Книга О, Мексика! Любовь и приключения в Мехико - Люси Невилл

— Да, здесь красиво.

— И все устроено согласно фэн-шую. Вы обратили внимание? Здесь много прямого естественного света, и через нас не проходят никакие каналы негативной энергии.

— Это хорошо, да.

— Итак, скажите, какая мебель подошла бы для этой комнаты?

Обсудив мебель, мы оба сошлись на том, что, чем меньше заставлять это пространство предметами, тем лучше, и я собралась уходить. В тот момент, когда я выходила за дверь, Октавио взглянул на меня:

— У меня нет сомнений в том, что мы с вами сможем ужиться вместе как друзья. Решение за вами – полагаю, вам нужно время, чтобы подумать.

Он был прав. Я знала, что хочу снова с ним увидеться… Но я не знала, хочу ли я с ним жить. Как я смогу сосредоточиться на испанском языке, если он, такой интересный и привлекательный, будет выбивать меня из колеи одним своим присутствием?

2

Бирюзовая змея

На площади Сокало полуголые индейцы исполняли для туристов свои повседневные ритмичные танцы и совершали ритуалы под бой барабанов. Головные уборы из пестрых перьев, напоминающие об экзотических культах, блестели на солнце. Я стояла ошеломленная и не могла отвести от них глаз, хотя вышла прогуляться, чтобы обдумать вариант с Октавио и его квартирой. Барабанный бой тем временем нарастал, и движения мускулистых красных тел, украшенных шкурами и мехом животных, превратились в гипнотизирующее мелькание. Я почувствовала, что кто-кто хлопает меня по плечу. Это был шаман‑наркоман; чуть раньше я уже заметила его взгляд в свою сторону. Его ввалившиеся темные глаза смотрели на меня в упор. Желтая кожа туго обтягивала острые скулы, придавая ему чахлый, истощенный вид. Вытатуированные змеи обвивали его костлявые руки.

— Хочешь я тебя чистить? – спросил он по-английски.

— Что?

Он снова задал вопрос по-испански. Взглянув на его торбу с ладаном и кристаллами, я поняла, что он пытается раскрутить меня на обряд очищения.

— Мне некогда.

Но он не отставал, и я сдалась. Я попыталась выглядеть спокойной, а он с монотонными бормотаниями окуривал мое тело ладаном на глазах у группы любопытных японских туристов. Когда все закончилось, я дала ему десять песо и быстро пошла прочь. Но он погнался за мной:

— Вижу твою энергию – она очень слаба. – Он схватил меня за плечо и заглянул мне прямо в глаза: – Здесь область очень сильной энергии… Опасно для тебя.

— Да-да, спасибо… Я приму это к сведению.

Ближайший полицейский, к которому можно было обратиться в случае чего, стоял на страже у входа в открытый в результате археологических раскопок Темпло-Майор[6].

Я читала об этом месте. Руины столицы ацтеков, Теночтитлана, были открыты примерно двадцать лет назад, когда в Мехико строили метро. Сам главный храм все еще похоронен под кафедральным собором, но за собором находится раскопанный участок, открытый для посещения. Я бродила по лабиринту древних стен, сложенных из вулканического камня, минуя подножия маленьких пирамид, ступени которых вели в никуда. Из-за камней показались очертания змеи.

— Это бог Кетцалькоатль – Пернатый змей, – почитаемый ацтеками как создатель мира и человечества. – Откуда ни возьмись появился гид с группой североамериканских туристов в шортах цвета хаки, увешанных камерами, как снимающие фильм киношники.

Я быстро двинулась в другом направлении, пытаясь обдумать сложившуюся ситуацию. Мне претила даже мысль о том, что Октавио будет видеть меня по утрам. Я буду вынуждена прокрадываться в душ, пока он не проснулся, чтобы быть бодрой и свежей к моменту нашей встречи на кухне за чашкой кофе и светской беседой об археологии. Что же до пользования одной с ним ванной, то мне придется держать крем от прыщей и прочую неромантичную косметику у себя в комнате.

Вереница потенциально неловких моментов пронеслась у меня в голове. Смогу ли я вообще расслабиться, если по гостиной будет болтаться это безупречное существо мужского пола? Я попробовала предположить, какой тип девушек ему может быть по вкусу, представив себе, как прихожу домой после напряженного рабочего дня и оказываюсь нос к носу с компанией бразильских супер моделей, причем сплошь докторов философии.

— Господи, а это что? – Один из американских туристов указал на стену, которая казалась выложенной человеческими черепами.

— Да, это копия «tzompantli» – большой подставки, на которой выставлялись черепа людей, принесенных в жертву богам.

— И как… как они это делали?

— Ну, обреченных растягивали на жертвенном камне, – пояснил гид, – и потом живьем вырезали у них сердца острыми обсидиановыми ножами. – Туристы замолчали и внимательно слушали. – Пока сердце еще продолжало биться, кровь выпускали по специально вырезанным в камне желобам. А потом жертв обезглавливали и отсекали руки и ноги. Да, по некоторым оценкам, ацтеки приносили в жертву двадцать тысяч человек в год, – заключил гид.

Видимо, большая часть жертвоприношений совершалась для того, чтобы умилостивить Уицилопочтли – бога солнца и войны, которому требовалась человеческая кровь, чтобы всходить каждое утро. При рождении он убил свою старшую сестру Койольшауки и множество сводных братьев, которые собирались убить свою мать, богиню земли Коатликуэ. С помощью большой бирюзовой змеи он отсек голову Койольшауки и забросил ее в небо, сделав таким образом из нее луну. А тело швырнул через гору, и оно разбилось на куски.

Ритуальные жертвоприношения были воспроизведением этих событий, необходимым для того, чтобы обеспечить продолжение ежедневной битвы между солнцем и луной, светом и тьмой.

Солнце в это утро жарило вовсю, и я почувствовала, что после знакомства с религией ацтеков меня бьет легкая дрожь. Может, и прав был тот шаман‑наркоман: наверное, у меня действительно «слабая энергия» – еще один аргумент в пользу того, чтобы переехать в чистую, безопасную квартиру с нормальным соседом. Когда я уходила с площади Сокало, то заметила людей, выстроившихся в очередь вдоль улицы Мадеро к брезентовой палатке, поставленной напротив Национального дворца. Люди в этой очереди по большей части были одеты в желтые плащи. Только подойдя к стенду с газетами, я поняла, что они делают. Они шли голосовать. Это был день выборов. Фелипе Кальдерон и Андрес Мануэль Лопес Обрадор, два кандидата в президенты, улыбались с первых страниц серьезных газет.

Но на страницах таблоидов политику вытеснили фотографии с мест последних преступлений, совершенных бандами наркоторговцев. Пять отрубленных голов, помещенных в запачканные кровью портативные холодильники, с заклеенными клейкой лентой глазами. Вот вам и мексиканцы, покончившие с человеческими жертвоприношениями.

В тот же день вечером мы с Баксом пошли в ближайшую кантину, чтобы посмотреть репортаж о результатах выборов. Внутри, в зале, раздавались нетрезвый смех и радостные крики. Политические предпочтения владельцев пивной были очевидны – о них свидетельствовал выбор украшений для зала. Сегодня здесь все было желтым: желтые вымпелы, желтые воздушные шары, желтые флаги. И большинство посетителей были одеты в желтое. Время от времени с места поднималась пара супругов средних лет, они находили в музыкальном автомате дорожку с сальсой и танцевали. Затем садились на свои места, широко улыбаясь.