Книга Путешествие пилигрима в небесную страну - Джон Буньян

Хр.: "Но, что тебя особенно напугало?"

Человек.: "Я думал, что настал день страшного суда, и я чувствовал, что не готов предстать пред Судьей моим. Но ужаснее всего для меня было видеть, как Ангелы собирают избранных, а меня оставляют, и как отверзлась пропасть у самого места, где я стоял. Совесть терзала меня и мне казалось, что око Судии направлено на меня с выражением гнева и негодования".

Тогда Истолкователь обратился к Христианину со словами: "Обсудил ли ты все виденное тобой?"

Хр.: "О да, и все это внушило мне страх и надежду".

Истолк.: "Так храни же в душе память о том, на что я тебе указывал. Да будут эти наставления побуждением для твоего сердца, подстрекающим тебя идти вперед, внимательно наблюдая за собой во время твоего пути. Дух Утешитель да сопутствует тебе и поможет дойти до великого Града".

Христианин отправился, благодаря Истолкователя за все его добрые советы и наставления.

Крест

Вот вижу я, что он направился по пути, ведущему к горе. По обоим сторонам дороги стояли стены, называемые Спасением. Он бежал к возвышенности изо всех сил, но это было трудно, так как сильно мешало ему тяжелое бремя на спине.

Шел он скорым шагом, пока не дошел до возвышенности, на которой стоял Крест, а немного пониже могила. И вижу я, что лишь только Христианин дошел до самого Креста, бремя его стало как будто отвязываться со спины, потом свалилось, покатилось до открытой могилы и упало в нее, и более не видал я на нем ноши.

Христианин возрадовался и от чистого сердца воскликнул: "Он мне даровал покой своей скорбью и жизнь своей смертью!"

И долго стоял он и удивлялся, каким образом один вид Креста мгновенно избавил его от бремени. Он смотрел на Крест, смотрел неустанно, и слезы радости и умиления полились из глаз его. Вдруг явились перед ним три лучезарные существа и приветствовали его так: "Мир тебе!" "Прощены грехи твои", сказало первое; второе сдернуло с него рубища, надевая на него светлое одеяние; третье сделало на челе его знак и вручило запечатанный сверток, приказывая читать его во время пути и отдать у небесных врат. Они исчезли после этого. Христианин был вне себя от радости и продолжал путь, напевая:

"До сего места я пришел, обремененный грехом, ничто не могло дать мне покой. И здесь — о. Крест святой! — нашел я избавление, о, будь благословен Тот, Кто принял на нем постыдную смерть! Велика любовь, велика милость Его к бедным пилигримам! Для нас он совершил тяжелый трудный путь, и мира грех Он пригвоздил к древу страдания. Взгляните ж на Него со всех концов вселенной и будете спасены!"

И вот вижу, что Христианин стал спускаться с возвышенности, и когда совсем сошел, то заметил около дороги троих людей, крепко спящих с железными оковами на ногах. Имя первого было Неосновательный, другого называли Ленивым, а третьего — Надменным.

Христианин подошел к ним с намерением разбудить и закричал: "Эй, проснитесь, вы спите точно на вершине мачты, под которой поглощающее море и пропасть. Проснитесь скорей и уйдемте отсюда. Если послушаетесь меня, я помогу вам снять оковы". Потом прибавил: "Если тот, который ходит, как рыкающий лев, увидит вас, вы непременно сделаетесь его добычей".

При этих словах все трое взглянули на него и отвечали один за другим так. Неосновательный сказал: "Я никакой опасности не вижу". Ленивый продолжал: "Дай еще немного усну", а Надменный ответил: "Всякий сверчок, знай свой шесток". И все трое снова легли спать, а Христианин продолжал путь свой.

Он был сильно смущен, вспоминая, что люди в опасности так мало оценили его добродушие, когда он предлагал им свою помощь и даже разбудил их, чтобы пособить им снять железные оковы.

