Книга Не такая, как все - Вера и Марина Воробей

Она сказала это нарочно, чтобы подыграть подругам, но Рома живо откликнулся и предложил:

– А давайте тогда втроем станцуем? Я знаю один танец прикольный, он был очень модный в начале восьмидесятых годов. Называется «Бамп». Там движения простые, но смотрится очень эффектно. Только нам тогда запись «Бони-М» понадобится, – заявил он, задрав голову.

– Будет вам «Бони-М», – заверил из динамиков голос Игоря. – Начинайте репетировать.

Каркуша и Коля оккупировали мужскую спальню, поскольку им для репетиции сценки не требовалось много пространства. Танцоры же по праву обосновались в гостиной.

– Короче, я – врач, – приступила к объяснениям Каркуша, в то время как мысли ее были заняты совсем другим: в какой момент сказать Коле о главном. Сейчас или чуть позже? – Сижу, значит, уткнувшись в бумаги. Я вообще головы от них не отрываю на протяжении всей сценки.

– Классная у тебя роль! – усмехнулся Коля. – Может, поменяемся?

– Нет уж, – запротестовала Катя. – Я же сказала, у тебя типаж придурковатого пациента. Стопроцентное попадание.

– Спасибо. – Николай опустил голову.

– Ты что, обиделся? – Каркуша подскочила к нему и легонько потрясла за плечо. – Я же пошутила.

– Ладно, рассказывай, что я должен делать. – Коля поднял голову, и Каркуша увидела на его открытом лице вполне миролюбивую и простодушную улыбку.

– В общем, я сижу строчу что-то в тетрадке и говорю: «Следующий!» Ты такой заходишь, озираешься по сторонам и говоришь: «Доктор, у меня палец болит». И поднимаешь вверх больной палец. Я, не глядя на тебя, говорю: «Выше!» Ты еще выше руку с пальцем больным поднимаешь и повторяешь: «Палец у меня болит, доктор!» Я снова: «Выше!» Ты, короче, на носочки встаешь и руку к самому потолку тянешь: «Болит палец у меня, доктор!» Я опять говорю: «Выше!» Ты берешь стул, залезаешь на него и снова на палец жалуешься. А я все знай талдычу: «Выше, выше!» Тогда ты берешь и ставишь стул прямо на мой стол и забираешься на него со словами: «Палец, доктор!» И вот тут я отрываюсь наконец от своих бумаг и ору возмущенно: «Кабинет хирурга этажом выше!» Было бы, конечно, классно, если б ты рухнул с этого стула, – мечтательно закатила глаза к потолку Каркуша. – Хоть что-то смешное тогда бы произошло.

– Если надо, я готов, – заявил Коля и почему-то покраснел.

– В смысле? – удивленно уставилась на него Катя.

– Ну, если ты считаешь, что так будет лучше для дела, я готов свалиться со стула.

– Но это опасно! – Теперь Каркуша смотрела на Колю так, будто увидела его впервые. – Ты же можешь сломать себе руку или ногу, удариться головой, в конце концов…

– Плевать. Я рухну со стула, если ты этого хочешь. И потом, я отлично умею группироваться, так что за меня можешь не беспокоиться.

– Понятно, – протянула Каркуша, хотя в этот момент ей как раз таки ничего понятно не было. Скорее наоборот. И, чтобы как-то выкрутиться из неуютного положения, она ляпнула, неожиданно для себя: – Коль, у меня к тебе есть очень серьезное дело. Ты готов меня выслушать? – И она посмотрела на Колю так строго, как не смотрела еще ни на кого в жизни.

– Говори, – как-то не слишком уверенно отозвался он.

И Каркуша, в свойственной ей манере, без обиняков и всяческих там преамбул, выдала, как говорится, утюгом прямо в грудь:

– Коля, ты очень нравишься одной девушке с нашего проекта.

