Книга Наложницы. Тайная жизнь восточного гарема - Шапи Казиев

Однако, несмотря на поспешность, с какой ее доставили во Дворец, лишь на четвертый день Местэ-Алем была представлена Господину. И то ли его каприз прошел, то ли девушка показалась ему не так уж красива, то ли он не узнал ее в ее новом наряде, но Его Величество, поведя бровью при виде ее, резко сказал: «Эта не та. Отправьте ее назад». Дрожащая, опозоренная, глубоко уязвленная в своей зарождавшейся гордости, взлетевшая столь высоко, чтобы так низко и так внезапно упасть, бедняжка была препровождена обратно к принцессе Зеккие – на сей раз без каких бы то ни было знаков почета, в сопровождении уродливого и старого чернокожего евнуха.

Однако ей, безутешной в своем горе от пережитого тяжкого испытания, не пришлось долго страдать: она сделалась печальной, томной и бледной, стала кашлять и вскоре умерла».

Превращение гезде в фаворитку или попросту – наложницу (любовницу), совершалось известным образом. И если султан оставался доволен своим выбором, гезде принимала титул икбал, а вместе с ним – ежемесячное денежное содержание, прислугу и евнухов.

Об отношениях султана Абдул-Хамида со своим гаремом Д. Дорис писал: «Иногда он благоволит побеседовать со своими фаворитками, в глазах которых ему нетрудно выглядеть человеком блистательного ума: все они абсолютно невежественны, и то поверхностное воспитание, которое они получили, не мешает им оставаться по-детски наивными. Он посвящает их – в самых общих чертах – в дела мировой политики, рассказывает им разные истории, сенсационные анекдоты из заграничной дворцовой жизни (до которых он сам большой охотник), – и это единственные уроки истории, которые им преподаются.

…Гарем – вот весь их мир. Сюда они были привезены еще детьми; здесь их берегут как драгоценное стадо; здесь они живут и умирают, ничего не узнав об окружающем мире, не осознав даже, что такое жизнь».

Фаворитки тоже были «первыми», «вторыми», а то и десятыми или сотыми… Но, в отличие от главных жен, первенство фавориток было весьма относительным. Султану ничего не мешало «осчастливить» своим монаршим расположением новую рабыню, чтобы тут же забыть о ее предшественнице.

Мелек-Ханум писала: «Меня сопровождали одалиски, шеи которых были повязаны белыми платками с вышитыми на них стихами, и это означало весьма благосклонное отношение к ним господина».

Этот сверкающий страстями калейдоскоп, по-видимому, развлекал всевластного султана, но управителям гарема приносил множество затруднений. Определить, кто сегодня настоящая фаворитка, а кто – любимая жена было делом непростым, учитывая непредсказуемость любовных фантазий падишаха.

Неясность положения не давала покоя и самим фавориткам. Они мечтали лишь о том, чтобы забеременеть и произвести на свет принца или принцессу. Кроме самой радости материнства, это поднимало фавориток на новую ступень гаремной иерархии, превращая их в кадин. Но на этом пути их поджидали почти непреодолимые трудности.

Кальфы

Эти старые многоопытные рабыни, в том числе и бывшие наложницы, многое знали и многое умели. Каждая кальфа заведовала отдельным «департаментом» – прислугой, поварами, гардеробом, банщицами, лекарками, певицами, музыкантшами и т. д. Были также кальфы – хранительницы печатей, церемонийместерши, заведующие протоколом, секретарши-письмоводительницы, дегустаторши и пр.

Кальфы сами покупали юных рабынь исходя из потребностей своего «департамента», одевали, кормили и, главное, обучали новоиспеченных служанок тонкостям ремесла.

Сочувствуя участи несчастных рабынь, которыми когда-то были и сами, кальфы брали над ними доброе материнское попечительство. Предвидя, как непросто им будет добиться чего-то в гареме, кальфы не упускали случая выдать рабыню замуж, если появлялась подходящая партия. И даже давали им приданое, как родной дочери.

Гаремные будни. Художник Фредерик Артур Бриджмен

Гаремные профессии требовали особых навыков и большой ответственности. К примеру, кальфа, которая исполняла должность первой наливальщицы кофе, учила своих подопечных как это самое кофе варить, с какими церемониями подавать, как распознавать хорошие и плохие кофейные зерна, чтобы не навлечь на себя гнев своих хозяев. Особое внимание уделялось сервировке, потому что роскошная посуда, в которой подавалось кофе, как правило была украшена эмалью и драгоценными камнями.

Кальфы были хранительницами традиций гарема, его своеобразной культуры и обычаев. Они сами уже были частью гарема и о другой судьбе не помышляли.

Если умирала одна из жен султана, то наследницей считалась ее кальфа, которая, возможно, когда-то сама и купила на рынке девочку, а затем помогла ей вознестись на вершину гаремной пирамиды.

Когда же умирала кальфа, то все ее имущество и даже накопленные деньги становились собственностью султана. Возможно, поэтому султаны и были так щедры со своими женами, что в конечном счете все потраченное возвращалось к ним самим.

Простые рабыни

«Жены Султана, кадины и фаворитки почти никогда не покидают гарема, в котором они заживо погребены, – писал Д. Дорис. – Что касается рабынь, то они иногда выходят за его пределы в сопровождении евнухов, чтобы сделать в городе необходимые покупки и выполнить всякие поручения.

Но эти выходы становятся все более редкими; они были почти полностью отменены после ужасного скандала, случившегося несколько лет тому назад. Директору крупного магазина новинок, г-ну К., человеку обходительному и практичному, имевшему в числе своих клиентов и обитательниц Дворца, пришла в голову удачная идея: оборудовать на втором этаже своего магазина примерочные кибитки, в которых милые дамы могли бы находиться длительное время. Похоже, эти таинственные помещения имели два входа, и примерки, которые там совершались, не всегда имели в виду одежду, ибо вскоре после того, как заведение посетила турецкая полиция, оно было закрыто. Надо ли говорить, что за короткий срок его любезный директор нажил целое состояние!»

Были в гареме и сотни женщин, исполнявших самую черную работу. Они готовили пищу и мыли посуду, шили и стирали, топили бани и убирали помещения… Им сносно платили, а со временем отпускали на свободу.

В этот разряд попадали белые и черные женщины, которые, как считалось, не годились ни на что другое. Хотя сами они верили, что вполне могли бы дать фору если не женам, то хотя бы фавориткам.

Их уверенность имела веские основания в лице султана Абдул-Меджида, который сам был сыном рабыни, заведовавшей топкой печей в купальне. Как пишет Осман бей, однажды банщицу увидел входивший в купальню султан. Минутный каприз владыки обернулся беременностью рабыни, которая мгновенно была вознесена в ранг кадины. Но дело этим не кончилось, и в результате на свет появился будущий султан, а сама банщица в конце концов стала правительницей гарема с высшим титулом – Валиде-Султан.