Книга Милые женушки - Эбби Дрейк

Боб был другом ее отца, членом гарвардского клуба, инвестиционным менеджером в «Фест Нью-Йорк нэшнл», куда он перешел работать из «Нью-Бостон бэнк энд траст», в котором ее отец был вице-президентом.

Лорен вышла за Боба восемнадцать лет назад, когда ей был тридцать один год, а ему сорок девять. Это был ее второй и последний брак. (В первый раз она вышла за сына ловца омаров, который был больше влюблен в ее деньги, чем в нее саму, – как и предсказывал ее отец, к сожалению, слишком поздно; Боб был женат на женщине, которая родила ему семерых детей, а потом ее сбил автобус. «Городской автобус, подумать только, – жаловалась мать Лорен. – Общественный транспорт!») Хотя Грейси повезло меньше и она донашивала одежду Лорен и ее украшения, когда они ей надоедали или выходили из моды, это был первый раз, когда секонд-хэнд достался Лорен. К счастью, к тому времени как они с Бобом поженились, двое его детей уже окончили колледжи и жили своей жизнью, двое учились и только трое «школьного возраста» – девяти, двенадцати и пятнадцати лет – еще нуждались в некоем подобии материнской заботы, которой Лорен непременно окружила бы их, знай она, что это такое.

Но, как и ее отец, Боб был богат, поэтому вместо терпения и объятий Лорен предложила нянь (они оказались слишком взрослыми), потом летние лагеря, затем детских психологов. Когда дети наконец выросли, она испытала огромное облегчение, хотя никогда не говорила об этом вслух.

Дело в том, что Винсент был для нее счастливой случайностью.

Когда Бобу исполнилось шестьдесят пять, вместе с этим возрастом в его жизнь пришла импотенция. С импотенцией пришел страх, потом смущение, потом ярость.

Он был зол, думала Лорен, на время, и на календарь, и на тот факт, что он играл в теннис у стенки и гольф и бегал по пять километров в день, а мать-природа просто указала на него пальцем и сказала: «Все».

И вот его пенис повис, как переваренная макаронина, и Боб отказывался принимать виагру и подобные вещи, считая, что это всего-навсего «вирус» или еще какой-нибудь феномен и что его дружок обязательно воспрянет и снова будет гордо выступать из штанов.

Ведь у него же семеро детей. Уж в спальне у него точно не может быть проблем.

Лорен пробовала минет, масла и даже забиралась наверх. Она пробовала взбитые сливки, и порнографию, и пеньюары с вырезами для сосков.

Ничего не помогало.

Год спустя Лорен была сильно возбуждена. На самом деле возбуждена она была уже через две недели, но прошел целый год, прежде чем она призналась в этом самой себе. И в том, что «вирус» Боба отразится на всей ее дальнейшей жизни.

А потом просто, в обычный вторник, появился Винсент.

Она была в городе, покупала китайский фарфор, потому что через несколько недель должна была состояться свадьба Дори и Лорен хотела быть уверенной, что ее подарок будет самым лучшим. Она поехала на поезде, потому что Боб взял их водителя, а она ненавидела пробки и проблемы с парковкой.

В северной части города на путях случилась какая-то поломка. Поезд до Нью-Фоллса задерживался. «Кэмп-белл апартмент» – шикарный бар на вокзале «Гранд-Сентрал» – прекрасно подошел для того, чтобы выпить вина и подождать. Через пять минут рядом с ней сел Винсент Делано.

– Неужели это Лорен Халлидей? – с улыбкой произнес он.

Они поговорили.

Выпили.

Поезда не было еще час.

Они думали поесть, но все же больше пили. Потом Винсент сказал, что она самая красивая из всех подруг Китти. Что она самая прекрасная, самая сексуальная. Что когда он видит ее, его пенис становится твердым. Очень твердым.

И знал ли Боб, как ему повезло?

Если бы он не упомянул Боба, Лорен, наверное, убежала бы. Но вместо этого она стала водить рукой у него в промежности, прямо там, в «Кэмпбелл апартмент», на вокзале «Гранд-Сентрал». Его член набух.

К счастью, поблизости оказался «Хелмсли».

К тому времени как все закончилось, Лорен чувствовала себя вялой и едва могла стоять на ногах. О, как же хорошо она себя чувствовала! Если бы она только могла считать себя виноватой, но она не чувствовала никакой вины. Впервые в жизни она была плохой девочкой, и да, ей это нравилось.

Несколько страстных месяцев спустя она узнала, что Винсент встречается и с Иоландой. Мысль о том, что он трогал женщину, которая мыла ей волосы, была слишком омерзительной, чтобы произносить ее вслух.

Теперь, когда его не стало, Лорен почувствовала прилив энергии, как когда дети Боба наконец-то уехали. Но, сидя в своем будуаре и глядя на заход солнца, Лорен думала только об одном: рассказывал ли Винсент кому-нибудь об их интрижке, и если да, то расскажут ли они полиции?

Глава 6

Тарритаун, Нью-Йорк, был тем самым местом, где Вашингтон Ирвинг создал свою «Легенду о Сонной Лощине», так что странные события здесь – это обычное дело. Вниз по течению от Оссининга, где располагалась печально известная тюрьма «Синг-Синг», число посетителей увеличилось за год в два раза, впрочем, как и заключенных. Китти туда не попадет, если ее осудят, потому что она не мужчина.

Скорее всего она закончит свои дни в изящном маленьком селе под названием Бедфорд-Хиллз, в котором содержали только очень опасных женщин – особо охраняемое учреждение для женщин штата, – или это Дана подумала, что так может произойти, хотя никто за столом не горел желанием это обсуждать.

Они собрались в «Калабрии» через день после слушания дела Китти. Они уселись в укромном уголке, как и просила Кэролайн.

– Мы ведь не виноваты? – сказала Бриджет до того, как должна была прийти Китти.

– Что Китти убила мужа? – спросила Кэролайн. Мимолетное пренебрежение обозначилось в ее голосе, словно укор: как это Бриджет может спрашивать подобные вещи?!

– Что Китти якобы убила Винсента, – поправила Дана.

– А мы-то тут при чем? – спросила Кэролайн.

– Потому что мы degout[11]снобы, – продолжила Бриджет. – Китти – наша подруга, но ее бросил Винсент, и мы все поступили точно так же.

Кэролайн от комментариев воздержалась.

Дана тоже. Ведь только вчера она напоминала себе, что они и в самом деле снобы. Вместо того чтобы что-то сказать, она оглядела ресторан. Декор был выполнен в красно-зеленых, итальянских цветах. Столы были уставлены бутылками кьянти со свечным воском на горлышке. На стенах были изображены портовые сценки, и выглядели они так, словно их рисовали по номерам, одну за другой.

В общем и целом это место казалось достаточно ветхим для того, чтобы сократить до минимума число клиентов, которые могли бы их узнать. Кроме того, они же были в Тарритауне.

Бриджет оказалась права, подумала Дана. Они были degout снобами.