Книга Любовник №1, или Путешествие во Францию - Бенуа Дютертр

— Эй! Камел, смотри, этот придурок приехал из Америки!

Дэвид пробормотал:

— Вообще-то, я наполовину француз.

Камел смотрел на него горящими глазами:

— Америка! Бронкс, Лос-Анджелес, «Планета Голливуд», Шерон Стоун, Брюс Уиллис, Сильвестр Сталлоне…

Казалось, он произносит магические слова, в то время как Дэвид пытался уточнить свою позицию:

— Лично я осуждаю Америку. Это жестокая, непривлекательная страна. Я всегда мечтал жить во Франции.

— Жить во Франции, брось! — вздохнул Камел.

На его товарища аргументы Дэвида подействовали больше:

— Он прав, Америка хочет уничтожить бедных! Камел перебил его:

— Да, но чья музыка лучше? Чье кино лучше? У кого самые классные тачки и шмотки?

На сцене Энтони Дюбук отстаивал «смешение кулинарных традиций», а Чарли Робер «превосходство французского сэндвича». Дэвид напустил на себя важный вид. Взглянув на собеседников, он произнес:

— Вообще-то, я хотел попросить вас об одной услуге. Это очень важно… Гм… Вы не знаете, где жил Клод Моне?..

Камел перебил его:

— Клод Моне, конечно же знаю! Это маршрут третьего автобуса. Почти конечная остановка, которая называется «Клод Моне». Выйдешь там, не ошибешься!

Дэвид не мог опомниться. Грубоватый с виду юноша в американской кепке оказался экспертом, который мог указать место, где Клод Моне написал свои знаменитые картины. Вот что значит Франция, культурная страна. Он в восторге поблагодарил молодых людей и под их изумленными взорами покатил за собой чемодан, покинув дискуссию, где Энтони Дюбук горячился, в то время как Чарли Робер затыкал ему рот:

— Фашист!

— Ультракапиталист!

— Антифеминист!

— Сторонник геноцида…

Где Дэвид заблудился в поисках Моне

Автобус номер три поднялся на гору, возвышавшуюся над городом и портом. Дэвид глядел на окутанные дымом окраины, на индустриальные районы, затерявшиеся в устье Сены. Затем автобус миновал монотонные кварталы с небольшими особняками и садиками. Одни пассажиры выходили, другие заходили, и американец наблюдал, как менялась публика в автобусе. Белая раса, преобладавшая в центре города, постепенно уступала место цветным, так же как в Америке, населявшим определенные кварталы. В конце бесконечного проспекта особняки встречались реже, их сменили горизонтально вытянутые здания и высотки.

Дэвида, надеявшегося при каждом повороте увидеть курортный ландшафт «Сада в Сент-Адрес», удивил вид столь зловещего пригорода. Тем не менее, подъезжая к остановке «Клод Моне», он продолжал следить по висевшей в автобусе схеме за названиями остановок. Автобус повернул налево и поехал по улице, по обеим сторонам которой тянулись развалившиеся кирпичные дома, чередовавшиеся с пустырями. Только сушившееся в окнах белье выдавало присутствие людей. Автобус остановился, и Дэвид спросил шофера:

— Это действительно район, где Клод Моне…

— Да, Клод Моне! — перебил его тот, и молодой человек спустился со своим чемоданом на мостовую.

На улице было пусто. Автобус скрылся за поворотом. Интуитивная привычка, выработанная в нью-йоркских опасных кварталах, заставляла американца держаться поближе к проезжей части, где редкие машины внушали ощущение некоторой безопасности. Пожалев о том, что он не оставил вещи в отеле, Дэвид пошел мимо лужайки, забросанной мусором. На следующем перекрестке связь с отцом импрессионизма стала явственней. Исписанная ругательствами табличка со стрелкой указывала: «Башня Нимфей». Дэвид возмутился. Неужели на месте зачарованного сада они построили эти безобразные клетушки? Несколькими метрами дальше другое панно гласило: «Руанский собор». Дэвид задрал голову и увидел пятнадцатиэтажное здание, покрытое параболическими антеннами.

У входа в паркинг он смог наконец изучить план первоочередной застройки зоны Моне. На схеме были отчетливо показаны планы градостроителей. Горизонтально вытянутые здания, высотки и газоны при виде сверху вместе представляли собой слово: ART. И Дэвид стоял как раз посреди слова ART, между паркингом, именовавшимся «Большой венецианский канал», и горизонтальным зданием «Импрессионизм». Но сад Сент-Адрес нигде не значился. Путешественник в нерешительности топтался посреди пригородного ландшафта, когда увидел, что к нему приближается пожилая чернокожая женщина, прижимающая к груди сумку. Она шла, понурив голову. Когда она поравнялась с ним, Дэвид кашлянул и отчетливо произнес:

— Простите, мадам…

Женщина остановилась и подняла седую голову. Ее морщинистое лицо напоминало географическую карту с возвышенностями и впадинами. Дэвид продолжал:

— Кажется, я заблудился.

Он замолчал, смутившись, а старуха смотрела на него пронизывающими глазами. Внезапно ее лицо озарила улыбка:

— Не говори мне, кто ты, я тебя узнала!

«Чокнутая», — подумал Дэвид. Однако, желая у нее что-нибудь выяснить, продолжал:

— Я американец. Я не знаю этого города, но… я ищу район Сент-Адрес, где Клод Моне писал свои картины.

— Я знаю, что ты приехал из Америки, мой мальчик.

По-прежнему пристально глядя на него, она добавила:

— И я знаю, что ты сын Божий, а я дочь Божья. Мы оба ищем света в этом паршивом квартале.

Она засмеялась. Дэвид слушал ее проповедь, рассматривая унылые фасады квартала Моне. Указав на дома, женщина сказала:

— Здешние жители несчастны, так как здание «Импрессионизм», где многие живут, скоро разрушат. Конечно, слишком много наркотиков, нищета; но это горе для тех, кто здесь вырос. Мы, Свидетели Господа, пытаемся им помочь… Ты знаешь, кто такие Свидетели Господа?

Вдали трое подростков перебегали проспект. Беспокойство Дэвида нарастало. Он чувствовал, что ему здесь нечего делать. Он настойчиво попросил:

— Пожалуйста, скажите мне, как найти этот сад в Сент-Адрес, где жил Клод Моне!

Старуха серьезно посмотрела на него:

— Я дам тебе один совет: не ищи его здесь! И ничего ни у кого не спрашивай! Для нас Моне — это квартал и больше ничего! Но поскольку я хорошо знаю этот город (я даже работала в богатых домах!), то я скажу тебе…

В глазах Дэвида сквозила мольба.

— Сент-Адрес находится на другой конечной остановке маршрута номер три. А здесь зона первоочередной застройки «Клод-Моне». Но если ты внимательно посмотришь на схему, то увидишь остановку, которая называется «Сент-Адрес — Панорама Моне»… Там ты выйдешь и попадешь куда тебе надо.

В это время подходил автобус. Дэвид с облегчением поблагодарил старушку, которая вручила ему брошюру Свидетелей Господа и пошла дальше мимо окон с сушившимся бельем, а Дэвид поднял руку, чтобы остановить автобус.

Отец импрессионизма