Книга Испытание добродетели - Чингиз Абдуллаев

— Но вы тоже не сдаете дело в суд.

— Не сдаю. Пытаюсь понять, почему два выстрела звучали по-разному. Ведь секретарша погибшего и его родственник Дима Апрелев находились практически в соседней комнате.

— Дверь не была закрыта изнутри?

— Нет. Она захлопнулась, но не на замок. Там был ключ. Алексей Монахов лежал на полу. Пуля прошла под сердцем. У патологоанатома вызывает удивление большое количество потерянной крови. Но врачи прибыли слишком поздно, когда Монахов был уже давно мертв.

— Значит, вы считаете, что Хасмамедов не мог убить Монахова.

— Пока я считаю, что он не мог отнять оружие и выстрелить. Это я проверил. У него просто не было времени на это.

— Что произошло потом?

— Хасмамедов сбежал. В комнату ворвались Людмила Левшова и Дмитрий Апрелев. Потом прибежали водитель и домработница. Водитель даже попытался догнать убийцу, но оступился, подвернул ногу и упал. Я допросил всех четверых. Левшова успела разглядеть убегавшего Хасмамедова.

— Тогда получается, что Вавилов просто подделал доказательства его вины? — спросил Вейдеманис, человек очень упрямый.

— Пока у меня нет твердых доказательств против моего коллеги, — ушел от прямого ответа Гайдаев. — Но если они появятся, то я не стану ничего комментировать. Это не честь мундира, а нежелание подставлять своего молодого коллегу. Тем более что я понимаю его мотивы. Хотя адвокат и настаивает, что доказательства были сфальсифицированы.

— Этот адвокат Макбет Арутюнян был нанят или назначен?

— Он сам взялся за это дело. Там был другой адвокат, не особо опытный, которого назначили, но Арутюнян решил взяться за это дело. Учитывая, что он достаточно известный адвокат, я тоже удивился. Но подозреваемый не может платить ему, это абсолютно точно.

— Говорят, что в семье Монахова произошла еще одна трагедия. Это правда? — спросил Дронго.

— Да, ужасная трагедия. Его вторая жена, потрясенная смертью мужа, потеряла своего ребенка, не смогла доносить его. Я ни в чем не обвиняю Вавилова, но получается, что если Хасмамедов виноват, то в смерти сразу двоих людей — Алексея Монахова и его ребенка, пусть и неродившегося. В семье Вавиловых недавно произошла похожая беда. Его супруга тоже потеряла ребенка. Поэтому я могу понять состояние нашего молодого следователя, который решил сделать все, чтобы убийца не ушел от наказания. Психологически его можно понять, но юридически такие доказательства просто ничтожны.

— В тот роковой день женщина была в доме?

— Да. Но она уехала оттуда за два часа до убийства. У нее был свой водитель, который отвез ее домой. Мы, конечно, допросили его и консьержку в доме Монаховых. Супруга Алексея действительно была в своей городской квартире за два часа до гибели мужа. А вот Людмила Левшова приехала в дом вместе с Апрелевым за несколько минут до убийства Монахова. Или даже немного раньше.

— Вы подозреваете кого-то из них?

— Пока проверяю разные версии. Ведь Монахова мог застрелить кто-то из тех людей, которые находились в доме. В данный момент это только предположения. Хасмамедов продолжает настаивать на своей невиновности. Вокруг этого дела уже поднялся нездоровый ажиотаж. В прессе появились разные статьи по поводу данного убийства.

— Я вас не совсем понял.

— Братья Монаховы финансировали весьма радикальную националистическую группировку, которая нетерпимо относится ко всем иноверцам. А Хасмамедов мусульманин, лезгин по национальности. Вы, разумеется, слышали об убийстве девочки в Москве. Няня отрезала ребенку голову и забрала ее с собой. Врачи достаточно быстро поставили диагноз — шизофрения. Но эта женщина была узбечкой. Она успела сделать ряд громких заявлений насчет того, что это своеобразная месть за мусульман, убитых в Сирии. Представьте, какой шум поднялся в нашей прессе. А теперь второе громкое преступление. Лезгин убивает спонсора русской националистической группы. Этого достаточно, чтобы сразу обвинить последнего во всех смертных грехах. Поэтому в руководстве было принято решение передать расследование этого дела именно мне.

— Позиция Монаховых меня не очень удивляет, — мрачно изрек Дронго. — Адвокат хочет сделать из этого настоящее шоу. Все правильно. У каждого свои задачи. Не удивлюсь, если узнаю, что он работает бесплатно. Откуда у простого охранника деньги на оплату услуг известного адвоката?

— Вы правы, — со вздохом проговорил Гайдаев. — Такой момент здесь тоже присутствует. Да и наши журналисты довольно оперативно подключились к этому убийству. Появились статьи во многих газетах, передачи на телевидении. Мне показали две публикации из западных газет. Там уже придали этому делу политический оттенок. Начали вспоминать, что Россия поддерживает алавитский режим в Сирии и является союзником шиитского Ирана. А вот убийца Хасмамедов — лезгин и суннит. Одна из статей так и называлась: «Противостояние с суннитским миром». Из этого запутавшегося несчастного охранника сделали чуть ли не политический символ, что, конечно, большая глупость.

— А Вавилов подделал доказательства и невольно сыграл на руку всем этим обличителям, — заявил Дронго.

— Давайте оставим его в покое. Может, Хасмамедов действительно трогал оружие. Я пока ни в чем не уверен. Но вы должны понять психологическое состояние моего молодого коллеги.

— Это его оправдывает?

— Это объясняет его состояние, — жестко ответил Гайдаев. — Вы ведь понимаете, что я обсуждаю с вами подобные вопросы только потому, что доверяю вашему профессионализму и чисто человеческой порядочности.

— Спасибо. Мы вас не подведем. Значит, судья вернула дело на доследование. Монахов утверждает, что это настоящий заговор. Судя по нездоровому ажиотажу, раздутому вокруг убийства, у этого бизнесмена найдется много последователей.

— Да. — Гайдаев кивнул. — В общем, целый клубок проблем, который нужно распутывать. Если вы сможете справиться с этими непростыми делами, я только порадуюсь за ваши успехи.

— Вот похвальное качество настоящего профессионала. — Дронго решил ответить на комплимент своего собеседника. — Он умеет радоваться успеху коллеги, даже в ущерб собственному эгоцентризму. Обещаю, что в любом случае это будет только ваш успех.

— Благородство и честность — тоже не самые плохие качества настоящего профессионала, — без тени улыбки сказал Гайдаев. — Ладно. Будем считать, что мы договорились. Можете в любое время мне звонить. Постараюсь закончить расследование раньше вас, хотя понимаю, что сделать это будет достаточно сложно.

— Спасибо. — Дронго поднялся, протянул руку следователю.

Встал и Вейдеманис.

Уже на улице он спросил своего друга:

— Что ты об этом думаешь?

— Чего-то в этом роде нам и следовало ожидать. Когда вчера Монахов назвал фамилию Гайдаева, я сразу подумал, что дело будет сложным и запутанным. Иначе его не поручили бы Леониду Леонидовичу. Судя по его рассказу, оно более чем запутанное. Особенно с этим вторым выстрелом.