Книга Подчиниться его приказу - Кейт Хьюит

– Это невозможно.

– Полагаю, Халиль тоже так думает. – Оливия не хотела влезать в сложности кадарской политики, но ей было любопытно. – Ты с ним встречался? – спросила она, вспоминая горечь в голосе Азиза при упоминании Халиля. Вот и сейчас он улыбнулся, но в глазах был холод.

– Да. Один раз. Я был ребенком. Тогда он жил во дворце и я был его конкурентом за трон.

– Как это?

– Я незаконный сын, от любовницы. Отец признал меня, когда изгнал Халиля. Боюсь, в народе это решение осталось непопулярным. – Он говорил словно ему все равно, но Оливия знала, что это не так.

– Поэтому теперь народ поддерживает Халиля?

– Его всегда поддерживали. Он покинул страну семилетним мальчиком, но оставался в сердцах народа – бедный маленький принц-изгнанник. А я наглый самозванец. – Тон оставался легким, но в глазах был лед.

– Похоже, твой отец не продумал свое решение, – негромко сказала Оливия.

Азиз невесело рассмеялся.

– Я часто гадал, почему он все-таки назначил меня наследником, хотя всегда давал понять, что его любимчик Халиль, а я лишь сплошное разочарование. – Его рот исказила кривая улыбка. – Наверное, он написал такое завещание, потому что хотел дать ему шанс.

– Но ты этого не хочешь. – Оливия посмотрела на него в упор.

Азиз вздернул подбородок.

– По праву правитель я, а не он.

– Но Кадар тебе даже не нравится, – надавила Оливия. – Ты сам не хотел здесь оставаться… – Она покачала головой, внезапно догадавшись. – Ты делаешь это назло отцу. Хотя он мертв.

В глазах Азиза вспыхнула ярость, но тут же сменилась сардонической улыбкой.

– Вы тонкий психолог, мисс Эллис.

– Сарказм – низшая форма защиты.

– Мне казалось, это низшая форма юмора:

– И это тоже, – признала Оливия. – Я не говорю, что ты не достоин быть шейхом, Азиз. Хотя…

– Хотя?

– Хотя не знаю, считаешь ли ты себя достойным.

Азиз уставился на нее, тяжело дыша, словно после пробежки.

– Ты права, – сказал он наконец. – Я не уверен. Мой народ не хочет видеть меня на троне, мой отец не хотел… Когда я прочитал завещание, то сначала думал уступить трон Халилю.

– Но не стал. Мне кажется, это о чем-то говорит.

Азиз взглянул на нее с тенью прежнего юмора.

– О чем? Что я упрямый идиот?

– Решительный и сильный, – ответила Оливия. – Азиз, ты же плейбой-джентльмен.

– Ты мне все время об этом напоминаешь. Я именно такой – очаровательный, поверхностный, безответственный. Я знаю.

– Очаровательный, да, – ответила Оливия. – Вся Европа готова есть у тебя из рук, и не только женщины. Разве ты не сможешь так же завоевать сердца своего народа? Раньше ты просто не пытался.

Азиз открыл рот, словно собирался что-то сказать, но вместо этого слабо улыбнулся:

– Спасибо за совет.

Снова легкомысленный тон. Это разочаровало Оливию, однако для одного вечера им обоим хватило эмоциональной честности.

– Хватит Кадара и политики, – сказал Азиз, наливая им еще вина. – Чем ты занимаешься в свободное время?

Оливия только открыла рот, выбитая из колеи. Азиз сверкнул белозубой улыбкой. Внутри у нее что-то сжалось в ответ. Почему раньше она так на него не реагировала?

Потому что не позволяла себе. Потому что не проводила с ним время. Потому что не знала мужчину, скрывающегося за маской плейбоя-джентльмена, такого же обаятельного, но куда более внимательного и чувствительного.

– Хобби, Оливия. Тебе нравится читать? Ходить в кино? Вязать?

– Вязать?!

– Сказал наугад. – Он пожал плечами.

У Оливии вырвался невольный ответный смешок. Как ни удивительно, но ей нравилась эта болтовня. Нравились чувства, которые она вызывала.

– Боюсь, я не умею вязать.

– Не бойся. Я переживу разочарование. – Она снова рассмеялась, и у Азиза сверкнули глаза. – Вот он, этот чудесный звук. Я еще выясню, почему ты тогда смеялась в кухне.

– Глупости!

– Загадка!

– Я смеялась над белкой, – призналась она, все еще улыбаясь. – Она пыталась подобрать орех, который был для нее слишком большим. Неинтересная загадка.

Азиз покачал головой:

– Теперь ты меня еще больше заинтриговала. Почему раньше я не мог заставить тебя рассмеяться, а теперь могу? – Он встретил ее взгляд своим, уверенным, и у Оливии пересохло во рту. Такая эмоциональная связь куда опаснее просто физической.

Этот мужчина может вызвать у нее и смех, и жажду.

Она отвернулась.

– Оливия? – тихо позвал ее Азиз. А потом легко накрыл ее ладонь своей. – Что бы тебя ни сделало такой печальной, я рад разогнать эту печаль хотя бы на мгновение.

Оливия судорожно кивнула, не в силах выдавить ни слова, даже если бы знала, что хочет сказать.

Азиз забрал руку и отодвинулся.

– Я велю подать следующую перемену блюд.

Оливия была рада перерыву в разговоре. Когда официант подал горячее, Азиз стал расспрашивать ее о парижском особняке, и разговор больше не возвращался к серьезным темам.

Однако Оливия все равно думала о том, о чем не следовало. Мужчина то и дело приковывал ее взгляд. Вечерний костюм подчеркивал размер плеч, узкие бедра, совершенное тело. Свет играл в смоляных волосах. Все в нем было изящно, отточено. Даже то, как он держал вилку, завораживало: у него были длинные, тонкие, но явно сильные пальцы. Раньше она не замечала в Азизе сдерживаемую, скрытую силу. Может, теперь, когда он стал правителем, она увидела, что в нем есть что-то помимо богатства и обаяния.

Опасный мужчина.

Желанный мужчина.

Поэтому думать о нем совсем не стоит.

Свечи почти догорели к тому времени, как им подали кофе, густой и горький, сваренный по-арабски. Оливия поморщилась, и Азиз рассмеялся:

– К нему надо привыкнуть.

– Ты явно привык. – Азиз пил без гримас, даже не добавляя сахара.

– Не сразу, – признался он, допивая чашку. – Но со временем полюбил.

– И больше не скучаешь по своему американо? – улыбнулась Оливия, которая готовила ему кофе в парижском особняке.

– О, еще как скучаю! Но я решил употреблять только кадарскую еду и напитки.

– Чтобы продемонстрировать верность стране?

– Что-то вроде, – ответил Азиз, словно отмахиваясь. Оливия поняла, что он все время принижает себя. И вспомнила слова Малика: верных Азизу больше, чем он знает или верит. Азиз не верил в себя. Не верил, что народ Кадара примет его. И маска беззаботного плейбоя скрывала страх и сомнения.