Книга Не доверяй мне секреты - Джулия Корбин

– А ты сама подумай. Вспомни, как она себя вела.

Я думаю.

– Ну… не такая уж плохая она была… не всегда, правда.

– Она всегда заставляла тебя плясать под свою дудку.

– Так уж и всегда… – медленно говорю я. – Порой мне казалось, что мы с ней занимаемся перетягиванием каната…

В коридоре скрипит пол, мы оба смотрим туда. Господи, как это Тому удалось незаметно прокрасться через сад? Мы слишком увлеклись разговором. Стоит перед нами босой, чешет в паху.

– Грейс, а я заболел.

– Бедняжка. – Гляжу на него с состраданием. – Тебе все еще плохо?

– Нет, уже немного лучше. – Он щурит на меня глаза. – Солнце на улице какое-то слишком жаркое.

– Слышу голос истинного шотландца! Хочешь полежать здесь?

– А можно? А то я в доме совсем один…

– Ну конечно можно.

Юан слегка хлопает его по спине и ведет в спальню. Кровать застелена, я сдергиваю покрывало.

– Залезай, малыш, – говорю я, стараясь придать голосу интонацию веселой и заботливой няньки. – Сон для тебя – лучшее лекарство.

– Жалко, что в этой постели никто никогда не спит. – Он бросается на кровать, обнимает подушку. – Когда у нас гости, они всегда спят в доме. Вот будет мне восемнадцать лет, надеюсь, папа разрешит мне жить здесь, будет у меня такая холостяцкая нора, знаете… А для работы ему вполне хватит места и света в двух комнатах наверху. – Он открывает один глаз. – И для вас тоже, Грейс. Понимаете, я уже буду большой, мне нужно будет свое местечко, потому что я ведь буду приходит поздно… и все такое.

– Сара тоже глаз положила на это бунгало, Том. А она на два года старше.

– Так она ж не собирается все время торчать дома. Как кончит школу, так сразу в университет поедет учиться. – Широко зевает. – Да и мама действует ей на нервы.

– А ты думаешь, просто быть мамой? – спрашиваю я, подтыкая вокруг одеяло. Вспоминаю про Эллу, и снова на сердце ложится камень. – Порой хочешь сделать что-то хорошее, а получается наоборот.

– Я очень хочу есть.

– Потерпи, тебе еще рано есть. Вот проснешься, я тебе что-нибудь приготовлю вкусненькое. Обещаю.

– Спасибо, Грейс. Вы такая клевая.

Я приглаживаю ему взъерошенные волосы. Длинные ресницы его ложатся чуть ли не на полщеки, нос усыпан веснушками, рот широкий, уголками вверх, словно он постоянно улыбается. Он так похож на Юана, что мне даже смотреть на него больно.

* * *

Домой я прихожу позже девочек. Они уже в гостиной. Элла лежит на диване на животе, подложив под голову учебник вместо подушки и закрыв глаза. При этом она лениво накручивает волосы на палец левой руки. Другая рука, свисающая чуть ли не до пола, тянется к Мерфи, который, опередив меня, врывается в комнату. Дейзи сидит боком в мягком кресле, свесив ноги через подлокотник, на коленях у нее какая-то научно-популярная книжка, и, когда я вхожу, она поднимает голову.

– Мам, а ты знала, что химику Антуану Лавуазье во время Французской революции отрубили голову на гильотине? А перед этим он объявил своим друзьям, что, когда голова его отскочит, она будет еще очень долго моргать. – Она снова смотрит в книгу. – И последний раз он мигнул через пятнадцать секунд после того, как его обезглавили.

– Поразительно! – улыбаюсь я. – Представляю, как ему должно было быть больно. – Потираю руки. – Ну-ка, девочки, сменим тему. Думаю, сейчас самое время немножко поболтать.

– Отлично! – Дейзи захлопывает книжку.

– Элла! Хочешь поболтать?

Элла приподнимается на локте и, нахмурив брови, смотрит на меня.

– Я, между прочим, повторяю домашнее задание.

– Вижу, – одобрительно киваю. – Но может, хоть минут на пять отвлечешься, а? Слышишь?

Она тяжело вздыхает и кое-как, чуть не кряхтя, принимает сидячее положение.

– Если это про беспорядок в моей комнате, скажу сразу, что приберусь в выходные. И не надо читать мне нотации.

– Нет, я вовсе не об этом хотела поговорить. – Я сажусь на подлокотник кресла. – Скорее, о мальчиках. Ну, скажем, о тебе и о Джеми, о том, как вы представляете себе будущее.

– Господи! Ты что, смеешься?

Она встает и складывает на груди руки. На ней обтрепанные почти до дыр джинсы. Мерфи лапой пытается поймать бахрому, тянущуюся от штанины по пола.

– Если начнешь давать всякие дурацкие советы насчет мальчиков, я уйду.

– Прошу тебя, Элла. – Я вытягиваю руки ладонями вперед. – Прошу, выслушай меня.

Она смеется – саркастично, почти издевательски. Я стискиваю зубы: только бы не взорваться.

– Могу поспорить, до восемнадцати лет ты была чистенькая такая, аккуратненькая девственница. Ну что ты можешь рассказать нам про мальчиков?

– Может, я действительно отсталая по вашим меркам и не очень-то потакала в их домогательствах, но не забывай, что я как-никак родила вас двоих…

Тут я прикусываю язык и перевожу дыхание, напоминая себе, что речь не обо мне, что мне нужно постараться не замечать неприязни Эллы и убедить ее выслушать меня.

– Дело в том, Элла, что ты быстро растешь, и…

Я умолкаю, пытаясь найти правильные слова.

– И что?

– И торопить этот процесс не всегда хорошо, – продолжаю я. – Порой мы хотим поскорей стать взрослыми, а время еще не пришло. От этого у нас могут быть большие неприятности.

– У нас? У кого это – у нас?

– У вас, Элла. У вас, у кого же еще.

Я встаю перед ней. Особенного толку в этом мало, ведь она выше меня ростом, зато теперь я могу расхаживать по комнате.

– Я понимаю, ты не хочешь, чтобы с тобой так разговаривали, но пойми и ты, тебе еще только пятнадцать лет, и это факт.

– В субботу будет шестнадцать, – быстро вставляет она. – И мы будем отмечать, не забыла?

– Дело в том, – продолжаю я, стараясь говорить тверже, – что ты моя дочь, и ты живешь в моем доме, и я бы хотела, чтобы ты вела себя так, как должна себя вести всякая порядочная девочка.

Дейзи ерзает в кресле и цокает языком.

Элла смотрит на нее, но лишь секунду, а когда снова поворачивается ко мне, взгляд у нее какой-то ломкий, и я больше не сомневаюсь, что ступила на скользкую дорожку и в любое мгновение могу не удержаться.

– Ах, ты, значит, шарила в моей комнате.

– Да, я была в твоей комнате, но не шарила, как ты выражаешься.

Недоверчивость на ее лице сменяется обидой, а потом гневом.

– Ты моя дочь, и я очень люблю тебя, – продолжаю я. – И желаю тебе только добра.

Она все еще сердито смотрит на меня, но вдруг трезвонит телефон, и Дейзи вскакивает, чтобы ответить.