Книга Военная контрразведка. Эпизоды борьбы - Анатолий Терещенко

б) оказывать всяческую помощь и поддержку заградительным отрядам армии в деле укрепления порядка и дисциплины в частях.

Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах.

Народный комиссар обороны СССР И. Сталин».

О действиях наших войск и работе военных контрразведчиков в Сталинграде Леонид Георгиевич глубоко и подробно описал в своей выше упомянутой книге в главе «Сталинград». Он писал, что после того, как 23 ноября 1942 г. войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов соединились, замкнув кольцо окружения вокруг 22-х неприятельских дивизий, заметно больше в людях стало веры в грядущую победу. И это несмотря на то, что началась операция по спасению окруженной под Сталинградом 6-й полевой армии силами танковых стратегов Манштейна и Гота. Но немец уже был не тот — он был измотан, хотя и зол.

По мнению ветерана, в Сталинградской битве с наилучшей стороны, кроме Чуйкова, показал командующий Донским фронтом К.К. Рокоссовский. Интересный эпизод с Рокоссовским рассказал Леонид Георгиевич:

«Известно, что будущий маршал стал жертвой клеветы, был арестован и находился в ленинградской тюрьме «Кресты» с августа 1937 г. по март 1940 г. Вскоре после своего освобождения в конце мая 1940 г. генерал-майор К.К. Рокоссовский был принят маршалом Советского Союза С. К. Тимошенко, а затем — И. В. Сталиным. Сталин спросил:

— Где ты так долго пропадал?

— Сидел, — кратко ответил генерал.

— Нашел время сидеть. Работать надо! — заметил ему вождь.

После победоносной Сталинградской эпопеи портреты Рокоссовского замелькали в газетах и журналах. Его поздравляли из разных мест Союза. Прислал поздравительную телеграмму и начальник тюрьмы «Кресты». Генерал немедленно ответил ему тоже телеграммой:

«Рад стараться, гражданин начальник. Рокоссовский».

Таковы крутые повороты жизни!»

Много интересного Леонид Георгиевич рассказывал и о майском Берлине 1945 г. Когда войска 5-й ударной армии перешли границу Германии, военные контрразведчики были поражены реакцией местного населения. Берлинцы, напуганные геббельсовскими страшилками, прятались от советских воинов, которые «в лучшем случае сравнивались с ордами жестокого завоевателя Аттилы из раннего средневековья».

Со слов контрразведчика:

«…Запомнилось, что в первом немецком доме, куда мне довелось зайти, чувствовалось недавнее присутствие хозяев, они бежали буквально с нашим приходом. На кухне, на выключенной плитке, еще потрескивала приготовленная яичница…»

В первые дни нахождения наших войск в Берлине некоторые солдаты и офицеры, особенно потерявшие близких, проявляли озлобленность и чувство ненависти ко всему германскому. Эти чувства иногда проявлялись в изнасиловании немок, расстрелах фашистов, поджогах их домов.

— Помню, у одного из плакатов с надписью «Вот она, проклятая Германия» стояла пролетка с тремя убитыми голыми немцами с трубками во ртах и в цилиндрах. Такой же немец сидел на месте возницы. Над пролеткой висел чуть поменьше плакат «Вперед, Великая Германия!», — рассказывал Леонид Георгиевич. — Это, естественно, долго продолжаться не могло, и вскоре была издана директива Главного Политического Управления Красной Армии (ГЛАВПУРа), разъяснявшая, что Красная Армия пришла в Германию не для мщения, унижения и порабощения немецкого народа, а для его освобождения от гитлеризма.

И сразу преступность пошла на спад.

Некоторые современные борзописцы договорились до того, что называют число изнасилований — 100 тысяч. Ни больше, ни меньше — непонятно, когда и как они считали. Глупость это вкупе с недоброжелательностью и озлобленностью на наших воинов.

— Территория расположения рейхсканцелярии входила в зону ответственности вашей — 5-й ударной армии, почему же трофеи достались офицерам-смершевцам 3-й ударной армии? — поинтересовался один из присутствовавших на беседе.

— Мне, как начальнику отделения, довелось возглавлять оперативную группу наших сотрудников по поиску и задержанию главных военных преступников. Подобные группы были сформированы и в других органах Смерша.

Наш офицер-контрразведчик майор Зыбин первым обнаружил обгоревший труп Геббельса и доложил, что доставить его в Карлсхорст, где размешался отдел Смерш 5-й ударной армии, не может, т. к. нет подходящего транспорта. Он просил меня срочно прислать полуторку. Но в это время в район рейхсканцелярии прибыл начальник контрразведки Смерш 3-й ударной армии полковник Мирошниченко и, поинтересовавшись у майора находкой, тут же дал команду своим людям. Они увезли труп Геббельса.

— Выходит, элементарно украли?

— Да! Причем» когда Зыбин запротестовал и высказал нежелание делиться трофеем, Мирошниченко ударил майора по лицу. Этот позорный случай получил резкую оценку руководства Управления ВКР Смерш фронта. Потом полковника Мирошниченко за грубость и беспринципность понизили: он работал начальником сектора в Особом отделе Прикарпатского военного округа.

Автору этих строк довелось работать в этом секторе Особого отдела КГБ ПрикВО, и он полностью солидарен с оценкой Иванова. Слава грубияна ходила рядом с ним и по Прикарпатью.

— Во время службы в ГСВГ были ли случаи покушений на измену Родине в форме бегства за границу?

— Был случай, когда мне удалось предотвратить групповую измену Родине, — как говорится, преступное сообщество состояло из трех лиц. Во главе группы стоял старшина, как потом выяснилось, при немцах «трудился в поте лица» полицейским. Он склонил к побегу двух солдат, но вся троица была задержана при попытке уйти в Западный Берлин.

Леонид Иванов после ГСВГ служил в Особых отделах ПрибВО, ЮГВ и КВО — сначала заместителем у генерала А. Шурепова, а затем — начальником отдела, а также в МВО. Возглавлял 1 — й отдел 3-го управления КГБ по обеспечению государственной безопасности Генштаба ВС СССР, где довелось почти двадцать лет прослужить и автору этих строк.

Одним из интересных событий при работе Леонида Георгиевича в центральном аппарате военной контрразведки было его активное участие в учениях на Тоцком полигоне при испытании реального ядерного взрыва. Дело в том, что уже с 1953 г. на вооружение Советской армии стало поступать серийное ядерное оружие. Министр Вооруженных Сил СССР Н. Булганин выступил с инициативой о проведении учений при непременном участии личного состава.

— Как это было? — поинтересовался автор этих строк.

— Руководителем учений был назначен Г. Жуков. Подготовительная работа для проведений учений осуществлялась под руководством генерала армии И. Петрова. Техническая подготовка возлагалась на министра среднего машиностроения В. Малышева и ученых: трижды Героев Социалистического Труда

И. Курчатова и К. Щелкина. Органы госбезопасности представлял генерал армии И. Серов.