Книга В преддверии глобальной катастрофы - Елена Мищенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И, наконец, 4 апреля газеты сообщили нам следующее:
СООБЩЕНИЕ МИНИСТЕРСТВА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР
Министерство внутренних дел СССР произвело тщательную проверку всех материалов предварительного следствия и других данных по делу группы врачей, обвинявшихся во вредительстве, шпионаже и других действиях в отношении активных деятелей Советского государства. В результате проверки установлено, что привлеченные по этому делу (идет перечень известных имен и званий) были арестованы бывшим Министерством государственной безопасности СССР неоправданно без каких-либо оснований.
Проверка показала, что обвинения, выдвинутые против перечисленных лиц, являются ложными, а документальные данные, на которых опирались работники следствия, несостоятельными. Установлено, что показания арестованных, якобы подтверждающие выдвинутые против них обвинения, получены работниками следственной части бывшего Министерства государственной безопасности путем применения недопустимых и строжайше запрещенных советскими законами приемов следствия.
Что это за приемы, каким пыткам подвергались крупные ученые в застенках КГБ в этом сообщении не говорилось. Великая героиня сталинской эпохи Лидия Тимашук – была разжалована, и у нее – инициатора дела врачей, в тот же день особым указом отобрали Орден Ленина. Антисемитская истерия немного поутихла. Мы возвращались к своим запущенным за это время курсовым проектам и заданиям.
Все архитектурные проекты мы выполняли на деревянных досках или фанерных подрамниках. Для этого на них натягивалась акварельная бумага или Гознак. Все проектные задания по другим предметам выполнялись на чертежных досках с роликовыми рейсшинами на обычном ватмане. Все расчеты мы делали вручную. Арифмометров в институте не было, счетные машинки (калькуляторы) еще не изобрели, или изобрели, но до нас они еще не дошли. Умножать и делить на счетах – было довольно трудоемко и неудобно. Так что мы использовали счеты только для сложения и вычитания, а множили и делили в столбик. Если не требовалась особая точность, мы считали на логарифмических линейках. Этот подарок англиканского священника Уильяма Отреда успешно использовался инженерами в течении трех столетий вплоть до появления калькуляторов. О компьютерах мы в то время вообще ничего не знали. Слово «кибернетика» трактовалось в философском словаре как лженаука, и в наших филосовских учебниках пояснялось, что некий лжеученый Винер пытается провести параллель между человеком и машиной, в то время, как человек – это венец творения, а роботы это лишь машины им созданные, и поэтому любые заявления о том, что машина может иметь интеллект, противоречат нашей славной марксистской науке.
Однако в это же время именно в Киеве академик С. А. Лебедев и тогда еще не академик В. М. Глушков уже работали над электронно-вычислительными машинами. Я и не предполагал, что в скором времени мне посчастливится прослушать блестящий курс лекций Виктора Михайловича по основам кибернетики. Именно тогда я услышал из его уст оригинальный афоризм «Математика – это наука, которая не знает, чем она занимается; кроме того математика – это наука, которая не знает верно ли то, что она вычисляет. Кто с этим не согласен, может не посещать вторую половину курса – теорию предикатов».
Конечно, даже предположить, что когда-нибудь у нас будет Интернет и персональные компьютеры, мы не могли даже в самых смелых мечтах. Компьютеры появились в нашем проектном институте до нашего отьезда в Америку, но мы не могли себе позволить обзавестись такой игрушкой для дома.
По приезде в Америку у нас тоже не было денег на такое дорогое удовольствие. Поэтому мы писали на обычных пишущих машинках. Причем пишущую машинку с английским шрифтом мы приобрели довольно скоро. Машинка была отличная, с экраном и с памятью. Однако печатать на ней статьи для русскоязычных газет мы естественно не могли. Уже значительно позже, когда у нас появился и компьютер, и интернет, мой коллега – Леня, имевший компьютер в Киеве, но не имевший русского шрифта, писал мне письма на русском языке, но латинскими буквами. Когда одно из таких писем увидела знакомая американка, она пришла в ужас. Там было написано: «Poslezavtra ya yedu v komandirovku v Dnepropetrovsk». «Он либо сумасшедший, либо шпион. Это же явный шифр. Таких длинных слов не бывает». Так что машинку с русским шрифтом пришлось тоже купить. Это была старенькая заслуженная кляча «Reinmetal». У нее не было таких явных дефектов, как у машинки Остапа Ибрагимовича, то-есть ярковыраженного армянского акцента. Но зато у нее были свои особенности – у нее западала буква «а», так что когда нужно было что-нибудь быстро напечатать приходилось «а» заменять на «о», и текст приобретал окающий русский зауральский характер. «В омериконских гозетах нопечотоно стотья о Лос-Вегосе…»
Когда у нас появился первый компьютер, все сложности печатанья отпали. А когда мы освоили Интернет, жизнь преобразилась. Сразу оживилась переписка с нашими приятелями и на Украине, и в России, и в Германии, и в Израиле. Правда, Интернет не все приняли однозначно. Когда я позвонил одному из своих друзей, то трубку сняла его дочка – девушка образованная, окончившая современный театральный институт. Я ей сказал:
– Милочка! Здравствуй, дорогая! У вас же есть компьютер. Почему же вы до сих пор не заведете Интернет? Мы бы смогли с вами переписываться, обмениваться новостями и чувствовать себя в постоянном контакте с вами, вместо того, чтобы сидеть и ждать вашего ответа по почте две или три недели.
– Дядя Шура, – ответила она, – поймите наше положение тоже. Да, мы действительно купили компьютер. Но вы же наверное слышали, что в них – в этих компьютерах заводятся вирусы, а сейчас, говорят, еще какие-то жуки, а у нас в доме дети. Так что мы себе этого позволить не можем.
– А, ну тогда другое дело, – вежливо посочувствовал я, так как понял, что ее глобальная эрудиция опровергнет любые мои доводы, – при детях, конечно, пользоваться компьютером опасно. Тогда позови к телефону папу. (Тут же вспомнилась запись из Ильфовского дневника: Он был настолько некультурен, что представлял себе микроба в виде собаки. Точность этой фразы не гарантирую, но смысл приблизительно такой, и он абсолютно соответствует Милочкиному представлению о компьютерах.)
С появлением компьютера и Интернета появились другие хлопоты. Если на первых порах все было в порядке, то с расширением результатов научно-технического прогресса появились проблемы с провайдерами, жестоко борющимися за рынок, и одна из основных – это проблема, связанная с перемещением representatives в неведомые дали. Наш шарик оказался не таким уж большим. Поиски дешевой рабочей силы привели предпринимателей в далекие страны, а современные средства связи позволили подключить непритязательных аборигенов к компьютерному процессу, в том числе и к Интернету.
Когда пропадает почта или приходит не туда, или заедает Интернет, мы звоним провайдеру и начинаем выяснять с ним отношения. Беседе предшествует бравурная жизнерадостная музыка, подключенная собеседником. После этого representative обволакивает вас вежливостью. Он этому хорошо обучен и в первую очередь благодарит вас от всей души за звонок. Вы вежливо осведомляетесь, где он находится, потому что понять его трудно. Это или Джакарта, или Калькутта, или еще более дальние города и страны.
