Книга Замуж после 30-ти. Твое счастье – впереди! - Лада Лузина

В одной из работ великого режиссера Висконти есть история. Безумный глава страны селит в своих палатах актера, покорившего властителя театральной работой. Он делает комедианта своим близким другом — с условием: тот день за днем будет изображать полюбившегося ему персонажа. Артист не выдерживает. Даже самый гениальный актер не способен корчить из себя чужой идеал без перерыва на обед. Рано ли, поздно ли срываются все. И все мы, увы, напоминаем порой безумного персонажа Висконти.

Вот правда: я — не золотая жена. Мой муж — не совсем золотой. Оба мы никогда не были идеалом — мы просто очень хотели нравиться друг другу. И держались до последнего. Впрочем, моя статья не о том, как с помощью дипломатических переговоров на кухне отыскать компромисс где-то в районе золотой середины… Пока вы будете упрямо «воображать» сидящего рядом, говорить вам с ним будет не о чем. Останется горько недоумевать: почему вначале все было так хорошо и вдруг, ни с того ни с сего, стало так плохо?

Ибо для того, чтоб у вас опять было все хорошо, для начала нужно перестать воображать себе, будто все хорошо…

Какой бы дорогой ни была эта золотая иллюзия.

Ты мне обещал!

Вчера мой супруг пришел домой за полночь, очень-очень веселый. Впрочем, дело совсем не в том… Трудно, согласитесь, сохранить кристальную трезвость на массовой корпоративной вечеринке. Да и час ночи — по сути, детское время. Проблема в другом: он обещал мне не пить и быть к девяти!

Не помню, кто из великих сказал: «Хороший политик обязан исполнять все свои обещания… Поэтому он должен как можно реже их давать».

Этого принципа я и стараюсь придерживаться. В итоге каждый мой день напоминает перетягивание каната: я, упираясь руками и ногами, отбрыкиваюсь от дальних и близких, вынуждающих меня принести им обет.

«Ты позвонишь мне, точно позвонишь?» — настаивает подружка. «Ты зайдешь вечером, хорошо?» — заявляет мама. «Ты придешь в гости?» — требует бабушка. «Какого числа ты сдашь роман?» — напирает издатель. «Вы сдадите статью до 29-го?» — звонят из журнала. «Подъедешь ко мне? Хочу предложить тебе работу», — вливается в общий хор приятель.

А обещание — временное рабство. Сказал — делай! Хочешь-не хочешь, можешь, не можешь. Посему меня не покидает паническая мысль: в тот день, когда я дам слабину и скажу «обещаю» всем оптом, мне и наступит конец. Во-первых, у меня тут же не останется и пяти минут на саму себя: я больше никогда не подпилю ногти, не вымою голову, не посмотрю новый фильм и доживу остаток дней грязным и необразованным чучелом. Во-вторых, если я таки пойду в гости к бабушке, потом подъеду поговорить о новой работе, потом загляну к маме, затем позвоню подруге, я точно не сдам статью до 29-го (то есть, завтра). А если буду продолжать в том же духе, мой издатель получит роман ближе к 2030 году.

«Неужели вы не понимаете?» — в отчаянии вою я. — «Я не могу дать вам обещание. Потому что я его не сдержу!» Странно, мой вопль не производит ни малейшего впечатления… Или закономерно? Просто, в отличие от меня, нормальные люди не впадают в депрессию оттого, что из пяти данных ими обетов, исполнили только три. Не посыпают голову пеплом, не корят себя: «Я должна была понять, что не успею сделать и то и другое». Они преспокойно пожимают плечами и говорят: «Ну не сложилось».

За всю свою тридцатилетнюю биографию я встретила всего одного (!) человека, который ВСЕГДА держал данное им слово. «Ты мне обещал», — напоминала я. Он смотрел на меня мученическими глазами, скрежетал зубами, вздыхал и делал. Зато я знавала немало людей, которые, будучи припертыми к стенке твоим «ты обещал», буквально взрывались от возмущения и с криком сбрасывали «рабские оковы»: «Ну и что? Чего ты от меня хочешь теперь? У меня изменились обстоятельства!»

