Книга Бульдог. Хватка - Константин Калбазов

Вот один из членов команды что-то сообразил и, подбежав к штурвалу, начал усиленно его вращать. Не безрезультатно, надо заметить. Конечно, лучше бы убавить парусов, но на мачты сейчас точно никого не загнать. Вот бригантина более или менее выровнялась. Человек у штурвала что-то кричит суетящимся возле баркаса и показывает рукой себе за спину, явно намекая на небольшой ял, висящий на шлюпбалках.

Верное решение, с этим суденышком получится управиться куда быстрее, чем с громоздким баркасом. Впрочем, выровнявшаяся под ногами палуба заставила все еще остававшихся на борту корабля людей взглянуть вокруг более трезвыми глазами. Осаждавшие баркас переключились на ял, в свою очередь те, кто до этого собирался выпрыгнуть за борт, бросились к оставленному в покое баркасу. Однако народу на борту все еще оставалось куда больше, чем средств спасения, и, несмотря на все усиливающийся пожар, между членами команды началась борьба за плавсредства.

Скорее всего, наблюдатели с «Чайки» стали бы свидетелями того, как на борту бригантины развернулась самая настоящая поножовщина. Все шло именно к этому. Переизбыток численности команды и недостаток спасательных средств неплохой катализатор для возникновения резни. Но жирную точку поставила крюйт-камера, до которой все же добрался огонь.

Корпус бригантины словно вспух изнутри и в одно мгновение окутался непроницаемым густым белым облаком. Взрыв был такой силы, что под ногами содрогнулась палуба «Чайки». Выглядывавшие из облака мачты бригантины вздрогнули, приподнялись, а затем вертикально ушли вниз, скрывшись в клубах молочного дыма.

– Ура-а-а-а!!!

Ну что же, команде «Чайки» было от чего ликовать.

Неподалеку от борта в воду посыпались останки пиратского корабля. Пылающие или тлеющие головни среди них были вовсе не редкостью, поэтому капитан поспешил отдать приказ осмотреть все на предмет горячего привета от погибшего судна. Не хватало еще пожара.

– Павел Иванович, прикажете спустить шлюпки для спасения выживших? – кивнув за борт, поинтересовался подошедший помощник.

– Охраняй потом еще эту сволочь. К чему нам эти хлопоты. Пожалуй, отпустим их с миром. Господь сам решит, кто из них еще не безнадежен и кому следует продлить земной век.

– Кхм. Вообще-то это верная смерть, – дернув себя за нос, возразил Васильев.

– Осуждаете?

– Из-за кого? Из-за этой мрази? Да не боже ж мой.

– Тогда не понимаю.

– Так ведь просто все. Вы же сами говорили, что одна из основных наших задач– это внушение уважения к триколору. Но ведь кто-то должен рассказать о произошедшем, да так, чтобы дошло всем до печенок.

– Согласен. Но только не вижу причины ради этого вытаскивать из воды негодяев и тащить их на виселицу. У нас сотня свидетелей, которые наблюдают за всем этим и разнесут весть по десяткам направлений.

Все именно так. Сам бой наблюдало не более полутора десятков пассажиров из числа благородных, оккупировавших окна кормовых кают. Но зато взглянуть на результат высыпали уже и обитатели кубриков «Чайки». Поди удержи взаперти того, кого так и распирает от любопытства. Так что рассказы о коварных русских, способных уничтожить нападающих всего лишь несколькими выстрелами, обеспечены.

Об этом будут говорить в шумных тавернах, опрокидывая в себя кружку пива, эля или рома. Об этом вспомнят уютным тихим вечером на какой-нибудь отдаленной плантации или ферме. Об этом посудачат кумушки теплым вечером, когда наконец спадет дневная жара, а домашние заботы останутся в прошлом. И с каждым рассказом это событие будет обрастать все новыми и новыми подробностями, подчас леденящими душу.

– Господин капитан, а я все же поднял бы на борт пару-тройку негодяев, – задумчиво произнес артиллерист.

– Причина? – обернувшись к Ларину, поинтересовался капитан, уверенный в том, что уже поставил в этом деле точку.

– Зажигательные снаряды, Павел Иванович, – пожав плечами, объяснил офицер. – Коль скоро мы принимаем участие в их испытаниях, то нам следует знать, какой именно они произвели эффект. Ведь вы сами говорили, учение это одно, а боевая практика другое. Думаю, сведения из опросных листов пиратов будут полезны генерал-майору Пригожину.

– Ч-черт. Вы правы. Ладно, Виктор Юрьевич, прикажите лечь в дрейф и выловить спасшихся. Их вроде не так чтобы и много.

– Есть, – бросив руку к козырьку, коротко ответил помощник и начал раздавать команды.

Глава 2

Един в двух лицах

Н-да-а. Круто у них там все завертелось. Европа словно взбесилась. Все же прав оказался Иван, шурин ненаглядный, а по совместительству глава КГБ. Или все же наоборот? Да какая, собственно говоря, разница. Главное, что его прогнозы сбывались с поразительной точностью. И кстати, далеко не в первый раз. Покойному Андрею Ивановичу Ушакову и не снилось, до чего изменилась его канцелярия за последние восемь лет, под руководством молодого и энергичного Туманова. Ну, относительно молодого, разумеется. Все же сорок четыре уже. Хотя, конечно, мужчина в самом расцвете сил и умудренный жизненным опытом.

Уходила старая гвардия. И это несмотря на все старания Петра сберечь проверенные временем кадры. Ягужинский, Трубецкой, Левашов и многие другие птенцы гнезда еще Петра Великого покидали этот мир один за другим. На смену им приходили иные, подчас те, о ком раньше и слыхом никто не слыхивал. Такие, как, например, генерал-майор от артиллерии Пригожин, генерал-майор от пехоты Румянцев, профессор Ломоносов.

Последнего Нартов прочит на свое место, уже сегодня нагружая его обязанностями и ответственностью за свое детище Саглино. Правда, характеры у обоих не подарок, и случаются меж ними серьезные размолвки. Хорошо хоть это пока не выливается в откровенную вражду. А так… В споре рождается истина, и это ничем не опровергнуть.

Остерман Андрей Иванович в свои шестьдесят два тоже совсем уж плох и отошел от дел. Петр время от времени посещает его, дабы посоветоваться, потому как ум у старика все еще остер и желание послужить России так и не растратилось. Вот только здоровье не позволяет.

Иван Лаврентьевич Блюментрост дожил до глубокой старости, но не отказывает молодым в помощи добрым советом. Правда, и его силы уже давно не те. А ведь сколько успел сделать для развития медицины. Спору нет, во многом он прислушался к советам императора. Но ведь прислушался, а не отмахнулся от высказываний человека несведущего в медицине. Мытье медиками рук, обработка ран растворами на основе трав, научный подход к использованию опыта деревенских знахарок и травниц – вот то немногое, что успел насоветовать Петр.

Все остальные открытия стараниями Ивана Лаврентьевича. Да за одну только вакцину от оспы, являющуюся целиком его заслугой, этот русский немец достоин памятника при жизни. Кстати, отлитый из бронзы во весь рост, стоит на площади Медицинской академии, как маяк для подрастающей смены.

Петр всячески старался окружить стариков заботой, приставить к ним лучших докторов. Российская Императорская академия медицинских наук за последние годы шагнула далеко вперед, а ее выпускники пользуются заслуженным мировым признанием. Но даже их возможности не безграничны.