Книга Гостомысл - Александр Майборода

Поняв, что из-за спины боярина до врага не дотянуться, Ратиша, едва не плача, оттого что ему не дали сразиться с врагом, выхватил лук и стал пускать стрелы в разбойников.

Это оказалось полезнее, и Медвежья лапа даже приободрил Ратишу коротким похвальным словом:

— Молодчина, юноша! Будешь добрым воином.

Глава 3

Стар стал словенский князь Буревой. Не спится ему ночью.

Род словенские князья ведут от самого бога Солнца- Сварожича, и его славного потомка римского императора Августа.

Платят словенским князьям дань кривичи, меря, весь, и иные племена, живущие рядом. Исправно и без ропота платят дань.

Еще славный воин Ратибор, дед князя Буревоя, заключил договор с окрестными племенами, что те признают верховенство князей словенских и платят им не тяжкую дань, а князья словенские поддерживают между племенами порядок и защищают их от кочевников, — хазары спят и видят, как бы им пограбить города славян.

А князь Буревой расширил власть словен на огромную территорию от южного моря до северного моря, от западного океана до диких лесов далеко на востоке.

А что племена иногда воюют между собой, так это дело обычное и полезное, потому что за помощью в примирении обращаются они к князю словенскому, сами выбирают его судьей над собой, и тем самым признают его власть над собой.

И все вроде бы благополучно: слава о могучем воине Буревом идет от Югры и до Рима, от теплых морей до студеных. Все вроде бы хорошо, но вот гнетет душу князя дурное предчувствие, упавшее на сердце, словно гром-камень, тяжкий и холодный. И мерещатся ему в темных углах, куда не достает робкий свет из очага, тоскливые змеи, грозящие дрожащими смертельными жалами.

Поэтому еще не прокричали петухи, как Буревой отодвинулся от тихо сопевшей жены Веселки, — та сонно чмокнула пухлыми губами, перевернулась на другой бок, и снова засопела, — сунул ноги в теплые валяные чуни, накинул прямо на голые плечи простои овчинный кожух и вышел в высокие сени.

Небо было черно. Над низкими крышами изб перезрелым яблоком висела луна. Звезды догорали последний час. Где-то далеко захлебывались соловьи, перебиваемые мрачным уханьем сов.

Князь Буревой туго потянул заросшими ноздрями прохладный утренний воздух, — город пах кислым запахом горячего хлеба.

— Добре! — довольно проворчал под нос князь. — Бабы знают дело, и когда проснутся мужи, им будет готов горячий хлеб.

Со стороны частокола деревянными колотушками стукнули сторожа.

«И тут исправно» — отметил князь и подумал, что надо бы дойти до причалов, посмотреть, что там происходит.

Скоро рассвет, но купцы должны уже готовить в далекий путь ладьи. Как только первый луч солнца падет на верхушки сосен, остроносые ладьи взрежут стеклянные воды, чтобы караваном уйти в дальний путь

«Слава богам, которые одарили землю словен драгоценными дарами»! — подумал князь Буревой.

Где-то крикнул петух, ему отозвался другой, и на небе зарозовели робкие облака.

Оторвался князь Буревой от дум, — пора ему вернуться в полати и надеть достойный князя наряд, чтобы народ видел богатство и уважал своего князя.

Хлопотное княжеское дело: проверять двор — как ведется хозяйство; проведывать склады — есть ли товар; слушать сообщения о сборе дани и пошлин с проплывающих мимо города ладей, многие-многие другие тяжкие труды.

А случится повод, так идти в поход, потому что нельзя дружине засиживаться без ратного дела.

Двор словенского князя, кремль, представлял собой огороженный частоколом комплекс из нескольких зданий.

Главный дворец — терем: высокая двухэтажная постройка из огромных бревен. Его крыша сделана в форме шатра с золочеными коньками.

На втором этаже терема находится горница — парадное помещение.

Горница украшена оружием и доспехами. Здесь же находился княжеский трон — кресло, обитое дорогими тканями, и украшенное золотом и серебром. Над троном висят священные знамена.

Горница соединяется крытыми сенями на подпорах из столбов с жилыми зданиями: княжескими хоромами, где и живет князь, и женскими хоромами. В жилые хоромы никто не имеет права входить. Кроме слуг, разумеется.

В кремле есть также служебные помещения.

Гридницкая, — большая одноэтажная постройка. Здесь хозяйничает главный воевода — дает дружинникам поручения и принимает доклады об их исполнении.

Амбары, склады, конюшня.

Жилые помещения для дружинников, не имеющих своих дворов.

Столовая — князь кормит своих дружинников.

Двор кремля покрыт деревянным настилом. В здания проведен водопровод, канализация. Поэтому в кремле светло и чисто.

А уж к кремлю пристраивались посады. Каждый посад строил свою стену и отвечал за его содержание. Таким образом, создавался город.

Дождавшись, когда небо на востоке начало белеть, князь прошел в свою комнату. Здесь на стенах развешено его личное оружие, доспехи.

В комнате небогатая мебель: стол, кресло, у стен пара лавок и пара скамеек. В дальнем углу жесткая лежанка, крытая мягкими звериными шкурами. Имеются также шкафы с книгами, рукописями и записками на бересте.

Сев на лежанку, Буревой дернул за свисающий с потолка плетеный шнур. Где-то далеко звякнул звонок, и через несколько минут в комнату молча вошли слуги с княжеской одеждой в руках.

Поклонившись и пожелав князю здоровья, они принялись его умывать.

Пока умывали, в комнату повар принес завтрак — миску пшенной каши с коричневой корочкой загара и крынку с молоком.

Закончив утренние процедуры, князь Буревой вышел в горницу.

В горнице проходил обычный утренний доклад. На докладе обычно присутствовали старшие дружинники, для того, чтобы отчитаться перед князем за выполнение задания, либо получить новое задание.

Бояре сидели на лавках вдоль стен. Ожидая выхода князя, они шептались между собой, отчего в гриднице словно шумел тихий прибой.

Увидев князя, все замолчали и почтительно встали.

Князь Буревой прошел к трону, но прежде чем сесть, поцеловал в лоб стоявшего рядом с троном сына Гостомысла и тихо спросил:

— Как ночевал?

Щеки Гостомысла порозовели, — ему двенадцать лет, и он, как все подростки его возраста, болезненно относится к проявлениям нежности, стараясь показать, что он уже взрослый, поэтому поцелуй отца в присутствии дружинников его сильно смутил.

— Хорошо, — недовольно буркнул он.

Отец насторожился:

— Чай, не заболел ли?

— Нет, — ответил Гостомысл и, млея от стыда, едва слышно попросил. — Отец — я большой. Я — воин. Пожалуйста, не целуй меня, как маленького.