приятно знать, что его не увели у нас из-под носа!

Кит Хегарти вернулась и обнаружила, что на кухне сидит ее муж Джозеф.

Она поставила покупки на пол и схватилась за спинку стула.

— Кто тебя впустил?

— Парнишка с веснушками и акцентом жителя графства Керри. Только ничего ему не говори. Он допросил меня и попросил посидеть в холле.

— Но ты его не послушался.

— Там холодно.

— Ты сказал ему, кто ты такой?

— Только то, что моя фамилия тоже Хегарти. Садись, Кит. Я напою тебя чаем.

— Не командуй на моей кухне.

Но все же она села напротив мужа и начала его изучать. С тех пор как Джозеф сел на почтовый пароход и исчез из их жизни, прошло пятнадцать лет.

Сколько ночей она проплакала, мечтая, чтобы он вернулся? Сколько раз представляла себе, что он возвращается и она его прощает? Но при этом Фрэнсис всегда был маленьким; он бежал к ним, раскинув руки, и кричал, что теперь у него снова есть папа и настоящая семья.

Джозеф сохранил красоту. В волосах был лишь намек на седину, и все же муж выглядел так, словно ему изменила удача. Его туфли были плохо вычищены и нуждались в ремонте. Бахромы на манжетах еще не появилось, но они были изрядно потерты.

— Ты слышал о Фрэнсисе?

— Да.

После этого оба долго молчали.

— Я приехал сказать, что жалею о случившемся.

— Но этого оказалось недостаточно, чтобы вернуться при жизни сына и позаботиться о нем.

Кит смотрела на человека, который бросил их с Фрэнсисом, и не чувствовала к нему ненависти. Ей говорили, что Джозеф сошелся с какой-то барменшей. Когда-то это казалось Кит унизительным. Но почему? Теперь она не понимала, какое значение имела профессия этой женщины.

Она думала о вопросах сына, на которые ответила только тогда, когда Фрэнсис пошел в школу Христианских Братьев и спросил, почему у всех его одноклассников есть отцы, а у него нет.

Думала о том дне, когда счастливый Фрэнсис получил аттестат зрелости и прибежал с ним домой. Тогда ей отчаянно хотелось найти давно потерянного мужа — неужели это было всего несколько месяцев назад? — и сказать ему, что их сын будет учиться в университете.

Во время долгих ночей, когда Кит не могла уснуть и в мозгу роились обрывки мыслей, она с облегчением вспоминала, что этому волоките гордиться нечем: он не знает, что его сын стал студентом университета.

Кит думала обо всем этом и смотрела на человека, который сидел на ее кухне.

— Я поставлю чайник, — наконец сказала она.