– Правда? – так и просиял Николай. – Мне она тоже очень нравится, – сказал он и уже во второй раз за последние пять минут покраснел до самых кончиков ушей.

«Надо же! – лихорадочно соображала Каркуша. – Значит, он все-таки сумел прочитать все по Варькиному лицу. Что ж, тем лучше!»

Но надо было что-то сказать, и она не нашла ничего лучшего, как брякнуть:

– Я за вас искренне рада. Хорошо, что мы с тобой так быстро все выяснили.

– За кого это «за нас»? – Колино лицо вытянулось, его по-прежнему заливала густая краска.

– Ну… за тебя и эту девушку, – промямлила Каркуша, чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля, норовя свернуть совсем в другую сторону.

– А разве «эта девушка» не ты? – спросил Коля и моргнул несколько раз подряд.

– Нет, Коля… Я имела в виду совсем другую девушку. И если ты хочешь знать ее имя, то…

– Я не хочу знать никакого другого имени, – перебил Николай, – кроме твоего.

Пожалуй, сейчас Каркуша уже была готова к тому, что услышит нечто подобное, и все-таки ей потребовалось не меньше минуты, чтобы взять себя в руки и произнести ледяным тоном:

– Но тем не менее это не я.

– Мне очень жаль. – Николай весь как-то обмяк и скис.

Казалось, он едва удерживается на ногах. Возможно, так оно и было на самом деле, потому что в следующую секунду он с шумом вытащил из-за стола стул, тот самый, с которого несколько минут назад готов был самоотверженно свалиться на пол, и тяжело опустился на него. – Извини, просто я неправильно тебя понял. Давай забудем этот разговор и начнем репетировать?

Коля не смотрел на нее, его короткие волосы топорщились на макушке смешно и беззащитно. Возможно, поэтому Каркуше в этот миг стало его так жаль, что она, движимая импульсом, опустилась на корточки рядом со стулом, на котором сидел Коля, и заговорила торопливо и сбивчиво:

– Коленька, ты не расстраивайся, слышишь? Ну пожалуйста, я тебя прошу… Ты очень хороший, ты добрый, ты веселый… Ты классный парень, правда! Но ты ведь знаешь, что я люблю Рому.

– Он снова обманет тебя, – тихо произнес Коля, по-прежнему глядя в пол. – Вот увидишь. Но я этого не допущу, так и знай, Катюха. И мне даже не важно, что ты меня не любишь… – Наконец он нашел в себе силы посмотреть Кате в глаза. – Я стану твоей незримой тенью и буду защищать тебя от таких, как Рома. И мне плевать, что ему могут показать эту запись. Я готов повторить ему в лицо каждое свое слово! Так что можете показывать! И даже лучше, если покажете! – выкрикнул Коля, посмотрев прямо в круглый глазок камеры, которая как раз в этот момент совершала медленное вращение вокруг своей оси. – Я буду защищать эту девчонку, потому что она наивная, доверчивая, добрая, она не такая, как все, и я не дам ее в обиду, так и знайте! Наконец-то я понял, что я тут делаю, на вашем ублюдочном шоу! – Николай все больше горячился, его дыхание стало учащенным, а глаза горели злобой. – Я здесь для того, чтобы защитить Катю от этого подонка, хоть я и считал его раньше своим другом!

– Коль… – Катя поднялась и провела рукой по его волосам. Сейчас ей хотелось быть по отношению к этому добродушному верзиле нежной и ласковой. Казалось, он сам нуждается в ее защите. – Коль, тут, на этом шоу, нельзя говорить все, что думаешь! Ты в самом деле очень искренний и добрый парень, я и не мечтала никогда о таком друге… И все, что ты говоришь о Роме, наверное, правда, но мне кажется, он изменился… Он уже не способен на подлость и не сделает ее ни по отношению ко мне, ни вообще никому подлости не сделает… Рома стал другим человеком, у него даже голос изменился…