К несчастью, тот, единственный, обязательный индивидуум, являлся по совместительству моим непосредственным начальником. Он-то и привил мне три отвратительных черты:

а) невротический страх «пообещать и не сделать»;

б) привычку анализировать последствия «не сделанного»;

в) иллюзию, что чужие обещания тоже чего-то стоят, благодаря которой я постоянно попадаю в глупейшую ситуацию.

Смотрю на собеседника несчастными глазами и удивленно канючу: «Зачем же ты обещал, раз не был уверен?»

Ну, допустим, зачем мужчины дают дамам пустые обещания жениться, я еще понимаю. Обещание похоже на некий официальный договор, лишенный юридической, зато наделенный большой психологической силой. В результате сего соглашения, пообещавший получает кредит: доверия, любви, секса. Пользуется — и «делает ноги». В уголовном кодексе (не применимом, увы, к лживым любовникам) это называется мошенничеством.

Зачем моя мама в стотысячный раз обещает не перекладывать мои беззащитные вещи с места на место — мне тоже понятно. Чтобы в данный момент я успокоилась и от нее отстала… В простонародье это называется «ложь во спасение».

Зачем мой издатель требует от меня назвать ему «писанное вилами по воде» число сдачи романа — он объяснил мне сам. Исходя из его опыта работы с другими писателями, он приплюсовывает к названному ими сроку еще месяц-два, и таким образом узнает, когда он реально получит рукопись. Это называется «знание человеческой психологии».

Но зачем, отправляясь на вечеринку, мой муж пообещал мне не пить и быть дома в 21.00? Ведь, провожая его, я спокойно уточнила: «Думаю, сегодня вы крепко загуляете. Раньше двенадцати мне тебя ждать не стоит?» «Нет-нет…» — заверил он меня. И я, морально готовая к худшему, поверила и стала надеяться на «лучшее». Перестала воспринимать этот вечер как свободный, отменила встречу с подругой, перекроила планы и с девяти, сидела и доверчиво его ждала…

Согласно толковому словарю, «обещать» — означает «внушить другому надежду на что-то». И крушение подаренных тобой надежд на деле куда ужаснее, чем сам факт, сделал ты это «что-то» или не сделал. «Ну зачем? Зачем?» — кричала я. — «Скажи, зачем ты мне обещал?» «Я хотел быть дома в девять», — ответил он.

Бывает, лживые обещания даются сознательно. Но чаще мы обманываемся на собственный счет, принимая желаемое за возможное. И я не врала издателю, клятвенно заверяя его, что сдам роман через три месяца — просто оказалась не в силах рассчитать свои силы. И моя подруга, обещавшая отправится со мной на пафосное мероприятие, где (по причинам, не касающимся темы данной статьи) мне требовалась моральная поддержка — не хотела меня подводить. Просто в тот день ей внезапно подвернулась крупная денежная сделка. И вообще, как постоянно повторяет моя мама, когда я упрекаю ее в том, что она снова нарушила то или иное слово: «Жизнь есть жизнь. Нельзя же все запланировать!»

Да, конечно, «человек предполагает, а Господь располагает», и даже в официальных контрактах фигурируют форс-мажорные обстоятельства, как-то: пожар, наводнение или хотя бы перелом ноги. Но, признайтесь честно, кто из вас, не сдержав обещание, мог хоть раз похвастаться такой уважительной причиной, как землетрясение?

Что же касается прочих житейский подвохов — поверьте моему неврозу «обещать и не сделать» — мы способны их регулировать. Нам просто лень утруждаться! Обещание ж не контракт, не юридический документ, его неисполнение не предполагает никаких серьезных взысканий. Ну побурчу я на маму, подругу и мужа, и все вернется на круги своя.