Пока он об этом раздумывал, увидел он еще двух людей, которые перелезали через стену, окаймляющую левую сторону узкого пути около того места, по которому он шел, и вскоре они с ним поравнялись. Имя одного из них было Формалист, а другого — Лицемер. Когда они пошли с ним рядом, у них завязался разговор.

Хр.: "Господа, вы откуда вышли и куда отправляетесь?"

Форм. и Лиц.: "Мы родом из страны Тщеславия, а идем для хвалы к горе Сион."

Хр.: "Почему же вы не пришли сюда чрез Тесные Врата, стоящие при начале пути? Разве вы не знаете, что написано: "Кто не дверью входит, но перелазит инде, тот вор и разбойник?"

Форм. и Лиц.: "У нас говорят, что входить вратами признано всеми нашими соотечественниками слишком дальним и притом устарелым путем, и теперь уже принято всегда обходить их и перелезать через стену, как мы это сделали".

Хр.: "А разве Владетель страны, куда мы отправляемся, не сочтет это за неповиновение, что так открыто поступают наперекор обнародованного Его приказания?"

Форм. и Лиц.: "Об этом не беспокойся. То, что мы теперь сделали, вошло ныне в обычай и даже легко представить множество свидетельств о том, что так все поступали в последнее тысячелетие".

Хр.: "Да, но выдержат ли ваши действия законного следствия?"

Форм. и Лиц.: "Обычай, существующий более тысячи лет, вероятно теперь будет признан законным делом, если Судья беспристрастен; лишь бы мы стали на путь, кому какое дело каким образом мы на нем очутились. Мы на нем и все тут. Ты тоже стоишь на том же пути, и не более, хотя мы видим, что ты входил через Тесные Врата. И мы с тобой теперь на одном пути, хотя перелезли через стену. Чем твое положение завиднее нашего?"

Хр.: "Я хожу по указаниям моего Господа, а вы ходите по указаниям вашего воображения. Вы теперь уже Владетелем сего пути признаны ворами, и потому сильно сомневаюсь, что попадете в число честных людей, когда окончится ваше путешествие. Вы пришли сами по себе, не внимая Его указаниям, и вы уйдете сами по себе, не получив Его милосердия"

На это они ему ответили, чтоб он занимался своими делами, а их оставил бы в покое. Потом долго шли они все трое молча, но спустя несколько времени, они сказали Христианину, что касательно соблюдения правил религии и обрядности, они не уступят никому и, вероятно, он сам в этом не сильнее их. "И потому, — прибавили они, — мы решительно не видим большой разницы между тобой и нами, разве только в отношении одежды, которую ты на себя напялил и которая, верно, была тебе дана какими-то соседями, чтобы скрыть стыд твоей наготы".

Хр.: "Правилами закона и обрядностью вы себя спасти не можете, так как вы не пришли сюда через дверь. Что же до одежды, покрывающей меня, то она мне была дарована самим Владетелем той страны, куда иду, и именно для того, как вы справедливо выразились, чтобы покрыть мою наготу. И я на это взираю, как на доказательство Его ко мне благоволения, потому что до того времени я был одет в рубища. Притом, пока совершаю свой путь, я утешаю себя так: верно, когда дойду до ворот Великого Града, Господь, царствующий там, тотчас меня признает, так как на мне ' одеяние Его, в которое Он меня облек по Своей собственной воле в тот день, когда угодно Ему было сбросить с меня рубища. Сверх того, на челе моем знак, которого вы, вероятно, не заметили; мне он был положен самым близким сотоварищем Царя в тот день, когда бремя спало с моих плеч. Еще прибавлю, что тогда мне был вручен сверток с печатью, чтобы чтением утешаться во время пути. Я получил приказание отдать его у Небесных Врат, как несомненное доказательство, что буду принят там. Все это, я уверен, и вам необходимо получить, но иметь этого не можете, так как вы не пришли сюда через Дверь".