Книга Испытание славой - Вера и Марина Воробей

– А как еще можно понять, если я его спрашиваю: «Сколько же, по твоему мнению, может продлиться этот тайм-аут?» – а он мне отвечает: «А это как получится».

– Нет, ну это уж слишком! – Лиза сразу и безоговорочно встала на сторону подруги. – У него явно где-то фазу перемкнуло! Не волнуйся, Тусь, он завтра же к тебе прибежит, нет, не завтра. Сегодня! Вот увидишь, ты придешь, а он уже на подоконнике сидит, тебя поджидает с целым букетом извинений.

Туся как-то сразу ожила, представив себе эту картину.

«И откуда столько здравых мыслей в этой светлой пушистой головке?» – обрадованно подумала она и вслед за этим решила: пусть Толик поразмышляет, посидит на этом подоконнике, помучается: «Где это она пропадает? К кому пошла за утешением?» А уж потом они будут разбираться со всеми своими недоразумениями. На душе у Туси полегчало, и, когда мама Лизы пригласила их пить чай с только что испеченным сладким пирогом, Туся охотно согласилась.

Домой она попала в половине одиннадцатого, но, вопреки утверждению Лизы, Толик не только не поджидал ее на подоконнике, он даже не соизволил позвонить, чтобы узнать, как она добралась домой. А вдруг ее трамвай переехал? Или маньяк в лифте придушил?

Вот тебе и хваленая забота! А буквально неделю назад Туся убеждала маму, что Толик трясется над ней… Тут было над чем задуматься, ну, например, а не принимает ли Туся желаемое за действительное?.. На ум пришла очередная непрошеная мысль: «А может, мама не так уж и не права, когда говорит, что у любви много лиц, что она двояка во всем и у нее есть свои провалы и взлеты».

Толика подобные вопросы не мучили. По правде сказать, он с трудом мог соображать, какие уж тут мысли о Тусе. Оказавшись в лифте, он нажал на кнопку и прислонился лбом к стенке. Гудело и громыхало жутко, и невозможно было понять где.

Двери лифта со скрежетом разъехались в стороны, и он шагнул на площадку. Вот она его родная дверь, обитая коричневым кожзаменителем, как у всех. Толик надавил на черную кнопку звонка. Несколько секунд спустя дверь открылась.

– Толик, тебе чего?

Глаза Толика расширились от изумления. У него глюки. Не-е, точно глюки! Соседка Гликерия Павловна открыла ему дверь его собственной квартиры… и еще спрашивает: «Чего тебе?» И главное, пускать его не собирается. Ну, наглеж!

– Кх-м-м, – отреагировал Толик, выразив этим свое возмущение.

– Ох, бедный! – сообразила соседка, оглядев его с ног до головы. – Ты, милый, ошибся, с кем не бывает, – снисходительно улыбнулась она и, видимо, не заметив ни малейшего проблеска в его сознании, терпеливо объяснила: – Толик, ты этажом ниже живешь.

– Ниже? – Брови Толика удивленно приподнялись над разметавшейся светлой челкой.

– Ступай, ступай, герой. А может, тебя проводить?

– Не-е-е, Глик…Глик… – дальше не пошло.

Толик мотнул головой, мол, мерси за подсказку, и стал спускаться вниз по ступенькам, держась за поручень. Он наконец-то сообразил, что ошибся адресом.

Толик рассмеялся, оказавшись перед дверью-двойником, и предпринял еще одну попытку со звонком. На этот раз ему открыла мама, в родном бархатном халате вишневого цвета.

– Господи! – всплеснула она руками. – Это где же ты так сподобился, сынок?

«Сподобился!» Мама десять лет проработала в библиотеке. В ее словарном багаже было много старинных, давно ушедших из повседневного обихода словечек. К примеру, она любила старинную пословицу: «С кем венчаться, с тем и кончаться». Не умирать, как принято говорить в наши дни, а кончаться!

На шум вышел отец. Толик дружелюбно улыбнулся предкам. Он был невероятно рад, что добрался до дома.

– Ты только посмотри на нашего сына! – произнесла мама.

– Да в чем проблема, ма? – Улыбка все еще гуляла на губах Толика. – Ну, принял сын сто грамм на грудь.

Толика качнуло, когда он попытался повесить куртку. Отец шагнул к нему, поддержал.

– Э-э-э, паря, тут не ста граммами пахнет. Ну да ладно, все разговоры отложим на завтра, сейчас ты все равно ничего не поймешь.

Мать согласно закивала.

– Пойдем-ка, я уложу тебя в постель, сын.

Толик давно спал, а мать и отец беседовали на кухне.

– Ничего не понимаю. Он же сказал, что пошел к Тусе, и на тебе.

– Бывает, – сказал отец почти так же сочувственно, как Гликерия Павловна до этого.

– Может, мне Тусе позвонить?

– Уже поздно, – остановил отец, взглянув на часы, которые показывали двенадцать, и после этого сказал: – Откуда мы знаем, может, они повздорили? Чего между молодыми не случается. А может, он сегодня и не был у Туси. Может, встретил по дороге кого-нибудь из знакомых ребят. Посидели парни мужским кругом, распили бутылку, не без этого. Ты вот что, Насть, ты его завтра не пили. Ему и так с утра мало не покажется.

– Я что пила, чтобы пилить? – возмутилась мать. – Но ты все же с ним поговори. Как отец, построже, чтобы больше такого не повторялось.

– Это само собой, – успокоил отец, поцеловав разволновавшуюся жену в висок.

На следующее утро Толика разбудил звонок будильника.

«У-у-у, садист!» – простонал он, нащупывая с закрытыми глазами кнопку звонка. Голова гудела, как чугунный котел, но он каким-то шестым чувством сообразил, что родители ушли на работу и заботливо завели для него будильник, чтобы он не опоздал в институт. «А ну его в пень», – сказал себе Толик, проваливаясь в небытие. Второй раз он очнулся, когда стрелки будильника приближались к часу. Во рту стоял отвратительный металлический привкус, под ложечкой неприятно посасывало, его собственное тело отказывалось повиноваться элементарной команде – встать и идти в ванную. И тут Толик все вспомнил. Ему стало настолько нехорошо, что он со стоном зарылся в подушку.

«Туся…Туся…Туся…» – стучало молотком в висках. Нет, он не раскаивался, перебирая в памяти вчерашний разговор. В принципе он до сих пор чувствовал себя оскорбленной стороной. Он сожалел о том, что оказался несдержан, что повел себя не лучшим образом: нужно было несмотря ни на что предложить Тусе проводить ее домой. А он вместо этого смалодушничал и напился впервые в жизни.

«Позвонить ей? Ни в коем случае», – возразил он себе. Нужно выдержать характер. Завязать себя морским узлом и ждать. Никаких телодвижений. Но не сейчас. Сейчас как раз ему нужно встать, принять контрастный душ, позавтракать, точнее сказать, пообедать и бежать на тренировку, поскольку лекции он благополучно проспал.

Однако вопреки собственным утверждениям, Толик все же разыскал трубку радиотелефона и набрал Тусин номер. Услышав ее бодрое: «Алло?! Да говорите же!» – он отключил связь. Пусть думает, что не туда попали или ошиблись номером.

На тренировку Толик пришел вовремя, несколько помятый внутри, но снаружи вполне в форме. Так ему, по крайней мере, казалось. Однако у Славки было собственное мнение на этот счет. На разминку приятели вышли первыми. Славик бросил Толику мяч, как всегда, без подготовки, резко, а тот вовремя не среагировал и досадливо поморщился.