Книга Великий Макиавелли. Темный гений власти. "Цель оправдывает средства"? - Борис Тененбаум
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Kогда кардинал поднял Святые Дары, на братьев напали убийцы.
Заговор был замыслен членами семейства Пацци с ведома и одобрения папы Сикста IV, в курсе дела был и Федерико да Монтефельтро, герцог Урбинский. Заговорщики решили убить братьев Медичи в церкви не потому, что не видели греха в таком кощунстве. Ho Лоренцо и Джулиано надо было застать вместе и убить в одно и то же время, иначе рушился весь замысел – тот из них, кто уцелел бы, немедленно поднял бы на ноги всю Флоренцию. Поэтому покушение поначалу намечалось осуществить на приеме в честь кардинала. Но Джулиано на обед не явился, и планы пришлось менять на ходу. Поскольку 2 мая 1478 года кардинал собирался служить литургию в Санта-Мария-дель-Фьоре, на которой должны были присутствовать и Лоренцо с Джулиано. Другого случая могло и не представиться, и заговорщики, что называется, «с сокрушением сердца» решили убить их в церкви. Грех, конечно, но необходимость не знает законов...
Однако дело не удалось.
Джулиано Медичи, правда, был убит – он получил 19 ударов кинжалом, и некоторые из них наносил сам Франческо Пацци, глава заговорщиков, – но Лоренцо сумел вырваться. Первый удар, нанесенный ему, пришелся в шею, но вскользь. Он отделался легкими ранами и сумел выхватить шпагу. Скорее всего, его все же убили бы, но его друг, поэт Анжело Полициано, открыл дверцу в ризницу собора, втолкнул в нее Лоренцо, и в суматохе тот успел ускользнуть от нападавших.
Момент оказался упущен.
Толпы сторонников Медичи разорвали на части тех заговорщиков, до которых смогли добраться. Остальных вскоре поймали. Семейство Пацци было разгромлено, больше двух сотен их родственников, друзей и сторонников были либо перебиты, либо заключены в тюрьму и подверглись допросам и пыткам.
Bce имущество дома Пацци было конфисковано. Одного из заговорщиков, Бернардо ди Бандино Барончелло, которому удалось бежать и добраться до Стамбула, султан выдал во Флоренцию. Oн был привезeн в цепях и повешен, правда, только в 1479 году.
Главных же участников заговора повесили прямо сразу.
Hа самом видном месте, какое только удалось сыскать во Флоренции – в окнах вepxних этажей главной правительственной резиденции, Дворца Синьории [3].
В высоких окнах висели удавленники.
Один из них был архиепископ Пизанский, Франческо Сальвиати, на беду свою оказавшийся в свите кардинала Риарио. Даже духовный сан не спас его от петли.
Из толпы, стоявшей на главной площади Флоренции, на повешенных смотрел 9-летний мальчик, Никколо Макиавелли.
Это был самый первый урок политики, который он получил.
1. Мессер, также мессир (итал. messère, фр. messer – «господин») – обращение к именитому гражданину в средневековой Италии и Франции. Указанное обращение могло добавляться к фамилии или должности человека.
В итальянских средневековых городах «мессером» именовали рыцарей, судей, докторов медицины и юриспруденции, церковных иерархов. К представителям среднего класса (в том числе к нотариям) обращались «сер» (итал. ser), а к мастеру цеха, художнику или музыканту – «маэстро» (итал. maestro).
2. НИККОЛО МАКИАВЕЛЛИ, ИСТОРИЯ ФЛОРЕНЦИИ, ISTORIE FIORENTINE, КНИГА СЕДЬМАЯ. Вся история с заговором против Пьеро Медичи изложена по тексту Макиавелли, взятому из этой главы.
3. Виселицы были устроены в окнах Палаццо-Веккио, «Старого» Дворца Синьории, как он стал называться позднее, когда Синьория в 1549 обзавелась новым дворцом.
Правительство Флоренции, именуемое Синьорией, получило из городка Сан-Миниато Тедеско, расположенного на дороге из Флоренции в Пизу, письмо, в котором, в частности, было написано следующее:
«В опасных обстоятельствах, в которых оказался наш город, время для обсуждений прошло, нужны действия. Я решил, с вашего одобрения, отплыть в Неаполь немедленно, будучи уверен, что, поскольку главные усилия наших врагов направлены на то, чтобы погубить меня, то я, отдавшись в их руки, возможно, смогу вернуть мир моим согражданам-флорентийцам. Так как мне принадлежат и почести, и ответственность в размерах больших, чем у среднего гражданина города, то я и обязан служить Флоренции больше других, даже если тем самым я и ставлю свою жизнь в опасность. С этим намерением я и отбываю...
Может быть, господу угодно, чтобы эта война, которая началась с пролитой крови моего брата и меня, тем же и закончилась. Я желал бы, чтобы моей жизнью или моей смертью, моим разорением или моим процветанием я мог бы послужить нашему городу...
Я уезжаю, полный надежды и моля господа даровать мне милость сделать то, что любой гражданин в любое время должен быть готов для своего государства.
Остаюсь готовым к услугам вашим светлостям, членам Синьории,
Лоренцо Медичи...»
Понятное дело, письмо нуждается в комментариях. Почему, собственно, Лоренцо решил «отплыть в Неаполь», да еще и немедленно, и почему он пишет, что господу, возможно, будет угодно «чтобы эта война, которая началась с пролитой крови моего брата и меня, тем же и закончилась»?
Дело тут в том, что опасность, связанная с покушением Пацци, не исчезла с их казнью. Франческо Пацци и Франческо Сальвати получили благословение на свое дело от самого папы Сикста. Он, правда, оговорился, что «не хочет ничьей смерти», но выразил желание, чтобы правительство во Флоренции было смещено и этот негодяй, Лоренцо Медичи, был каким-то образом отстранен от власти вместе со своим братом Джулиано. Не будем принимать оговорку насчет нежелания смерти никому. А каким же еще образом можно устранить заговором действующего главу иностранного государства, если не прибегать при этом к покушению?
Более того, в заговоре непосредственно участвовал и папский племянник, Джироламо Роарио, и солдаты на его службе были двинуты из Имолы к Флоренции, с тем чтобы оказать помощь заговорщикам. Джироламо, правда, повезло в том смысле, что сам он во Флоренцию не поехал – под горячую руку могли бы повесить и его.
Получив вести о провале заговора и о том, что случилось потом, папа Сикст IV пришел в такую ярость, что велел схватить флорентийских послов, находившихся в Риме. Ну, с ними ничего особо страшного не случилось – за послов заступились все прочие дипломаты от всех дворов, аккредитованных в Риме, к тому же во Флоренции находился и кардинал Риарио – то ли как «гость», то ли как «заключенный». В просторечии его следовало бы именовать заложником, но Лоренцо не хотел никаких крайностей, и насмерть перепуганного кардинала, как-никак внучатого племянника папы Сикста, содержали в хороших условиях.
В итоге в конце концов произошел обмен – Сикст отпустил ни в чем не повинных флорентийских дипломатов, а «гостя Республики», кардинала Риарио, тоже благополучно отпустили в Рим.
