Книга От сохи до ядерной дубины - Владимир Губарев

И лишь много лет спустя я узнал, что после публикации статьи «Королек плутония» у Решетникова начались неприятности.

– Меня упрекали в том, что я не назвал какие-то фамилии, – поясняет он. – Но, во-первых, я это не мог сделать по соображениям секретности, а во-вторых, всех участвовавших тогда в работе просто невозможно перечислить. Впрочем, история сама все поставит на свое место…

– Но главное не требует коррекции: именно вы получили первый слиток?

– Да, я.

– Как же можно получить то, о чем ничего не знаешь?!

– Я попытался выяснить: какие же свойства у этого металла. Но мне было сказано – когда получишь его, тогда и свойства изучим…

– Это была ловля кошки в темной комнате?

– Точнее: ловля «кого-то» или «чего-то» совсем неизвестного…

– Прелюбопытное занятие! И теперь, наверное, о нем уже можно рассказать?! Впрочем, начнем «от печки»: как вы попали в НИИ-9?

– Благодаря друзьям. Моя жизнь держится на трех китах: семье, работе и друзьях. Им я обязан всем, чего достиг, и они рядом со мной до нынешнего дня… Это действительно великое счастье… А попал в НИИ-9, как и многие, случайно. У меня два образования: инженер-металлург и инженер-химик. После окончания Академии я работал на заводе, где выпускались пороха для «Катюш»… У меня была сложная жизнь. Деревенский парень, который обучался на украинском языке. Школу окончил с отличием, но грамматики не знал. Пожалуй, это было первое серьезное испытание для меня. И я одержал победу: стал самым грамотным среди сверстников. Может быть, это во многом и определило мой характер, по крайней мере те черты его, которые характеризуются как упрямство, настойчивость, последовательность… А в институте у нас образовалась компания, где было все самое светлое и лучшее – верность, дружба, любовь. Мы остались вместе на всю жизнь. Одна из девушек нашей компании мне и сообщила, что открывается новый институт, где мне будет интересно работать. В конце концов я оказался в НИИ-9… Это было 21 декабря 1945 года. Через месяц начали организовывать первую лабораторию, и я пошел туда. А через некоторое время было поручено разработать технологию получения металлического урана. Это была ведущая тема не только института, но и всей отрасли.

– Вы уже поняли, что начали работать над атомной бомбой?

– Сомнения исчезли сразу же в проходной. На листке бумаге, прикрепленной на будке, значилось «НИИ-9 НКВД», и это свидетельствовало о том, что дело у нас очень серьезное. Потом листок сняли, но надпись эта стоит перед глазами до сих пор… Так определилась моя судьба.

Мгновение истории. В 1946 году в институте была создана металлургическая лаборатория № 5 (211). Она разместилась на первом этаже корпуса «Б» – первого производственного корпуса института. Всего в лаборатории было четыре рабочих комнаты и складское помещение, где долгое время без всякого учета хранилось значительное количество тетрафторида урана. Одна из комнат была бронирована, чтобы в ней можно было проводить восстановительные плавки, характер протекания которых был неизвестен. К этому времени в лабораторию поступило весьма значительное по тому времени количество тетрафторида урана – несколько десятков килограммов. Это позволило уже в конце февраля 1946 года начать экспериментальную часть отработки металлотермического процесса.

Первые относительно небольшие плавки – до 0,5 кг по тетрафториду – проходили довольно бурно: были и разрывы аппарата с выбросом продуктов реакции, и проплавление аппаратов жидким восстановленным ураном. Все эксперименты проводили в бронированной комнате, а из соседней через небольшие отверстия наблюдали за ходом процесса и «фейерверками», часто сопровождавшими плавки. Стало очевидным, что с ходу эту проблему не решить… Только после привлечения ученых удалось в конце концов отработать технологию.

При проведении одной из плавок в институте едва не произошла трагедия. Температуру реакционного аппарата повысили до заданной, а реакция все не начиналась. Руководитель группы Ф. Г. Решетников вместе с электриком А. Ф. Селезневым решили войти в комнату, чтобы убедиться в правильности подключения нагревателей. Убедившись, что все в порядке, они вышли из комнаты и едва успели закрыть металлическую дверь, как раздался громкий хлопок, сопровождавшийся выбросом продуктов плавки и пламенем. Все, что было способно гореть, сгорело. Причиной происшедшего была, по-видимому, недостаточно тщательная прокалка тетрафторида урана.

В конце концов технология получения металлического урана из тетрафторида была «отшлифована» в заводских условиях. Эта работа проходила на заводе в Электростали, где раньше изготовлялись артиллерийские снаряды и авиабомбы.

В середине 1947 года работы по природному урану в лаборатории № 5 (211) в одночасье были прекращены. Лаборатория получила задание разработать процесс получения первого искусственного элемента – металлического плутония.

– Это пока речь идет о природном уране?

– Конечно. Мы дали новую технологию его получения, более эффективную и прогрессивную. До этого на заводе была освоена «немецкая» технология. Не буду вдаваться в подробности, но для нашего дела она не годилась. А мы позволили сразу же получать металл в большом количестве и, что очень важно, нужного качества. Однако должен заметить – первые блоки металлического урана, которые поступили для реактора «Ф-1», пущенного И. В. Курчатовым, и промышленного реактора, где накапливался плутоний, были не «наши», а «немецкие», то есть полученные по технологии, которую выдали немецкие ученые, привлеченные после войны к «Атомному проекту». Я уточняю сей факт, так как «чужого нам не нужно, но и своего не отдадим!». Но опять-таки ради истины скажу: технология у них была варварская – отходы огромные, качество низкое, да и автоматизировать процесс невозможно…

– Но, насколько известно, вам удалось преодолеть непреодолимое?

– Это верно. Дело в том, что температуры плавления очень высокие, а потому все, что способно возгоняться, возгоняется! И образовавшиеся пары приводили к взрыву, особенно если в исходных материалах была вода. Наши предшественники не могли преодолеть это катастрофическое препятствие, а нам все-таки удалось избавиться от взрывов… Могу, конечно, подробно рассказать об этом – теперь это никакого секрета не представляет…

– Думаю, технические подробности оставим специалистам. При желании их можно найти в специальной литературе…

– Надо обязательно отметить главное: мы работали в прямой связи с производством – создавали технологии для конкретных предприятий. Кстати, для внедрения новой технологии я приехал на один завод. Говорю главному инженеру: нужно прокаливать исходные материалы, избавляться от воды, иначе ничего не выйдет. Тот «послал меня подальше», мол, ему на производстве еще водорода не хватает! Я отвечаю: «Уйти я, конечно, могу и подальше, но потом вам долго меня искать придется!». Так и случилось: вскоре меня начали искать… Внедрили мы наш метод – плавка идет гладко, спокойно, без эксцессов. А что еще нужно для хорошей технологии?!